Наталия Гуревич - То, чего не бывает
— Милые мои, это совершенно ясно! — воскликнула старушенция. — Совету должно предпринимать какие-то шаги в нынешнем нашем положении. Я уверена, Гидеминус не с пустыми руками вернулся.
— Если это так, почему мы не в курсе? В такой ответственный момент покидать Гдетоземье без санкции Совета…
— Вы обвиняете меня в безответственности, дорогой Брабаус? — сладким голосом поинтересовался Гидеминус. — Напрасно. Я ведь привез вам решение проблемы.
— Что? — подскочила молодая дама.
— Сядьте, Сивилла, — сказал Мириус. — Прошу всех выслушать меня. Все мы тут согласились, что Кран Волшебства должен быть закрыт. Мы не сможем в достаточно короткий срок создать закрывающую формулу. Мы не можем отправиться в Тень-город. Мы не можем послать туда помощников или учеников. Значит, мы должны найти человека, не обладающего нашим образом мыслей и нашими способностями. Проще говоря, кого-то, кто абсолютно и непоколебимо не верит в волшебство.
— И это вы называете решением проблемы? — воскликнул бородатый Брабаус.
— Такого существа нет в Гдетоземье, — убежденно сказала Друзилла.
— Его и на Земле будет очень трудно найти, — заметила красавица Сивилла.
— Мы его нашли. И Гидеминус доставил его сюда.
— Землянин? — недоверчиво спросил Брабаус.
— Да. Мальчик.
В комнате воцарилось напряженное молчание. Потом Сивилла расхохоталась.
— Простите, Мириус. При всем уважении к вам, это кажется невероятным. Земной мальчик не верит в чудеса! На Земле даже взрослые в глубине души уверены, что существуют говорящие деревья.
— Вы ставите под сомнение слова Мириуса? — гневно вступил Гидеминус. — По-вашему, глава Магического совета говорит ерунду?!
— Каждый из нас может ошибаться, — сказал Брабаус. — Мы все были уверены, что Проклус только время зря тратит, изобретая Открывающую формулу, — и что же? Теперь мы пожинаем плоды своих заблуждений.
— Не очень-то хорошо с вашей стороны, милый Брабаус, упрекать в этом Мириуса, — возразила Друзилла. — Мы можем ошибаться, но можем и исправлять свои ошибки. А наш глава все-таки не ученик Магической школы. В большинстве случаев он знает, что делает.
— Послушайте Друзиллу. Она все-таки открыла секрет бессмертия лет на пятьсот раньше вас, — произнес успокоившийся Гидеминус.
— Она и родилась на пятьсот лет раньше, так что это вовсе не ее заслуга, — проворчал Брабаус.
— Хватит спорить, чародеи, — вмешалась Сивилла. — Никто, я уверена, не хочет ставить под сомнение авторитет Мириуса. Если и возник спор, то от неожиданности. Решение проблемы кажется слишком простым.
— Простым! — снова вскинулся Гидеминус. — Пересмотреть весь человеческий архив, изучить все возможные варианты за неделю, — это вы называете простым?
— Не придирайтесь к словам. Я имела в виду саму идею.
— Насколько я понимаю, настало время задать главный вопрос сегодняшнего дня, — сказал Мириус. — Вы даете свое согласие на опробование моей идеи?
Члены сумасшедшего совета молчали.
— Чего вы ждете? — спросил Гидеминус. — Кран Волшебства открыт на полную мощь. Кто знает, сколько потребуется времени, чтобы сила магии начала проливаться на Землю? Сто лет, два года или одна неделя?
Друзилла вздохнула.
— Я поддерживаю Мириуса, — сказала она.
— В таком случае, мы можем и не высказываться, — заметила Сивилла. — Вас трое против нас двоих.
— Вы разве против? — удивился Мириус.
— Вы не даете нам времени подумать, — сказал Брабаус. — Вы должны были раньше рассказать о своей идее.
Дальше Минька слушать не стал. «Они все тут сумасшедшие, — подумал он. — Надо сматываться.»
Он начал осторожно отползать от дома и пятился до тех пор, пока не наткнулся на что-то. Или на кого-то. Подскочив от неожиданности, Минька повернулся, потерял равновесие и сел на землю.
Перед ним стояла девчонка примерно его лет, смуглая, черноглазая, в пышном коротком сарафанчике и двумя тонкими недлинными косичками. Глядя на растерянное лицо Миньки, она засмеялась.
— Тэя, — отсмеявшись, сказала она. — Меня зовут Тэя.
Минька, поднимаясь, буркнул свое имя.
— Что ты тут делаешь-то? — спросила Тэя.
— В гости приехал, — подозрительно глядя на нее, ответил Минька.
— Кто ж тебя пригласил-то? — прищурилась девчонка.
Минька сразу понял, что она не отвяжется, если ей не намекнуть.
— Тебе какое дело? Отстань от меня.
— Вот еще! Я тут живу, имею право знать, к кому ты в гости приехал.
— Раз тебя не спросили, приглашать меня или нет, значит, ты здесь не главная. Так что иди дорожки подметать.
Девчонка от его наглости растерялась, стояла молча, только глаза таращила. Минька пожал плечами и пошел прочь от дома. Но недалеко он ушел.
— Стой, погоди!
Тэя догнала его.
— Тебя Мириус пригласил, да? А зачем? Ну, скажи! Я ведь не из простого любопытства спрашиваю-то. Видно же, что ты нездешний. Ты землянин, да?
Минька остановился.
— Я землянин. Приветствую тебя, марсианка!
— Почему марсианка? — искренне удивилась Тэя. — Мы не на Марсе.
— Да-а? Где же это мы тогда?
— Да ладно тебе… Будто не знаешь. В Гдетоземье.
Ясно. Еще одна ненормальная. Интересно, большая территория у этого дурдома?
— Знаешь что, девочка, — ласково сказал Минька. — Ты иди, иди, поиграй… А я пока погуляю, осмотрюсь. Погуляю и вернусь. Так Мириусу и передай. Хорошо?
Тэя недоверчиво посмотрела на него.
— А тебе Мириус разрешил?
— Разрешил, разрешил…
И видя, что Тэя задумалась, он двинулся в сторону деревьев, за которыми виднелась дорога. Но не успел пройти десяти шагов, как услышал за спиной ее голос:
— Нет, я все-таки не думаю, что он разрешил. Это опасно сейчас, ведь Совет вступает в войну с Проклусом. Скажи, ты из-за этого здесь? Из-за войны? Мириус хочет как-то использовать тебя?
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — огрызнулся Минька. — Я далеко не уйду. Я ребенок городской, мне надо воздухом дышать. Пойди спроси у Мириуса, разрешил ли он.
Но Тэя не отставала.
— У них сейчас совет, наверное.
— Да, совещаются.
— Решают, как быть с Проклусом…
— Слушай! А ты почему не там? Ты же тоже… того… здешняя. Так ты иди, чего они без тебя.
— Что ты! — чуть не с испугом ответила девочка. — Они ведь маги! — Последнее слово она произнесла с особым трепетом.
— А ты разве нет?
— Я? — Тэя грустно усмехнулась. — У меня и в школе-то не очень, если честно.
Их разговор был прерван Гидеминусом.
— Минька! — позвал он с крыльца.
Минька метнул гневный взгляд в сторону Тэи. Убегать было бесполезно. Он поплелся в пасть льва. Тэя постояла в раздумье, а потом побежала следом.
— Гидеминус! Вы вернулись! Я очень рада, здравствуйте, — заговорила она, подбегая к крыльцу вперед Миньки. — Это вы привезли мальчика?
— Тэя! — строго оборвал ее Гидеминус. — Иди домой и не болтай.
— Я догадываюсь, зачем он здесь, — насупилась Тэя. — Вы хотите…
— Тэя! — чуть не закричал Гидеминус. — Иди домой!
— Но я тоже могла бы… Почему вы не отправите меня?!
— Ты отлично знаешь, почему. Сейчас не время для споров. А если немедленно не замолчишь, превращу тебя в лягушку.
Тэя хотела еще что-то сказать, но у Гидеминуса было такое устрашающее лицо, что она промолчала и в дом с ними не пошла.
Минька был мрачен. Ясное дело, никакой игры не существует. Он в руках сумасшедших, и они наверняка его съедят.
4. Перемещение
Гидеминус привел его в прежнюю комнату с камином. Мириус уже был там. Он сидел в том же кресле, что и раньше. Перед ним стоял невысокий стол, уже накрытый к обеду.
— Напрасно ты убежал, — сурово сказал он. Потом смягчился и добавил: — Хорошо, что недалеко ушел. Садись. Пора объяснить тебе правила игры.
Минька оставался стоять у двери, отлично понимая, что близость двери не спасет его, если вдруг они вместе кинутся.
— Послушай, — вкрадчиво заговорил Мириус, — я понимаю твое недоверие. Мы тебя выкрали. Мы не рассказываем тебе всего. Но неужели же мы похожи на людоедов? Там, где можно, мы говорим правду. А там, где нельзя, — уж извини, ничего не говорим. Конечно, тебе хотелось бы прежде всего разъяснить именно те вопросы, на которые мы пока не можем ответить… Я обещаю, ты узнаешь все, что пожелаешь. После испытания.
— Почему вы не сказали мне, что тоже выдаете себя за колдунов на этом чокнутом совете?
Мириус пожал плечами.
— Милый мой! За кого же нам себя выдавать? За психотерапевтов? Да наши пациенты ни одного врача близко к себе не подпустят, если будут знать, что он врач! Душевную болезнь нельзя лечить насильно. Вот и приходится ломать комедию в ожидании лучших времен.
