Владислав Крапивин - Страна Синей Чайки
Эник собирает друзей
Утром профессор выписал сам себе рецепт, и Эник сбегал в аптеку за лекарством. Потом профессор сказал, что ему лучше, и отправил Эника гулять. Тот помчался в порт. Он был подстрижен и одет в белый матросский костюмчик — обычную одежду «приличных мальчиков» Города Острых Крыш. Хорошо одетые прохожие уже не шарахались от него…
На одном из перекрестков стоял мальчуган, одетый в лохмотья, со скрипкой в руках. Маленький скрипач играл, и многие прохожие останавливались, чтобы послушать. Шляпы у него не было, и люди осторожно опускали мелкие монетки в карман его старой куртки. Чаще всего это были подвыпившие моряки.
Мальчик играл песенку о старом моряке, который, почувствовав приближение смерти, решил умереть в море и вышел в океан на парусном баркасе. Но в море его встретил шторм. Долго боролся старик с этим давним врагом моряков и остался победителем. В борьбе со штормом он помолодел и прожил еще много лет.
Вдруг на перекрестке показался велосипедист. Это был был чрезвычайно толстый человек с красным лицом. Видимо, врачи посоветовали ему заняться велосипедным спортом для борьбы с ожирением. Кажется, толстяк плохо освоил технику езды на велосипеде. Руль не слушался его, и, несмотря на все старания свернуть в сторону, велосипедист наехал на мальчика-скрипача.
Увидев приближающегося полицейского, толстый господин немедленно обвинил мальчика в том, что тот пытался перебежать дорогу перед самым велосипедом. Так он хотел избежать штрафа. Полицейский схватил мальчика за ворот и собрался тащить в управление. Но тут подоспели еще двое велосипедистов: мальчик в черном матросском костюме и широкополой шляпе и необычайно худой и длинный человек в клетчатом кепи.
До этого они ехали за толстяком и с любопытством наблюдали за его попытками справиться с велосипедом. Сейчас мальчик-велосипедист с разгона остановился перед полицейским, едва не ударив его передним колесом.
— Вы видели, что мальчик не виноват! Отпустите его! — крикнул он. Полицейский шарахнулся от колеса, но скрипача не отпустил.
— Кто ты такой?! — заорал он на маленького велосипедиста.
Худой человек в клетчатом кепи необычайно жалобным и тонким голосом сказал:
— Вы с ума сошли! Это сын господина Бахбура!
Полицейский выпустил скрипача, щелкнул каблуками и, выгнувшись дугой, забормотал извинения.
В это время подошел Эник. Он не слышал, о чем говорил худой человек, но видел, что полицейский отпустил мальчика со скрипкой по требованию велосипедистов. В скрипаче он узнал своего товарища Сколя. Схватив его за руку, он нырнул в переулок — подальше от беды. На бегу он остановился и крикнул мальчику на велосипеде:
— Спасибо, друг!
— Когда они пробежали квартал, Сколь остановился, оглядел Эника и спросил:
— Откуда?
— Потом, — отмахнулся тот, — бежим в порт.
По дороге Эник спрашивал:
— Румб пришел?
— Нет капитана.
— Давно пора бы…
— Пора. Но был шторм… а шхуна старая.
— Нет. Он, наверно, просто пережидал шторм.
— Может быть.
Ребята говорили спокойно, как бывалые моряки, но обоим было тревожно.
У портовых складов их встретили два брата — Азик и Рум. Оба голодные, но веселые. Увидев Эника в новой одежде, Азик свистнул и сказал:
— Эник получил наследство.
— Ничего подобного, его усыновил Железный Бахбур, — возразил Рум.
— Бросьте шутить, ребята, — возмутился Эник. — Бахбур ни при чем. Я потом все расскажу.
— Вчера на заводах Бахбура была забастовка, — тихо сказал Азик. — Бахбур приказал стрелять в бастующих. Многих убили.
— Смотри! — указал Рум на высокую стену портового склада. Там была выведена известью громадная надпись:
БАХБУР — УБИЙЦА
— Гад! — сказал Эник.
— Где Нааль? — спросил он через минуту.
— Наверно, у Памятника, как всегда.
— Пойдем к нему, — просит Эник ребят.
— Да расскажи в конце концов, откуда ты свалился в таком виде, — не выдерживают все трое.
— Там и расскажу. Пошли.
Мальчики идут по старым переулкам к пляжу. Вдруг Эник спохватывается:
— Есть хотите?
Он достает из кармана монету в один таним, которую ему сегодня подарил профессор.
Потом друзья продолжают путь, жуя на ходу жареную рыбу с хлебом, купленную у бродячего торговца.
Сын капитана Дейка
Около трехсот лет назад к Городу Острых Крыш подошел трехмачтовый корабль. Не входя в гавань, он приблизился со стороны Белых скал, рискуя разбиться о камни. Пренебрегая опасностью, он встал у самого берега, поднял черный флаг и стал обстреливать город. Все береговые укрепления были у гавани, потому что никто не думал, что вражеские корабли могут подойти к скалам.
Пользуясь безнаказанностью, пираты громили город и готовили десант.
Вдруг в той же стороне появился другой корабль. Он встал рядом с пиратами и, не поднимая флага, дал по ним залп всем бортом. Пиратский корабль сразу загорелся и стал тонуть. Большинство пиратов погибло, уцелевшие высадились под огнем неизвестного корабля на берег и с боем ушли в леса.
Город был спасен, а неизвестный корабль ушел в море…
Благодарные горожане поставили памятник Неизвестному Кораблю. Это был бронзовый корабль, стоявший над самым морем. Перед ним на серой скале, как на гребне каменной волны, сидела белая мраморная чайка с распущенными крыльями.
Во время шторма, когда волны достигали бушприта бронзового корабля, казалось, что чайка стремится взлететь на палубу…
Если встать лицом к морю, направо от памятника тянулся большой пляж, налево были скалы, а за ними зеленые заросли заброшенного парка.
На крутой скале у бронзового борта корабля была маленькая площадка — любимое место Нааля, десятилетнего мальчугана, сына капитана Дейка.
Два года назад теплоход, которым командовал капитан, стоял в гавани Города Железного Шума. Портовые рабочие отказались грузить оружие на теплоход. Когда их хотели заставить взяться за работу с помощью полиции, капитан Дейк увел теплоход из порта и привел его в Город Острых Крыш. Через день капитан был убит вместе с женой, когда ехал в автомобиле. Трое личностей в надвинутых на глаза шляпах, те, кто стрелял по машине, не были задержаны полицией… У капитана остался восьмилетний сын. В квартире Дейков поселились другие люди, но Наалю оставили его комнату. Моряки, товарищи капитана, не оставляли его, но прошло два года, и одни из них уехали, другие погибли в море. Жить стало совсем плохо. Дома мальчик чувствовал себя совсем одиноким и почти не бывал там. В порту он нашел четырех верных друзей: Эника, Сколя, Рума и Азика. Они вместе боролись за жизнь. Но иногда он хотел остаться один и уходил на площадку, к Памятнику Неизвестному Кораблю. Он смотрел в море и вспоминал погибших родителей. Он не плакал. Он всегда носил с собой кортик отца.
Над морем, над пляжем, над скалами знойный полдень.
Нааль на площадке. Он смотрит туда, где синее небо сливается с синим океаном, и поет песенку, которую сам придумал:
В небе высоком,
Плывут облака,
Море в дорогу
Зовет моряка.
Море и небо,
Небо и море —
Чайка за судном
Летит на просторе.
На пляже полным полно народу. Даже у самого подножья памятника трудно пройти.
Молодой человек в полосатых трусах сидит перед граммофоном и вертит в руках пластинку. На одной стороне пластинки модное танго «У бабушки скончался Бобик», на другой — не менее модный фокстрот «Трах-бах через голову».
Молодой человек не может решить, что же проиграть сначала. Пение Нааля отвлекает его.
— Эй ты, заткнись! — кричит он.
Но Нааль поет:
Море и небо
Свободны для всех,
В море и небе
Радостен смех.
Море и небо,
Небо и море —
Нет в них печали,
Нету в них горя…
Какой-то субъект в темных очках и широкополой шляпе роется в карманах своего костюма. Он достает оттуда монету и, размахнувшись, швыряет ее на площадку. Та падает к ногам мальчика. Субъект, довольный своей ловкостью, оглядывается вокруг. Несколько человек аплодируют ему, а затем смотрят на Нааля. Ударом ноги он сбрасывает монету с площадки, и она, серебрясь на солнце, падает в море.
Поет Нааль:
Будь ты хоть самый
Богатый на суше,
Моря и неба
За деньги не купишь.
Море и небо,
Небо и море —
Волны с ветрами
И скалами спорят.
Люди смеются над субъектом в темных очках, и он покидает пляж.
План Нааля
Вдруг Нааль услышал, что его зовут. Внизу стояли друзья.
— Лезьте сюда! — крикнул он им.
Мальчики забрались на площадку. Тут Эник и рассказал обо всем: о свей находке, о том, что он живет у профессора, об ошибке Бенэма Аргона.
