Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом
– Спасибо, что доставил их назад целыми и невредимыми, Торквин, – поприветствовала нас Алия. – Ты совершил настоящий подвиг.
– Повторю в любое время, – ответил он.
– Без нас, – пробормотал Касс.
Мы собрались внутри одной из самых больших палаток, где группа повстанцев угостила нас твердыми крекерами и едва теплым чаем.
– Нам удалось спасти часть провизии и электронных материалов – и, разумеется, все журналы Вендерса, – сказала Алия. – Повстанцы оказали неоценимую помощь, учитывая их богатый опыт выживания в условиях дикой природы. Я счастлива сообщить, что нам удалось избежать жертв.
Мой взгляд то и дело скользил в сторону выхода в надежде заметить маму.
– Так… а люди… например, доктор Боунс… или сестра Нэнси? – спросил я, стараясь прозвучать не слишком очевидно.
– Все в порядке, – заверила меня Алия. – Заняты на различных проектах по восстановлению. Как вы можете видеть, наше время на исходе. Никто не знает наверняка, что выкинет остров в следующий раз. Он словно живет сам по себе. А теперь… пожалуйста, сообщите нам хорошие новости. – Она с жадностью в глазах посмотрела на сумку из Александрии на моем плече.
Меня передернуло. Мне было холодно, и я глотнул чая. Элоиза приступила к рассказу, мы иногда дополняли, пока не охватили все случившееся. Торквин вел себя тихо – даже для него. В течение всей нашей истории он не отрываясь смотрел на гору Оникс, будто опасался, что она куда-нибудь упорхнет.
Когда я завершил рассказ, поведав, как именно новый локулус спас нам жизнь, Алия растерянно нахмурилась.
– Хотите сказать, этот локулус не обладает силой перемещения во времени? – спросила она. – Как вы могли так ошибиться?
– Вы что, привезли не тот локулус? – проворчал Маноло.
Мы успели пробыть на острове не больше получаса, а уже получили выговор.
– Ну да, а еще я очень рад, что мы все живы! – разозлился Касс.
Тон Алии смягчился:
– Простите. Разумеется, я рада, что вы все целы. Просто эта информация сбила меня с толку. Работая с локули, мы не имеем права на ошибки.
Я покачал головой:
– Все дело в описании. Должно быть, я неправильно его понял.
Алия щелкнула пальцами. Тут же один из ее телохранителей внес в палатку ящики с журналами Вендерса и локулусом языков. Я отметил ту часть, где Вендерс описывает силы локули, поэтому найти ее не составило труда. Мы с Кассом, Марко и Элоиза коснулись локулуса языков и, склонившись над нужной страницей, внимательно на нее уставились. Воцарившуюся тишину нарушал только стук капель о брезент.
Сначала я увидел одну латиницу. Затем слова начали преобразовываться. Большая их часть сразу изменилась, их смысл стал четок и ясен. Но были и такие, что меняться не спешили, и их чернила оставались тусклыми и размытыми. Я подождал, пока слова сформируются в предложения, и медленно зачитал:
«Движение вперед есть суть прогресса, что делает нас людьми, дышать нам позволяет. Ворота в прошлое теперь открыты, где смерть есть жизнь, а жизнь есть смерть».
Маноло почесал голову:
– По мне, так это путешествие во времени!
– Как ты умудрился так быстро прочитать, брат Джек? – изумился Марко. – Для меня слова только-только начали изменяться. Какие-то из них ясные и понятные. Типа «что». Но остальные…
– У меня то же самое, – подтвердил Касс.
– На каких вы застряли? – спросил я.
– Ну, – Касс пристально вгляделся в страницу, – большинство слов уже на месте, но вот там, где ты прочел «прогресс», у меня пока ничего не проявилось.
Марко хмурился:
– Странно. У меня что-то проявляется, но оно начинает не с «п». Я вижу «э»… «в»… «о»… «м»?.. Что за фигня!
Я удивленно заморгал. Слова Марко заставили и мою страницу измениться. Мой мозг вновь занялся перестановкой букв.
– Может, это не «м», а «л»? – спросил я.
– Ну может, – согласился Марко.
Слово продолжило формироваться прямо у меня на глазах.
– Эвол… юция, – прочел я. – Вау, ладно, теперь стало ясно. Я сначала понял это слово как «прогресс». Но Вендерс имел в виду «эволюцию». Это вам ни о чем не говорит?
У Алии вспыхнули глаза:
– Вендерс жил во времена, когда мир потрясли научные публикации Чарльза Дарвина. Все только и говорили об эволюции. О том, что люди сначала были так называемыми низшими формами жизни – одноклеточными организмами, которые развились сначала в амеб, затем в рыб, амфибий, рептилий, млекопитающих…
– Движение вперед есть суть эволюции? – сформулировала Элоиза. – Это он имел в виду?
Касс кивнул:
– Он пишет, что это делает нас людьми, позволяет нам дышать. Эволюция может двигаться только вперед, но не назад.
– А с этим локулусом мы можем открывать ворота в прошлое – но не во времени, а назад по звеньям эволюционной цепочки! – закончил я. – К примеру, до уровня амфибий. Поэтому мы смогли дышать под водой.
– То есть пока мы используем локулус в воде, мы можем дышать, но если держаться за него вне воды, мы дышать не сможем – прямо как рыбы! – с восторгом произнесла Элоиза. – Это он и имел в виду про «Где смерть есть жизнь, а жизнь есть смерть»!
– Бинго, сестра Элоиза! – Марко дал ей «пять».
Я услышал далекий грохот обвала. Торквин резко встал и выглянул из тента, его глаза впились в странно наклоненный силуэт горы Оникс.
Мое тело вдруг заколыхалось, точно какое-то привидение принялось раскачивать меня невидимыми руками. В открытом клапане тента я увидел, как край клифа отвалился и с жутким засасывающим звуком соскользнул на берег, швырнув Шустрика на песок словно какую-то игрушку.
Алия крепко держала мою руку, пока качка не прекратилась. После мгновения зловещей тишины джунгли взорвались злыми воплями обезьян.
Я вышел из-под тента и посмотрел за край клифа. Берег расширился почти на длину футбольного поля.
Никто не произнес ни слова. Но глаза всех говорили лучше любых слов.
Необходимо было действовать.
Сейчас же.
Прежде чем мы навсегда уйдем под воду.
Глава 41
КБПД
– Нет, – отрезала Алия. – И это мое последнее слово. Вы не заберете локули с острова.
– Формально они все еще будут на острове, – возразил Марко. – Просто, ну, на несколько тысяч лет раньше.
Алия покачала головой:
– Вы не брали их с собой в ваши последние путешествия, но все равно добивались результата…
– Будь у нас локулус силы, мы бы с легкостью победили зонок, – заметил Касс.
– Будь у нас локулус телепортации, мы бы выбрались из желудка Му’анха куда менее омерзительным способом, – подхватил Марко.
– Будь у нас локулус исцеления, – добавил я, – брат Димитриос мог все еще быть жив.
Алия отвернулась. Ее лицо помрачнело.
Клапан тента завернулся, и внутрь зашли трое повстанцев Караи. Один из них поклонился Алии и сообщил:
– Мы провели новые водоводы, но Нирване пока не удается запустить электронику.
Ливень прекратился, из-за туч вышла полная луна, и все жители лагеря занялись устранением последствий последнего землетрясения. Шум от их бурной деятельности отвлекал. Мне нужно было все внимание Алии, чтобы убедить ее, что отправляться в разлом без локули – безумная идеей. Мне нужно было поговорить с ней наедине.
Я подошел к ней и положил руку ей на предплечье.
– Давайте, э-э, немного прогуляемся? – предложил я.
Она как-то странно на меня посмотрела, но кивнула. Повесив на шею бинокль, она вышла вместе со мной из-под тента.
Алия взяла меня за руку, и мы пошли вдоль берега. Из-за последнего толчка море опять отступило. Шустрик лежал на песке примерно в пятидесяти футах от склона. В лунном свете вокруг самолета горело жутковатое янтарно-белое сияние, и казалось, что глаза портрета брата Димитриоса следят за нами.
– Мне его не хватает, – призналась она. – Иногда он мог быть страшно недалеким и даже грубым, но он был преданным и заслуживающим доверия. И удивительно мудрым. По крайней мере для меня.
– КБПД, – сказал я.
– Прошу прощения?
– Как бы поступил Димитриос? – расшифровал я. – Послушайте, Алия. Касс, Марко и я – нам всего лишь по тринадцать. Мы многое пережили, но мы просто дети. Какими бы везучими мы ни были. Но для того что мы должны сделать, нам нужна помощь. Ваша помощь…
– Ты со мной играешь? – Алия резко повернулась ко мне. – Джек, позволь мне быть откровенной. Ваши шансы на успех чудовищно малы. Вы собираетесь шагнуть в область, которая всегда считалась физически невозможной, – в брешь во времени. Как, по-твоему, я могу позволить вам забрать с собой шесть локули? А что, если вы не вернетесь?
– Именно. Если мы не вернемся, что у вас останется? – спросил я. – Шесть локули. Алия. Скажите мне, что вы сможете сделать с только шестью? Шесть локули не поднимут Атлантиду. Вы застрянете на этом острове – и что станет с вашими планами? С памятью вашего брата? Вы этого хотите?
