Эрин Хантер - Долгое эхо
Искролапка придвинулась еще ближе.
— Что в тебе такое особенное, Голубичка? — спросила она. — Почему ты уединяешься с Огнезвездом и о чем-то разговариваешь с ним? Почему Львиносвет постоянно секретничает с тобой?
— Он просто следит за моей подготовкой, — пролепетала Голубичка. Ей была отвратительна вся эта ситуация, но что она могла поделать? Она кожей чувствовала, как с каждой новой ложью возводит очередную колючую стену между собой и сестрой.
— Огнезвезд ни разу не поинтересовался моей подготовкой, — скривила губы Искролапка. — Чем ты такая особенная?
— Это все совсем не то, что ты думаешь! — горячо воскликнула Голубичка, сердце ее затрепетало от страха. Как прекратить этот разговор, не выдав слишком многого? Что сказать? — Я не считаю себя особенной. Просто… — Она осеклась и замолчала. — Просто… Все очень сложно.
Искролапка отшатнулась.
— Сложно? — На этот раз в голосе Искролапки звенела настоящая обида. — Слишком сложно, чтобы рассказать сестре? А я-то думала, что мы с тобой лучшие подруги! — Она отвернулась и посмотрела куда-то за деревья, глаза ее потемнели. — Хорошо. Раз у тебя свои секреты, то у меня будут свои.
Голубичка невольно поежилась, только теперь почувствовав холодный ветер, трепавший ее шерсть.
В словах сестры ей почудилось что-то зловещее.
Секреты? О каких секретах говорит Искролапка?
Внезапно она вспомнила, как сестра начала рассказывать ей про свой сон, но их прервали, и Голубичка так и не дослушала историю до конца. Кажется, Искролапка рассказывала о каком-то звездном воителе, посещавшем ее во сне. Как же она могла забыть?
Злясь на свое равнодушие, Голубичка глубоко вонзила когти в землю. Почему она не проявила никакого интереса к рассказу сестры? Почему она вечно занята только собой?
— У тебя был еще один сон? — спросила она. — К тебе опять приходил звездный воин?
— Ага, завидно стало? — оскалилась Искролапка. — Я пыталась тебе рассказать, но тебе было неинтересно. Ты даже слушать меня не захотела! Ну конечно, ты ведь спешила пошептаться с Львиносветом! С какой стати я стану рассказывать тебе теперь? У меня пропало желание, так и знай! Но ты-то с чего вдруг заволновалась? Испугалась, что я стану еще более особенной, чем ты? Боишься, как бы старшие воители не начали прислушиваться ко мне?
Искролапка выкрикивала все это с искренней горечью, и у Голубички потемнело в глазах от отчаяния.
Она даже не догадывалась, что Искролапка все это время так страшно обижалась на нее.
— М-мне жаль, что так вышло, — пролепетала она.
Но Искролапка уже бросилась бежать в чащу деревьев. На бегу она обернулась и прошипела:
— Что-то не заметно!
«Когда- нибудь я все тебе объясню! — молча пообещала ей Голубичка. — И тогда ты поймешь!»
— Нашла что-нибудь? — спросила Белолапа, когда Голубичка с пустой пастью медленно вышла на берег.
Она так расстроилась из-за разговора с Львиносветом и Искролапкой, что уже не смогла заставить себя заняться поисками мха. Найденные клочки казались ей то чересчур сырыми, то слишком колючими. Голубичка была настолько ошеломлена, что так и не смогла решить, какой выбрать.
— Прости, — прошептала она. — Я встретила Львиносвета. И отвлеклась.
— Ничего страшного, — взмахнула хвостом Белолапа. — Остальные нашли столько, что на всех хватит!
Прыгунец и Шиповница волокли в зубах огромные охапки мха. Искролапка шла за ними, катя перед собой большой комок перьев.
— Давайте-ка завернем перья в листок, — решила Белолапа, видя, как Искролапка пытается защитить свой мягкий сверток от порывов ветра. — Иначе весь твой труд будет развеян по лесу еще до того, как мы подойдем к лагерю.
Голубичка бросилась к берегу, сорвала широкий лист щавеля и принесла сестре. Та, не глядя на нее, взяла лист и завернула в него перья.
— Хочешь, я понесу? — предложила Голубичка.
Искролапка, не говоря ни слова, подобрала сверток и пошла вдоль берега.
Прыгунец и Шиповница бросились за ней, а Белолапа внимательно посмотрела на Голубичку.
— Вы поссорились?
Голубичка кивнула. Никогда еще ей не было так плохо, как сейчас.
— Из-за чего?
— Не важно.
Она даже матери не могла рассказать, в чем дело.
— Ничего страшного, — вздохнула Белолапа. — Выше нос. Сестры и братья часто ссорятся. Посмотри на Кротика и Вишенку — бывают дни, когда они с рассвета до заката ругаются, как скворцы. Я уверена, что будь у меня сестра или брат, мы бы тоже все время ссорились. — Она улыбнулась и пошла по берегу в сторону леса.
Голубичка подождала, пока мать уйдет, и только потом поплелась в лагерь. «Нет, так бы ты никогда ни с кем не поссорилась, — горько думала она. — Потому что ты обычная кошка, а не одна из Трех!»
Вернувшись в лагерь, Шиповница и Прыгунец быстренько побросали мох в гнездышки старейшин, и помчались получать новое задание у глашатая.
— Ты сумеешь сама все разложить? — спросила Шиповница у Искролапки, прежде чем выскочить из палатки.
— Да запросто, — пропыхтела та, не разжимая зубов, чтобы не рассыпать перья.
Голубичка вошла в палатку следом за сестрой.
В полном молчании, даже не глядя друг на друга, они принялись раскладывать мох поверх кучек папоротника, которые Ледосветик и Березовик уложили и утрамбовали в углу палатки. Вечернее солнце бросало лучи сквозь крышу из жимолости, так что в палатке царил рассеянный зеленый свет, словно под водой.
Не говоря ни слова, Искролапка развернула свой лист и стала раскладывать перья по слою мха, который Голубичка уже разложила поверх папоротников.
— Ты больше не будешь со мной разговаривать? — жалобно пискнула Голубичка.
Искролапка даже ухом не повела, продолжая сосредоточенно разглаживать перья. Зашуршала жимолость, и в палатку вошли Пурди и Кисточка.
— Ну, видишь? — промурлыкал бывший одиночка. — Говорил же я тебе, что гнездышки наши уже готовы! — Он приветливо кивнул ученицам. — Загляденье, а не гнездышки! Спасибо.
Кисточка молча обвела глазами палатку.
— Уж больно большая, — проворчала она.
Голубичка ждала, что старуха вновь заведет свои привычные жалобы на сквозняки, но та, не прибавив больше ни слова, свернулась на подстилке и уткнулась носом в лапы.
Голубичка пожалела, что не засунула в мох колючку.
Или не сделала еще что-нибудь, чтобы заставить старую кошку рассердиться и начать ворчать. У нее сердце разрывалось видеть ее в таком молчаливом отчаянии.
— Не очень сыро? — робко спросила она.
— Старые-то гнездышки получше были, — вздохнула Кисточка. — Там пахло Долгохвостом.
Пурди посмотрел на учениц, и Голубичка поняла, что он просит их уйти.
Поворачиваясь к выходу, она увидела, как старик забрался в гнездышко рядом с Кисточкой и прижался боком к ее боку. У Голубички сжалось сердце. Когда же они с Искролапкой будут вот так же сидеть рядышком?
Голубичка тяжело вздохнула, посмотрев на сестру, выходившую из палатки, распушив усы и вздернув подбородок. Наверное, никогда.
— Эй, сестрички! — закричала Шиповница, когда они вышли на поляну. Она сидела возле кучи дичи. — Хотите мышку?
— Да, еще как! — завопила Искролапка и помчалась к ней, даже не посмотрев на Голубичку.
От огорчения у Голубички пропал всякий аппетит.
Может быть, Иглогривка захочет с ней поболтать? Повернувшись хвостом к куче дичи, она пошла к палатке целителя, шурша лапами по золотым листьям бука, устилавшим песчаную землю лагеря. Возле входа Голубичка остановилась, и стала слушать, как Воробейь учит Иглогривку новым упражнениям.
— Вот так, — говорил он. — Вытянись еще сильнее.
— О-оой! — пропыхтела Иглогривка. — Еще несколько дней таких упражнений, и я смогу положить на спину Терновника!
— Отлично, — промурлыкал целитель. — Хотел бы я взглянуть на его морду! — Запах свежих лекарственных трав донесся сквозь ежевику. — Так, еще три растяжки, а потом съешь лекарство.
— Можно я лучше выйду наружу и погреюсь на солнышке? — взмолилась Иглогривка. — Скоро все племя соберется вокруг кучи дичи и начнет болтать и вылизываться. Я не хочу сидеть тут одна!
— Хорошо, только сначала съешь травы, — твердо сказал Воробей. — А потом сможешь поужинать мышкой вместе с сестрой и братом.
— Они уже вернулись из патруля?
Голубичка обернулась на поляну. Пестроцветик и Шмель как раз входили в лагерь, нагруженные добычей. Она должна была почувствовать их возвращение тогда же, когда и Воробей! Наверное, волнения из-за Искролапки так отвлекли ее, что она забыла следить за происходящим вокруг!
— Фу, — поперхнулась травами Иглогривка. Затем Голубичка услышала ставший уже привычным шорох — это Иглогривка ползла по полу пещеры. Зашуршала ежевика, и показалась круглая голова молодой кошки. — А ты никак не можешь сделать их повкуснее? — весело крикнула она, оборачиваясь к входу в палатку.
