Шервуд Смит - Рена и таинственный чародей
Придерживая руками порванную юбку, она спокойным шагом вышла из зала. Тайрон, цокая когтями по мраморным плитам пола, побежал за ней. Лишь только Тересса притворила тяжелую дверь зала, она припустила по коридору во весь дух. В самом торце она приостановилась, нажала на задвижку, спрятанную в бронзовой розетке на стене. Распахнулась потайная дверца, и Тересса проскользнула в узкий проход. Дверца захлопнулась за ней сама собой. Крошечный молочно-белый шар освещал крутую лестницу, по которой Тересса помчалась, перепрыгивая через две ступеньки. Пес несся следом.
Увидев Лейлу, она притормозила и, тяжело дыша, остановилась.
— Вот он где! — с облегчением воскликнула Лейла, с нарочитой суровостью глядя на Тайрона. — Почему не пришел сегодня на проверку? Учительница Ферриам и мэтр Галфрид ждали целый час.
Тайрон, поджав хвост, молчал.
— Не знаю, — ответила Тересса. — Он исчезал днем, и я его не видела.
Обе они поглядели на Тайрона, который виновато прижал уши к голове.
— Ладно, входите, — чуть раздраженно сказала Лейла. — Мэтр Фальстан ждет вас в кабинете. А мне надо возвращаться в Школу. Что тут творилось!..
— Родители?.. — выдохнула Тересса.
— С ними все в порядке… Они в окружении чародеев и в безопасности. — Тетя Лейла нахмурилась. — Но им опять приходится наводить мир среди своих подданных, гасить ссоры и унимать разъяренных драчунов. А вдобавок еще искать Тайрона… Мне надо идти, — вдруг оборвала она сама себя и направилась к лестнице.
Тересса кивнула ей и заспешила в кабинет. Здесь она застала мэтра Фальстана. Тот любезно приветствовал принцессу и, не теряя времени, вытащил свой Хрустальный Кристалл. Он подержал его перед носом собаки. Тайрон поднял глаза на чародея, подвигал ушами и замер, пока мэтр Фальстан бормотал слова заклинания.
Наконец чародей спрятал Кристалл и повернулся к Терессе.
— Кажется, ничего опасного. — Он, однако, с сомнением покачал головой.
— Что-то не так? — забеспокоилась Тересса.
— Не очень я сведущ в таких делах, — пробормотал мэтр Фальстан, — но Ферриам где-то запропастилась. Галфрид тоже занят. Попробую еще раз. — Он снова достал Кристалл. — Изображение совершенно четкое. Сердце у него по-прежнему человеческое. Но чем-то он расстроен…
— Тайрон уже несколько дней в облике собаки, — сказала Тересса. — И я заметила, что он больше не отвечает мне ни кивками, ни потряхиванием головы. Тайрон, — обратилась она к сидящему рядом псу. — Ты понимаешь меня?
Пес поднял голову и завилял хвостом.
— Надеюсь, серьезных нарушений не произошло, но изменение формы, должно быть, изматывающая вещь, — озабоченно проговорил чародей.
— Ладно. Нам, пожалуй, пора возвращаться в бальный зал. Иначе решат, что я принялась шить новое платье, — засмеялась Тересса, вытаскивая из кармана маленький пакетик булавок. Подколю подол и пойду.
— Господи, как бежит время! — воскликнула Нисс, выглядывая в окно на опускающееся за городскую стену солнце. — Скоро к ужину сюда набьется толпа народу.
— Хотите, чтобы я сходила вымыть эти чашки, тетя Ниссал? — встрепенулась Рена.
— Я хочу, чтобы ты называла меня Нисс, — буркнула тетя. — Когда слышу «Ниссал», тут же пугаюсь, будто случилась какая-то неприятность. А что касается чашек… нет, никуда не бегай. Лучше я принесу сюда яблок. Будем чистить их для пирогов.
— Хорошо, — обрадовалась Рена. — Мы сможем сидеть вместе, чистить и говорить, говорить… А чашки я потом вымою.
— Столько надо тебе рассказать! — всплеснула руками тетя Нисс. — И так много показать. Ты погостишь у нас подольше?
Рена вздохнула.
— Боюсь, это будет не так долго, как хотелось бы, — призналась она. — Пора уже возвращаться к моим занятиям.
Нисс протяжно охнула, роясь в мешке с яблоками.
— Ты говоришь, как твой отец, — сказала она. — Дорогой наш Арбран! У него был просто зуд в ногах. Но мы все его любили, потому что где бы он ни был, всюду слышалась музыка, раздавался смех и царило веселье. Как странно, что уже десять лет мы его не видели! Надеюсь, ничего ужасного с ним не произошло.
— Ну, если вы услышите о нем хоть что-нибудь, вспомните обо мне? Не забыли, где меня искать?
— Школа Волшебства, Кантирмур в Мелдрите, — отчеканила Нисс и засмеялась. Как же я могу забыть? И тебя, и твою подружку принцессу, и ваши приключения. Как гордилась бы тобой Пери. — Она всхлипнула, вытерла запястьем глаза и снова склонилась над горкой яблок.
Рена поначалу и не собиралась рассказывать о Терессе, но, болтая с тетей всю ночь напролет, она и сама не заметила, как слово за слово выложила чуть ли не всю свою жизнь. Они обе до слез смеялись над забавными эпизодами ее приключений. Нисс так понимала Рену, будто и сама была маленькой девочкой.
Тетя показала ей небольшой сундучок с вещами матери, которые она свято хранила. Их было не много: старенькое платье, небольшой кинжал в потертых кожаных ножнах, несколько драгоценных камешков, которые отец Рены принес из своих скитаний по другим странам и землям. Все это скромное богатство Нисс обещала переслать Рене, когда у нее будет постоянное жилище. На самом дне сундучка оказался небольшой рисунок — портрет маленькой Рены, нарисованный ее матерью. Кусочек картона был в изломах и пятнах, потому что, как сказала тетя, мать ее повсюду носила рисунок с собой. Нисс настояла, чтобы Рена взяла этот портрет, и девочка, аккуратно завернув рисунок в бумагу, положила его между страниц старой книги и засунула в сумку поглубже.
Поговорили они и об отце Рены. По описанию дяди Арбран был ленивым и пустым человеком, на которого нельзя было положиться. Он даже был не очень хорошим чародеем, и половина его театральных иллюзий ему просто не удавалась. Зачастую прямо посреди представления рушились созданные им волшебные декорации, и актерам приходилось доигрывать пьесу на пустой сцене.
Но тетя Ниссал перебивала мужа и убеждала Рену не верить ему. По ее словам, отец был добрым парнем, которого все просто обожали, и актеры прощали ему любые неудачи. Когда он принимался рассказывать свои замечательные истории, никаких волшебных иллюзий и не требовалось. Все как бы переносились в мир его фантазий.
Рена не сказала тете о бумаге, которую она подписала по требованию дяди, тот тоже не обмолвился ни словом. Сын тети Нисс, а значит, брат Рены, весь вечер дичился и держался в стороне. Рена уж было подумала, не ревнует ли он к своей матери, ее тете Нисс?
Коннор быстро ушел в свою комнату и не показывался. Но Рена, проходя уже под утро мимо его комнаты, заметила полоску света, выбивавшуюся из-под двери. Неужто он не ложился всю ночь? За завтраком у Коннора слипались глаза, но он выглядел довольным и тайком сознался, что всласть поработал над своей пьесой.
— Она почти закончена, — сказал он с гордостью, подавляя зевок.
Рена задумалась, держа на весу нож и полуочищенное яблоко с пружинкой свисающей кожуры.
Тетя вернула ее к действительности, радостно сообщив:
— Яблок для начинки достаточно. Иди сюда и внимательно наблюдай за тем, что я делаю. Ты должна выучить этот рецепт. Он в нашей семье переходит от бабушки к внучке уже восемь поколений. Это семейная тайна!
Рена надела передник и стала смотреть, как маленькие плотные руки тети Нисс быстро орудовали с тестом. «У нас в приюте работа на кухне считалась самой противной и скучной», — думала Рена, вдыхая запахи печеных яблок и корицы. — «Оказывается, это прекрасно! Здесь так спокойно. Как, наверное, приятно иметь свой дом и жить всем вместе! Только вот кислая физиономия братца Нэда все портит». На мгновение Рена почувствовала боль оттого, что так опрометчиво и с бездумной готовностью отказалась от своего наследства, но, взглянув на тетю, решила, что жертва того стоила. «Я вернусь сюда, как только смогу», — пообещала она сама себе. — «И порадуюсь, что у меня есть семья, есть дом, где меня ждут. Может быть, сумею подружиться с Нэдом, и он перестанет хмуриться. Но кажется, у меня, как у отца, зуд в ногах. Мне дороже свобода, путешествия и приключения, чем это наследство — гостиница и сидение до старости на одном месте».
За их спиной открылась дверь. Рена оглянулась и увидела Коннора. Сердце ее сжалось от нехорошего предчувствия. Лицо Коннора было бледным, глаза горели.
— Рена, — с напором произнес он. — Я думаю, нам надо идти.
— О, еще немного, — попросила Рена. — Мы же обещали сначала нанять сопровождающих…
Звон солдатских шпор оборвал ее на полуслове. Вряд ли посетители «Двух барсуков» ходят в солдатских сапогах!
Коннор молчал. Рена и ее тетя замерли.
Дядя и брат Нэд стояли в углу кухни, с изумлением глядя на вошедших людей в синей форме. Рена сразу же догадалась: Синие!
Предводитель, человек с длинными рыжеватыми волосами, сухо прокаркал:
