Юлия Лавряшина - Улитка в тарелке

Глава шестая,

Она так закричала: «Дри-им!», что у Сола зазвенело в ушах. Раньше он не верил, что так бывает на самом деле, думал, что так только говорят, как, например, про «искры из глаз». Но тут зазвенело по-настоящему. И этот звон так и остался у него в голове, утихнув, конечно, но не истаяв до конца. Нехороший это был звон… Тревожный.

Никто и глазом не успел моргнуть, как Мира скатилась со стога и бросилась к дороге. Нельзя было сказать, чтоб она бежала, слишком уж тяжело было ей подтаскивать ноги, но ведь утром Мира и ходить не могла. От изумления у Сола даже рот приоткрылся: «Ничего себе!»

И тут он словно увидел себя со стороны: застыл на верхушке стога, как дурацкое изваяние с разинутым ртом, а она ведь убегает… Из последних сил бежит к тому рыжеволосому, который мог и мимо пройти, если б не этот крик, от которого перепонки чуть не полопались.

— Дрим, — повторил и Эви, но в его голосе не были ни радости, ни отчаяния. Одно только недоумение: «Откуда взялся?»

Насмешливый голос сестры заставил Сола очнуться:

— Вот она, мечта, здравствуйте-пожалуйста! Во плоти. Любуйтесь!

Она повернула все подрагивающее от смеха лицо:

— А он и вправду рыжий! Такая, вроде, мирная девочка, даже имя у нее такое же… А мечта, гляди-ка, огненная!

Не слушая ее, Сол с тревогой сказал:

— Она сейчас упадет!

Он никак не мог решить, что же делать: бежать за Мирой, поддержать ее или не мешать ей, не отвлекать на себя то, что она несла сейчас Дриму? Как оно называлось, Сол не знал, но чувствовал, что в Мире сейчас нарастало что-то важное. Почему-то ему представилось облако, большое и высокое, но уязвимое настолько, что любой порыв ветра легко мог прорвать в нем брешь.

— Я так и знал! Не поверили они, что мы утонули. — Эви обиженно засопел.

Усевшись на край стога, Сол скатился вниз и крикнул ему:

— Давай, я поймаю!

Но Бемби уже взяла Эви за руку, и они съехали вместе. Рассмеявшись от удовольствия, Бемби стряхнула с мальчика сено и, подняв слетевшую бейсболку, зачем-то погладила его по голове.

«Как она с ним возится, — ревниво подумал Сол. — Меня в жизни не отряхнула бы…»

— Интересно знать, как Дрим догадался, что вы именно в эту сторону пошли? — пробормотал он, стараясь вытеснить обиду заботами более важными.

— Он такой, — неопределенно отозвался Эви и первым направился за Мирой.

Дрим уже и сам бежал им навстречу. Кепку Мира сорвала, чтоб он узнал ее издали, и теперь судорожно размахивала ею, как сигнальным флажком. Так и не добежав до шоссе, она остановилась, и Сол каким-то чудом почувствовал, как задрожали у нее, подкашиваясь, ноги, и сердце совсем сбилось с ритма, и как же ей захотелось сесть прямо на скошенную траву. Это было странное ощущение, словно тело Миры сейчас было связано с его собственным. Ничего подобного Сол до сих пор не испытывал, хотя мама и гордилась тем, что он всегда пытается «влезть в чужую шкуру».

«Сейчас он полезет к ней обниматься! — догадался Сол и с презрением отвернулся. — Эти взрослые всегда так делают… Зачем это им?»

И в самом деле, Дрим обхватил девочку и замер, стиснув ее так, словно только ради этого ее и разыскивал. Решившись посмотреть на них, Сол разглядел, что они даже не говорят ни о чем, а просто стоят так, даже не видя друг друга.

— Пойдем к ним, — позвала Бемби. — Чего нам бояться? Мы их не похищали.

— Я и не боюсь! — отрезал он.

Сестра посмотрела на него как-то слишком внимательно:

— Да я не в этом смысле… Я знаю, что ты ничего не боишься. Это все знают.

Это было неожиданно. Сестра не баловала его добрым словом. А ведь Сол и сам о себе не решился бы сказать, что совсем уж ничего не боится. Наоборот, ему очень часто бывало страшно, только он умел заставить себя не бояться.

— Ну уж, — смущенно выдохнул он, только этого Бемби уже не услышала.

Или просто не обернулась. Она шла слишком быстро, Сол с трудом поспевал за ней. Ему даже показалось, что они дойдут прежде, чем Дрим, наконец, выпустит Миру, а ведь так нельзя! Неловко как-то… Но Мира сама высвободилась и, оглянувшись, замахала им рукой.

«Уронила мою бейсболку, — заметил Сол. — Вот спасибо! Ничего ей больше не дам!»

Словно услышав его упрек, Мира наклонилась, подняла кепку и двумя пальцами сняла с нее соломинки.

— Это Дрим! — прокричала она, хотя они были уже близко и могли расслышать.

Бемби ответила, не повышая голоса:

— Мы уже поняли. Вот так встреча! А мы ведь к вам шли.

— А это Бемби! — продолжая задыхаться от радости, Мира схватила ее за руку. — А вот — Сол! Они самые лучшие! У нас еще не было таких друзей.

— Очень рад. Спасибо, что помогли. — Дрим улыбался, но глаза его показались Солу темными.

На этот раз Бемби заговорила более сухо:

— Мы помогли бы еще больше… По крайней мере, постарались бы помочь! Если б понимали, в чем дело. К вам мы только за этим и шли. Другой помощи нам не нужно.

— Вы нам скажете? — напористо потребовал Сол.

Про себя он уже решил, что Дрим ему не нравится. Совсем не нравится. Вовсе не из-за того, что Мира с ним так обнималась! Вот еще… Просто не нравится. Бывает же так!

Дрим перевел взгляд на него, и Солу сразу стало неуютно. Глаза у него были большие, но в них ничего не было. Солу показалось, что они совсем пустые.

— Прямо сейчас? — голос Дрима тоже звучал равнодушно.

— А почему бы нет? Здесь уж точно никто не подслушает. Сядем и поговорим начистоту. Чего тянуть? — Бемби уже говорила тоном брата, и это удивило даже самого Сола.

Приняв ее слова за приказ, Мира послушно опустилась на землю и виновато улыбнулась снизу:

— Хорошо, а то ноги уже не держат…

Присев, Дрим взял ее за руку и проверил пульс.

— Напрасно ты бегаешь…

— Она к вам бежала! — резко сказала Бемби.

— Я знаю. Все равно не нужно этого.

Мира перестала улыбаться:

— Чего — этого?

И, вырвав у него руку, неожиданно заговорила совсем по-взрослому:

— Чего не надо, Дрим? Бегать? Радоваться? Да ведь все люди это делают! Я не такая, как все, это я уже поняла. А какая же я? Какая?! Почему ты даже сейчас тянешь? Почему ты мне правды не скажешь?

Сол украдкой взглянул на Эви: «Он тоже заметил, что сейчас она говорит только о себе. Она не помнит о нем. Я, наверное, обиделся бы…»

Задев его локтем, Бемби требовательно произнесла:

— Нам тоже хотелось бы услышать.

Поглядев на нее снизу, Дрим задумчиво проговорил:

— Я предпочел бы, чтоб это услышали только двое моих ребят.

— Твоих? — внезапно очнулся Эви. — Какие же мы твои, Дрим? Мы, получается, кроме вранья от тебя ничего и не слышали. Своим разве врут?

Мира придержала его, поймав за руку:

— Сол с Бемби спасли нас. Ты не знаешь, Дрим, нас ведь чуть не убили!

— Я вижу, — он поднес палец к синяку на ее скуле, но не коснулся.

— Знаешь, за что? За то, что мы — уроды! А мы и не знали, что мы — уроды.

У Сола вышло слишком громко:

— Да никакие вы не уроды!

— Мы все равно им все расскажем, — добавила Мира. — Так что давай, Дрим…

Позднее Сол восстанавливал свои ощущения: он будто выслушал от Дрима пересказ какой-то фантастической новеллы или одной из серий «Секретных материалов», которые они, оказывается, неспроста вспомнили за ужином. Только никаких инопланетян не было. На Земле хватает людей, которые могут сотворить с ней такое, до чего никакие пришельцы не додумались бы…

Это был закрытый город-«спутник», в котором жили в основном физики-ядерщики и биологи. Дрим не сказал, где находился этот город, а Солу почему-то страшно было спросить об этом… И как положено, ученые проводили эксперименты, о которых никогда не пишут в газетах. И которые не всегда бывают удачными… Так вот в одной из лабораторий и случился взрыв.

Дрим и сам толком не знал, что именно было выброшено в атмосферу, потому что та программа была правительственной, и все концы сразу спрятали в воду. К счастью, от взрыва даже никто не погиб, и это все посчитали фантастической удачей. Может, все и обошлось бы без последствий, если б в городе не было беременных женщин. На уже рожденных детей катастрофа никак не подействовала, по крайней мере, видимых увечий не нанесла. Но вот о тех, что были еще в утробе, этого сказать было нельзя…

Каждый в свой срок они появились на свет, и еще в роддомах у новорожденных были обнаружены признаки «усталости» не просто отдельных тканей или органов, а всего организма. Сола, помнится, удивило это слово «усталость», но позднее Бемби объяснила, что это вполне медицинский термин. Он означает — изношенность. Эти дети только-только родились, а внутри у них все уже было в таком состоянии, будто они прожили лет по пятьдесят.