Сьюзен Коллинз - Грегор и смутное пророчество
— Нас послал Викус. Грызуны напали на пауков. Многие из нас погибли. А мы… мы двое… Мы пойдем с вами.
И с этим словами он издох.
ГЛАВА 21
Грегор не мог отвести взгляда от мертвого паука. В последний миг тот скатился с оранжевого и, упав на спину, поджал лапки. Голубая жидкость все еще вытекала из раны на животе и лужицей разливалась на каменном полу.
— Теперь все в сборе, — тихо сказал Грегор.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Генри.
Грегор вытащил из кармана пророчество.
— Сандвич… Ну, он тут перечислил… всех, кто должен быть с нами. Все в сборе. По крайней мере так было несколько секунд назад.
И он прочел:
ДВОЕ ВЕРХНИХ И ДВОЕ НИЖНИХ, ТЕХ, ЧТО ИЗ КОРОЛЕВСКИХ ОСОБ, ПО ДВОЕ КРЫЛАТЫХ, ПОЛЗУЧИХ, ПРЯДУЩИХ — ТОЛЬКО В СОГЛАСИИ ЧТОБ.
ОДИН ГРЫЗУН СРЕДИ ВАС И НЕКТО, КОТОРЫЙ ЖДЕТ ВПЕРЕДИ…
Он не смог прочитать последнюю строчку этой строфы, но за него это сделал Живоглот:
И ТОЛЬКО ВОСЕМЬ ОСТАНУТСЯ ЖИВЫ, ДОЙДЯ ДО КОНЦА ПУТИ.
— Что ж, один готов. Осталось еще трое, — произнесла крыса, кончиком хвоста коснувшись мертвого паука.
— Оставь его! — возмутился Грегор.
— Ой, а что такое? Я и не знал, что кое-кто питает трогательную привязанность к паукам. А ведь ты даже имени его не знаешь! Разве что этот нам подскажет, — обратился он к оранжевому пауку.
— Трефлекс, — ответил оранжевый. — Его звали Трефлекс. А меня зовут Гокс, я паучиха.
— Что ж, Гокс, полагаю, ты не прочь подкрепиться после долгого пути, но запасы еды у нас весьма ограничены. Однако никто не станет возражать, если ты употребишь на обед беднягу Трефлекса, — сказал Живоглот.
Гокс, не дожидаясь еще одного приглашения, в ту же секунду приступила к трапезе.
— Неужели она… — Грегор в ужасе зажал ладонью рот. — Да как же так?!
— Пауки не брезгливы и не сентиментальны, — философски заметил Живоглот. — Что, несомненно, идет им только на пользу.
Грегор отвернулся — он не хотел наблюдать, как паучиха поедает своего сородича и еще меньше ему хотелось, чтобы это видела Босоножка. С некоторым удовлетворением он отметил, что Люкса и Генри даже слегка позеленели при виде этого зрелища.
— Слушайте, если что-нибудь случится со мной или Босоножкой, прошу вас — не давайте паукам нас высосать. Лучше сбросьте наши тела со скалы в реку, ну или сожгите, да неважно — только не паукам, ладно? — попросил он.
Оба молча кивнули.
— Пообещай нам то же самое, — мрачно сказала Люкса. — И нашим летучим мышам тоже.
— И нашим тараканам. Конечно, — ответил Грегор, — я обещаю.
Сзади раздавались отвратительные сосущие и чавкающие звуки — Гокс знала толк в еде.
К счастью, она довольно скоро расправилась со своим ужином.
Живоглот принялся расспрашивать ее о том, что случилось, и Гокс поведала, что в паучье царство вторглась целая армия крыс — несколько сотен крысиных бойцов. Пауки отразили атаку, но обе стороны понесли серьезные потери. А после сражения появился Викус и на своей летучей мыши перенес к туннелю Трефлекса и Гокс.
— Почему? — спросила Гокс. — Я не понимаю, почему крысы решили на нас напасть?
— Не знаю, — ответил Живоглот. — Возможно, король Грызер решил объявить всему Подземью тотальную войну. А может быть, крысы искали у вас парочку наземных. Они случайно не упоминали о «Смутном пророчестве» или о некоем Воине? — поинтересовался Живоглот.
— Они вообще не говорили — они только убивали, — ответила Гокс.
— Это большая удача, что вам удалось нас найти. Было бы страшно утомительно освобождать двух пауков из застенков короля Грызера, к тому же нам пришлось бы их еще и уговаривать и все объяснять. А времени у нас осталось немного. — Живоглот повернулся к Грегору: — Это нападение не сулит ничего хорошего твоему отцу.
— Как это? Почему? — похолодел Грегор.
— Викусу удалось удержать твое появление в тайне. Из крыс, что тебя видели, ни одна не осталась в живых, кроме меня. Возможно, крысы вообще не в курсе, что воин уже здесь. Однако то, что люди зачем-то притащили к паукам двух наземных, наверняка вызвало у крыс подозрения, — заметил Живоглот. Видно было, как напряженно он размышлял, оставив свою обычную насмешливость. — Впрочем, они сейчас бросили все силы на войну, а значит, им не до тебя. Мы не можем терять время. Немедленно выдвигаемся!
Никто и не возражал. Быстро собравшись, они двинулись в путь и в конце концов очутились в гораздо более просторном и к тому же сухом туннеле. Здесь Аврора и Арес могли даже лететь, хотя для всадников потолок по-прежнему был низковат. Мыши были этим огорчены, но Люкса сказала:
— Ничего, мы пойдем сами. Даже если бы вы смогли взять остальных, крыса была бы вам не по плечу.
Было решено погрузить на мышей скудные съестные припасы.
Грегор смотрел на мышей с завистью.
— Да, хорошо, что я не летучая мышь, — задумчиво сказал он. — Иначе я улетел бы отсюда без оглядки.
— Аврора и Арес никогда так не поступят, — заметила Люкса. — Ведь они теперь кровно связаны со мной и Генри.
— А как это случается? — поинтересовался Грегор.
— Летучая мышь и человек клянутся до самой смерти защищать друг друга, — объяснила Люкса. — Аврора никогда не оставит меня в беде, а я не брошу ее.
— И у каждого в Регалии есть своя мышь? — спросил Грегор, думая о том, как это здорово — иметь кого-то, кто по-настоящему тебе близок и никогда не предаст. Особенно в Подземье.
— Нет, что ты! Большинство не могут подобрать себе подходящую летучую мышь, даже если ищут всю жизнь. Я связана с Авророй давно, еще с детства, но вообще-то такое случается редко.
— А как это у тебя получилось?
— Когда погибли родители, я долго не могла прийти в себя и не чувствовала себя в безопасности на земле. И почти все время проводила в воздухе, с Авророй. Мы практически не разлучались — вот почему мы так прекрасно понимаем друг друга, — просто ответила Люкса. — Викус просил Совет разрешить нам дать друг другу клятву. И тогда я наконец перестала бояться.
— А теперь? Теперь ты тоже не боишься? — спросил Грегор.
— Честно говоря, боюсь, — смущенно ответила Люкса. — Но здесь мне даже не так страшно, как бывает в Регалии. Знаешь, я настолько устала бояться, что решила: каждый день, просыпаясь, я говорю себе, что этот день — последний. Если не цепляться за время — не страшно его потерять.
Грегор подумал, что никогда не слышал ничего печальнее. И он не знал, что на это сказать.
— И тогда, ложась спать, ты можешь радоваться оттого, что отвоевала у смерти еще один день, — продолжила Люкса. — Понимаешь?
— Кажется да, — промямлил Грегор.
Его вдруг кольнула догадка: а ведь эта стратегия Люксы — не что иное, как его собственная, только возведенная в квадрат. Да, Грегор не думает о смерти каждый день, но он ведь запретил себе думать о будущем — с папой или без него. И если бы он, Грегор, случайно не провалился под землю и не узнал, что папа жив, если бы папа так никогда и не вернулся — неужели он так и не позволил бы себе быть счастливым? И неужели так могло продолжаться всю жизнь?! «Очень может быть, — подумал он. — Очень может быть, что всю жизнь».
И он поспешил продолжить беседу:
— И как же вы устанавливаете такие… родственные отношения с мышами? — спросил он.
— Это очень простой ритуал. Собираются вместе много людей и много летучих мышей. Ты встаешь лицом к лицу со своей мышью и произносишь клятву. Вот так, — Люкса вытянула руку и произнесла:
АВРОРА ЛЕТЯЩАЯ, ОТНЫНЕ МЫ НЕРАЗЛУЧНЫ С ТОБОЙ, В ЖИЗНИ И СМЕРТИ СВЯЗАНЫ ОБЩЕЙ СУДЬБОЙ.
В ТЕМНОТЕ, НА ВОЙНЕ, В ОПАСНОСТИ И ОГНЕ — Я НА ПОМОЩЬ ПРИДУ К ТЕБЕ, А ТЫ — КО МНЕ.
— Потом летучая мышь произносит ту же клятву, только уже с твоим именем. Ну а потом — праздничный пир, — улыбнулась Люкса.
— А что случится, если кто-то нарушит клятву? Ну, например, если Аврора возьмет и улетит, оставив тебя в опасности? — допытывался Грегор.
— Аврора так никогда не поступит. Но вообще-то иногда такое случалось. Наказание полагается очень суровое. Не сдержавший клятву изгоняется и обрекается на одиночество в Подземье. А в Подземье одному выжить почти невозможно. Долго не протянешь, — ответила Люкса.
— Ваши местные обряды впечатляют, — вмешался в разговор Живоглот, — а ваша беседа безумно увлекательна, однако я попросил бы продолжить путь молча. Если из-за вашей милой болтовни дозорные крысы обнаружат нас раньше времени, поверьте, это будет очень некстати.
Люкса и Грегор замолчали. Грегору хотелось еще многое обсудить с Люксой. Без Генри она показалась ему совсем другой — более доброжелательной и не такой задавакой. Но, как ни досадно, Живоглот был прав.
К счастью, Босоножка задремала, поэтому дальше они двигались в полной тишине, слыша только собственные шаги да скрежет зубов Живоглота, который гонял в пасти оставшийся у него от обеда хрящик.
