Пол Стюарт - Опасный рейс
Там, где-то далеко в море, был Одинокий Риф. «Интересно, каково это — питаться одними плюющимися труборогами, — подумала Корби. — И что такое этот нюхательный табак?»
Она решила, что позже спросит об этом у отца — такой разговор может его взбодрить и отвлечь от своего великого разочарования…
— Тысяча извинений, — сказал лейтенант Сластворт-Хруст, заходя в столовую. — Корабельный кок говорит, что обед будет скоро подан.
Пятеро зловещего вида мужчин в элегантных костюмах, сидящие за столиком у двери, прекратили шептаться и посмотрели на лейтенанта.
— Корабельный кок! — прошептал Тоби, самый младший из старших братьев Корби, Седрику, второму по старшинству брату Корби. — Он имеет в виду Артура, третьего механика! — Все четверо братьев захихикали.
— Мальчики, успокойтесь, — строго сказала миссис Флад.
Серена улыбнулась лейтенанту, вновь севшему за стол.
— Мы не спешим, Жон-Жолиои, — сказала она ласковым голосом, одновременно слегка пихнув Корби локтем. — Убери эту книгу, — еле слышно произнесла она уголком рта.
Корби захлопнула книгу как раз в тот момент, когда капитан Бельведер перегнулся к ней через стол, сохраняя на лице отсутствующее выражение.
— Все никак не расстанешься со своим путеводителем Хоффендинка, — мрачно произнес он. — Должно быть, это последний экземпляр, оставшийся на корабле.
— Вот именно, — бархатно проговорил Сластворт-Хруст. — Я нашел его за гладильным прессом в каюте нашего бывшего эконома и подумал, что он может показаться девочке занятным. — Лейтенант кинул на Серену самодовольный взгляд.
Корби нахмурилась. На самом деле все было не так: она собственными глазами видела, как в первый день путешествия лейтенант в порыве гнева чуть было не выкинул путеводитель за борт. Она едва умолила его не делать этого. В результате Корби пришлось выслушивать его сетования насчет того, что он, оказывается, лейтенант, а не какая-нибудь служанка, и почему этот бездельник Артур не мог как следует прибраться в каюте эконома?..
— Да, были деньки, — сказал капитан Бельведер, — когда «Гармония» по праву могла называться императрицей морей…
— Ну началось, — пробормотал Сластворт-Хруст себе под нос.
— У нас был бассейн, салон красоты и массажный кабинет, танцевальный зал и театр, площадка для игры в кольца, площадка для керлинга… Настоящий плавучий дворец, — сказал он, потянув себя за ус и окинув всех собравшихся скорбным взглядом. — Дворец, какого не устыдились бы и короли. Да-да, я помню, как мы ужинали с самим королем Адольфусом и королевой Ритой жареным фазаном, фаршированным оркнейскими трюфелями, а затем подавали шампанское с ореховым мороженым. Что это был за вечер! Дайте-ка вспомнить… На нем присутствовала знаменитая портретистка Рашель Дюбуа, оперный композитор Эдвард Т, Треллис, баронесса Оттолайн Ффард…
В этот момент сверху раздался шипящий звук, за которым последовал нарастающий рокот, и столы — автоматические самообслуживающиеся столы производства компании «Крейн и Сыновья» — завибрировали. Затем одна за другой серебристые крышки подтянулись к потолку и на столах чудесный образом обнаружились три круглых, уставленных тарелками подноса.
Капитан Бельведер протянул руку, взял одну из тарелок, над которой поднимался пар, и печально ее понюхал.
— Томатный суп, — мрачно произнес он, — Что бы на это сказала королева Рита?
3. Палубный крокет
Он здесь, тот самый, с зеленой головой и скрипучими ногами. Вода, которую он мне дает, затхлая, но я так хочу пить, что мне уже все равно.
Как я скучаю по маленькой девочке, что приходила ко мне, и по прохладным тенистым уголкам дворцовых садов, о которых знал лишь я один.
Теперь он дает мне сладкие белые лепестки. Один… второй… третий… Они восхитительны, и на какое-то мгновение я забываю, что заточен в этом пустом дереве.
— В самом деле, дорогая? — рассеянно произнесла миссис Флад. — Как Интересно.
Но Корби видела, что маме вовсе не интересно. Корби вообще сомневалась, что та поняла хоть слово из ее рассказа про печальную песню, которую она слышала накануне. Все то время, что Корби просидела на палубе в кресле с ней рядом, миссис Флад рылась в своей объемистой потрепанной сумочке.
— Так что же это могло быть? — не отставала Корби.
— Что? — озадаченно спросила мама.
— Ну, этот звук, — сказала Корби, — песня…
— Пожалуйста, дорогая, не сейчас, — сказала миссис Флад, поправляя прическу и с еще большим ожесточением принимаясь рыться в сумочке. — Да где же он?! — с раздражением воскликнула она.
— Что ты ищешь? — спросила Корби.
— Да этот школьный проспект, — ответила миссис Флад.
Корби вздохнула.
Школьный проспект… Эта глянцевая голубая брошюрка, которая рассказывала родителям вроде родителей Корби, каким замечательным, оснащенным по последнему слову техники и отлично организованным местом была Школа Высокой Бухты. Именно по этой причине миссис и мистер Флад так хотели отдать туда Корби и ее братьев.
Корби никогда прежде не ходила в школу. В Дандуне всех детей Флад обучали дома частные преподаватели. Теперь же, когда их отца постигло великое разочарование, все будет совсем иначе.
— Я совершенно уверена, что утром положила его в сумочку, — сказала мама Корби. — Я определенно помню, как положила его на кресло, открыла сумку и… ну все!
Внезапно терпение миссис Флад лопнуло. Она подалась вперед, перевернула сумочку вверх дном и высыпала все ее содержимое себе под ноги. Многочисленные предметы разлетелись по палубе: темные очки в черепаховой оправе с острыми золотыми крылышками по бокам, серебряная пудреница, несколько тюбиков губной помады, связка ключей, книжечка картонных спичек, несколько мятых носовых платков, а также масса разнообразных пуговиц, монет, билетиков, булавок и прочего хлама, который, как правило, обнаруживается на дне каждой сумочки. Добрая сотня различных предметов, все, что угодно, но только не школьный проспект, у — Ты точно его туда положила? — спросила Корби.
— Да, — сказала мама. — Я положила его на кресло, открыла сумочку и…
В этот момент полуденную тишину нарушили громкие голоса и топот ног.
— Давай, Седрик!
Миссис Флад и Корби подняли головы как раз вовремя, чтобы увидеть пролетающий мимо них деревянный мячик в красно-синюю полоску. За ним, дико хохоча и размахивая молотками, неслись Седрик, Губерт, Эрнест и Тоби. Седрик первым догнал мяч и что есть силы ударил по нему молотком. Мяч с грохотом врезался в металлическую стойку и, отскочив, полетел вертикально вверх.
— Ложись! — заорал он. — Атака с воздуха!
— Хватай птичку! — одновременно завопили Губерт с Эрнестом, когда мячик достиг своей высшей точки и начал падать на палубу.
Тоби, вытянув руки, растолкал своих старших братьев и ловко поймал мяч.
— Попался! — заорал Тоби. Видели?
— Великолепно сыграно, сэр! — заявил Губерт…
— Отличный захват! — сказал Эрнест. — Чистый, как рубашка Гиббонса!
И трое братьев, столпившись вокруг самого младшего, принялись одобрительно похлопывать его по спине.
— Поздравляю, Тоби! — сказала Корби, вскочив на ноги и хлопая в ладоши.
— О, привет, сестренка, — сказал Тоби, улыбаясь. — Я тебя не заметил. Хочешь с нами? Ты будешь крайним фланговым подающим.
— Спасибо, лучше уж я как-нибудь так, — сказала Корби, которая никогда не могла понять, в чем смысл игр ее братьев. — Я тут просто…
Но ее слова потонули в гиканье и свисте, когда Губерт, вырвав мяч из рук Тоби, подбросил его в воздух.
— Мистер Джол пошел на рынок! — заорал он и со всей силы врезал по мячу своим молотком.
— Фирменный удар слева! — завопил Эрнест и припустил за мячом. Седрик и Тоби рванули за ним.
Добежав до конца палубы, буйные игроки исчезли за поворотом, и вскоре их голосов уже не было слышно. Миссис Флад повернулась к Корби, ее глаза лучились счастьем и гордостью.
— Мои маленькие мальчики, — вздохнула она.
Корби улыбнулась. Пятнадцатилетний Эрнест, четырнадцатилетний Губерт, тринадцатилетний Седрик и двенадцатилетний Тоби вряд ли уже могли называться маленькими мальчиками, и самой Корби они, конечно же, всегда казались большими. Но для миссис Флад они на всю жизнь останутся ее «маленькими мальчиками».
Тут с противоположной стороны палубы появился молодой лейтенант Жон-Жолион Сластворт-Хруст.
— Вот так-так, — сказал он, остановившись с ними рядом и уперев руки в боки. Лейтенант пристально разглядывал содержимое выпотрошенной сумочки, валяющееся у него под ногами. — Я понимаю, что эти игры на палубе могут быть весьма бурными, но то, как играют ваши сыновья…
