Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]
Он схватил Гуниллу за руку, и девочке пришлось отложить лопаточку для торта.
— Никогда еще не встречал такой жадной маленькой девочки, — сказал он и положил себе большущий кусок.
— Карлссон, который живет на крыше, — лучший в мире поедатель торта, — заявил он и солнечно улыбнулся.
— Пошли отсюда! — шепнула мама.
— Да, лучше не мешать мне, — согласился Карлссон.
— Обещайте мне, — сказал папа, когда они закрыли за собой дверь, — обещайте мне вы все, ты, Буссе, и ты, Беттан, тоже, не говорить об этом никому, абсолютно никому!
— А почему? — спросил Буссе.
— Да потому, что никто вам не поверит, — ответил папа. — А если поверят, то нас до конца жизни не оставят ни на минуту в покое.
Папа, мама, Буссе и Беттан пообещали никому не рассказывать о странном приятеле Малыша.
И они выполнили обещание. Никто не услышал от них ни слова о Карлссоне. И потому Карлссон продолжает жить в своем маленьком домике, о котором никто не знает, хотя он стоит на обыкновенной крыше обыкновенного дома на самой обыкновенной стокгольмской улице. Карлссон может преспокойно летать где захочет и озорничать сколько угодно, именно этим он и занимается. Ведь он лучший в мире озорник.
Когда все бутерброды, все печенье и весь торт были съедены, когда Гунилла и Кристер ушли домой, а Бимбо уснул, Малыш попрощался с Карлссоном. Карлссон сидел на жестком козырьке подоконника, готовый взлететь. Занавески медленно колыхались, на улице было тепло, стояло лето.
— Милый, милый Карлссон, это точно, что ты будешь жить на крыше, когда я вернусь от бабушки? — спросил Малыш.
— Спокойно, только без паники! — ответил Карлссон. — Буду, конечно, если только бабушка отпустит меня. Но в этом я не уверен. Ведь она считает меня лучшим в мире внуком.
— И ты тоже так думаешь?
— Ясное дело, а кто же, по-твоему, лучший в мире внук? Ты знаешь другого такого? — спросил Карлссон.
Тут он нажал кнопку у себя на животе. Мотор зажужжал.
— Ох, и поедим мы тортов, когда я вернусь! — крикнул Карлссон. — Ведь от них не толстеют! Хейсан-хоппсан, Малыш!
— Хейсан-хоппсан! — прокричал ему в ответ Малыш.
И Карлссон исчез.
А Бимбо лежал в корзиночке рядом с кроватью Малыша и спал. Малыш склонился над ним. Понюхал его. Погладил медленно маленькой шершавой рукой голову щенка.
— Бимбо, завтра мы поедем к бабушке, — сказал Малыш. — Спокойной ночи, Бимбо! Спи крепко, Бимбо!
Карлссон, который живет на крыше, прилетает вновь
(Перевод Л. Брауде)
Карлссон, который живет на крыше, прилетает вновь
Мир так велик, и на свете так много домов. Есть дома большие и маленькие, красивые и уродливые, старые и новые. А еще есть на свете маленький-премаленький домик Карлссона, который живет на крыше. Сам Карлссон думает, что это самый лучший домик на свете и что он как раз впору самому лучшему на свете Карлссону. Точно так же думает Малыш. Малыш — это тот, который живет с мамой и папой, с Буссе и с Беттан в совершенно обыкновенном доме на совершенно обыкновенной улице в Стокгольме. А наверху, на крыше этого дома, как раз за дымовой трубой, — да-да, именно там примостился совсем маленький домик Карлссона, а на табличке у двери написано:
КАРЛССОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ, — самый лучший в мире Карлссон.
Может, кому-нибудь покажется удивительным, что кто-то живет на крыше, но только не Малышу.
— А что в этом удивительного?! — говорит он. — Каждый должен жить там, где хочется.
Мама и папа тоже считают, что каждый должен жить там, где хочется. Но прежде, в самом начале, они не верили, что Карлссон вообще есть на свете. Не верили в это и Буссе и Беттан. Они не желали верить, будто там, наверху, живет маленький толстый дяденька, у которого на спине — пропеллер и который умеет летать.
— Врешь ты все, Малыш, — говорили Буссе и Беттан. — Карлссон — это просто твоя выдумка.
Чтобы проверить, правду ли они говорят, Малыш спросил как-то Карлссона — не выдумка ли он, на что Карлссон ответил:
— Сами они — выдумка.
Мама с папой думали, что Карлссон — что-то вроде мифической личности, ну, такой, какую многие дети создают в своем воображении, когда чувствуют себя одинокими.
— Бедный Малыш, — говорила мама. — Ведь Буссе и Беттан намного старше его и играть ему не с кем. Вот он и придумал этого Карлссона.
— Да, подарить бы ему хотя бы собаку, — говорил папа. — Ведь он так давно мечтал о ней. И стоит появиться собаке, как он тут же забудет Карлссона.
Вот так и получилось, что малышу подарили Бимбо. Ему подарили Бимбо, который стал только его собственной и больше ничьей собакой. Это произошло в тот самый день, когда Малышу исполнилось восемь лет.
Как раз в тот самый день мама, папа, Буссе и Беттан увидели наконец-то Карлссона. Да, они и вправду его увидели! А произошло это так.
У Малыша в комнате был пир в честь дня его рождения. И он пригласил в гости Кристера с Гуниллой. Они учились в том же классе, что и он. А когда до папы с мамой и до Буссе с Беттан донеслись смех и болтовня из комнаты Малыша, мама сказала:
— Пошли поглядим на них! Они ведь такие хорошенькие!
— Да, конечно, — согласился папа.
И что же увидели папа и мама, Буссе и Беттан, когда заглянули в комнату Малыша!? Кто сидел там за праздничным столом с измазанной сливками физиономией и ел торт так, что чуть не подавился?! Кто, как не маленький толстенький дяденька, который орал во все горло:
— Хейсан-хоппсан, меня зовут Карлссон, который живет на крыше!.. Вы, понятно, раньше не имели чести знать меня?!
Тут мама чуть не упала в обморок, а папа страшно разнервничался.
— Никому об этом не говорите, — сказал он. — Абсолютно никому!
— Почему же? — спросил Буссе.
И папа объяснил почему:
— Подумайте только, что начнется здесь, в этом доме, если люди узнают про Карлссона!.. Вам-то понятно, что он тут же появится на экране телевизора. На всех лестницах нашего дома мы будем натыкаться на телевизионные установки и фотокамеры, а каждые полчаса здесь начнут появляться по одному фотокорреспонденты, умирающие от желания запечатлеть Карлссона и Малыша. А бедный Малыш превратится в «Мальчика, обнаружившего Карлссона, который живет на крыше»; у нас же никогда не будет больше ни одной свободной минутки.
И мама, и Буссе, и Беттан прекрасно поняли все, что сказал папа, и потому приняли решение никогда никому не рассказывать о Карлссоне.
Случилось так, что Малыш на другой же день должен был уехать к бабушке за город и остаться там на все лето. Он очень этому радовался, но вместе с тем страшно беспокоился за Карлссона.
Ведь за это время Карлссону могло что угодно взбрести в голову. А если он улетит и исчезнет навсегда?
— Милый, добрый Карлссон, ты ведь по-прежнему будешь жить здесь на крыше, когда я вернусь домой от бабушки?! — сказал Малыш.
— Кто его знает, — ответил Карлссон. — Я тоже поеду к своей бабушке. Вот у меня бабушка так бабушка, куда настоящее, чем твоя, а послушать ее, так я — лучший в мире внук. Так что, кто ее знает… надо быть вовсе чокнутой, чтобы отпустить от себя самого лучшего в мире внука, или как по-твоему?
— А где живет твоя бабушка? — спросил Малыш.
— Понятно, в доме, — ответил Карлссон. — А ты думал, будто она бегает по улице все ночи напролет?
Больше Малышу ничего не удалось узнать. А на другой день он уехал к бабушке. Бимбо он взял с собой. До чего же весело к было за городом! Малыш целыми днями играл и не так уж часто думал о Карлссоне. Но когда летние каникулы кончились и Малыш вернулся обратно в Стокгольм, он, не успев переступить порог, спросил:
— Мама, а ты случайно не видела Карлссона?
Мама покачала головой:
— Нет, не видела. Наверное, он куда-нибудь переехал.
— Не говори так, — попросил Малыш. — Хочу, чтобы он по-прежнему жил на крыше, он обязательно должен вернуться.
— Но ведь у тебя есть Бимбо, — попыталась утешить сына мама.
Она-то думала: как прекрасно было бы навсегда отделаться от Карлссона.
Малыш погладил Бимбо:
— Да, конечно. И он такой славный! Но у него нет пропеллера, и он не может летать, да и с Карлссоном играть гораздо лучше.
Малыш побежал в свою комнату и открыл окно.
— Карлссон, ты там, наверху? — как можно громче закричал он.
Но ответа так и не получил. А назавтра Малыш снова пошел в школу. Теперь он ходил уже во второй класс. Потом, каждый день после обеда, он, сидя у себя в комнате, готовил уроки. Окно держал открытым, чтобы услышать, не раздастся ли жужжание какого-нибудь моторчика, вроде жужжания пропеллера Карлссона. Но единственный шум, который он слышал, был шум автомобилей внизу на улице, а иногда — гудение какого-нибудь аэроплана, пролетавшего над крышей дома. Но ни разу не раздалось жужжание пропеллера Карлссона.
