Шервуд Смит - Рена и потерянная принцесса
Доносчик завершил свой доклад, сказав, что след того младшего принца, Коннора, они потеряли по дороге к югу. Андреус продолжал улыбаться, как вдруг неуловимым движением метнул кинжал прямо в сердце шпиону. Когда тот замертво рухнул на пол, Андреус обратился к остальным, застывшим на месте.
— Я приказал следить за каждым членом семейства Верна и желаю получать отчеты обо всех их передвижениях. Вы умеете исполнять приказы?
«Они были напуганы не меньше меня. А он продолжал улыбаться. Ненавижу!.. Ненавижу!..»
— Подойди сюда, — сказал Андреус, разгоняя ее страшные воспоминания. — Ну что? По-прежнему куксишься? — Взгляни-ка вон туда. — Он поднял руку и указал на слабое желто-зеленое сияние, очерчивающее силуэт далеких гор. Словно послушное мановению его руки, сияние это усилилось. Казалось, что оно совсем рядом. Огненные лучи ударили в глаза. — Нравится?
Тересса провела языком по сухим губам, судорожно вздохнула. Почему-то рядом с Андреусом у нее всегда пересыхало в горле и не хватало воздуху.
— Похоже на волшебство, — прошептала она.
— Хотела бы научиться этому? Возможно, когда-нибудь я и обучу тебя. Очень полезное умение.
Его странный, неприятный голос каждый раз напоминал Терессе скрежет ножа по стеклу. Она отбросила с лица разметавшиеся на ветру волосы и молча смотрела на холодное сияние. Это был таинственный, мерцающий свет, из-за которого горы казались нарисованной прямо в небе декорацией.
— Разве тебе не любопытно, зачем все это? — снова заговорил Андреус. — Как же мне растормошить тебя, девочка? — Он издал короткий хриплый смешок. — То, что мы видим, волшебная ловушка. Прекрасный капкан. Эта полоса охраняет всю мою горную границу.
— Свет может охранять? — непроизвольно вырвалось у Терессы.
— Свет виден только отсюда, из Эдранна. Если чье-то заклинание по ту сторону гор соединится с моим, цвет полосы изменится… или она вовсе исчезнет. Немало сил потратил я на это, но оно того стоит. Как раз сегодня я впервые убедился в надежности моей световой ловушки. Какой-то глупый пастух споткнулся о нее. Да, да, споткнулся или, вернее, наткнулся. Овца, правда, прошла сквозь волшебный свет свободно, лишь жалобно заблеяла. Наверное, это причинило ей боль. Но человек отлетел, будто его ударила молния. Его спалило заживо. Жаль, что я не был рядом и не мог наблюдать сам действия светового барьера. Ну, это не так важно…
— Твое заклинание убивает людей? — Она похолодела от ужаса, задрожала, словно от порыва пронизывающего ветра.
Андреус удовлетворенно захохотал:
— Убивает людей? Конечно же, моя нелюбезная ученица! А там, в твоем солнечном Кантирмуре, твой наивный папаша все еще суетится, созывает военный совет. Они наверняка решат напасть, считая, что я слаб, потому что и с востока, и с запада мне грозят войной. Это правда. Но я был бы такой же глупец, как они все, если бы сидел и ждал да любовался прекрасным видом на неприступные горы, окружающие мою страну. Нет, высокие хребты сами по себе слабая защита.
— Дикие варри, эти злобные твари, — прошептала Тересса, не в силах сдержать дрожь. — Ты говорил, что освободил их и отпустил в горы.
— Разве я упоминал об этом? Ах да, припоминаю. Видишь ли, варри — отличные охотники и питаются в основном забредающими в горы героями. Ха-ха-ха! — Смех его полоснул Терессу по лицу как острие кинжала. — Но мое защитное заклинание похлеще всяких там диких варри. Только представь себе, три больших военных отряда… столько их, кажется, у твоего отца? Так вот, они намерены пересечь горы с трех сторон по самым низким перевалам и соединиться здесь, в Эдранне… Превосходный план, не правда ли, моя крошка? Но они добираются до вершины и… — Он резко хлопнул в ладоши. Тересса вздрогнула от неожиданности. — И кончено! — Андреус разразился торжествующим смехом. — Лошади же свободно проходят сквозь световую ловушку, их тут же забирают мои люди. У нас, скажу тебе по секрету, большая нехватка лошадей. Климат не очень подходящий. Быстро мрут. Ну? Что скажешь, малютка? — Он взял Терессу за подбородок и грубо поднял ее голову.
«Не думай о границе. Не думай о папе. Думай только о том, как вырваться отсюда. Тогда ты всех сможешь спасти. Надо что-то делать. Надо…»
Ей удалось придать лицу холодное, спокойное выражение, пока его глаза впивались в нее, ожидая поймать тень смятения и страха. Так продолжалось долгие минуты. Потом Андреус разочарованно отвернулся и отпустил ее. Злобная улыбка скользила по его губам.
— Что? Ты, кажется, не оценила моей прекрасной выдумки? Жаль… Придется втолковывать снова.
Зубы Терессы стучали. Она уже ничего не могла с собой поделать и вся сжалась от ужаса. Андреус, разозленный ее неподатливостью, обычно свирепел и бил наотмашь прямо по лицу, сбивая девочку с ног. Такое повторялось уже дважды.
Но сейчас он только пожат плечами и с притворным сожалением промолвил:
— У тебя совсем нет чувства юмора, моя бестолковая ученица. Придется поработать. И попытаться научить тебя выносливости. Слишком уж ты избалованна.
Тесс закашлялась. Ветер пронизывал уже, казалось, до самых костей. Но где-то глубоко внутри у нее потеплело… Появилась идея. Слабая, неясная, но появилась! Можно попробовать. Тересса опять закашлялась, и стражник отвел ее обратно в камеру. Громыхнул железный запор.
Глава двенадцатая
Козлиная тропа, найденная Коннором, оказалась вполне удобной дорогой, по которой можно было даже пробираться верхом. И они упорно стремились в гору. Крутые склоны, серые скалы, нависающие над головой, казались непреодолимыми. Рена чувствовала себя неуютно, тревожно, будто не скалы нависли над ними, а какая-то неясная угроза. Но, может быть, это было просто чувство голода, усталость или кружил голову чистый горный воздух? И все же она настороженно всматривалась в молчаливые тени каменных лощин, вслушивалась в несмолкаемый говорок горных ручьев, изучала внимательным взглядом каждый большой валун, каждое кривое деревце, похожее на затаившееся живое существо, замечала любое движение в колючих зарослях, тянущихся по крутому склону. И всюду ей мерещились поджидающие их, затаившиеся разбойники.
В полдень путники остановились на высоком, омываемом ветрами утесе, отыскали каменную расселину и втиснулись туда, спасаясь от вдруг разразившейся короткой, но яростной грозы.
Дождь хлестал по горным кручам, шумящей завесой заслонив дальние склоны. Бурные коричневые потоки неслись вниз, омывая с двух сторон их неуютное убежище. Багровые молнии освещали то острый голый пик, то глубокую пропасть. Стараясь забраться поглубже в каменную расселину, Рена наткнулась на огромное гнездо, свитое из уже подгнивших ветвей и пожухлой травы.
Ливень унялся. Сеялся с неба лишь мелкий дождик. Капли не падали на землю, а, казалось, клубились серебристым туманом. Путники покинули свое временное убежище и снова двинулись в путь. Но, пройдя совсем немного, увидели тянущиеся над уходящей вдаль цепью вершин грозные серо-зеленые тучи.
— Лошади что-то нервничают, — заметил Коннор, обращаясь к Тайрону.
Тот хмуро кивнул головой.
— Не отпустить ли их? Они сами скорее найдут себе укрытие. — И Тайрон, перебросив ногу через седло, спрыгнул на землю.
Расседлав лошадей, они сняли и всю поклажу. Коннор разобрал снаряжение, отделил сумки с едой, козий мешок для пресной воды и плащи. Остальное они втащили в небольшую пещеру и забросали снаружи ветками.
— Боюсь, все эти вещи останутся здесь навсегда. Жаль, — пробормотал Тайрон, старательно закидывая землей скрытый ветвями вход в пещеру.
— Ничего не поделаешь, — откликнулась Рена. — Меня больше волнует, что с каждым шагом все труднее будет находить еду. Запасов нам хватит ненадолго.
— У меня печенья дней на восемь. Немного суховато, конечно, зато не портится, — Коннор похлопал ладонью по своей сумке.
И они двинулись дальше, скользя по раскисшей после дождя тропинке. Становилось прохладно. Рена, зябко поежившись, накинула на плечи плащ.
Некоторое время спустя они опять остановились, и Коннор принялся наполнять кожаные мешки водой из ревущей горной реки. Рена стояла рядом, мечтая о каком-нибудь теплом местечке, защищенном хотя бы от пронизывающего ветра. Она бросала настороженные взгляды на сгущающиеся тени, которые неслышно подползали к ним, словно полчища коварных врагов.
И снова они карабкались по вьющейся между камнями скользкой тропе. Грязь налипала на подошвы, тяжелила ноги. Юбка Рены в разводах жидкой грязи намокла, обвисла. И вдруг Коннор звучным голосом произнес:
Средь этих каменных ущелий,В холодном сумраке ночном,Забывшись беспокойным сном…
Рена просто задохнулась от радости.
