Возвращение Цицерона - Андрей Васильевич Саломатов
— Я вышел не из леса, — сказал Владислав Валентинович. — Я приехал из Москвы.
— Москва — это те же самые джунгли, только каменные, — ответил Александр Васильевич и возмущенно добавил: — А почему женщины стоят без дела? Огурчики еще не порезаны, лучок не почищен. Давайте-давайте, кувыркайтесь пошустрее.
— Да куда мы так торопимся? — спросила Ирина Константиновна. — У нас же весь день впереди.
— Я есть хочу, — объяснил Александр Васильевич.
Наконец работы были закончены, и все расселись вокруг костра. Мясо и огромный сазан почти были готовы, в углях допекалась картошка, а самовар, похоже, собирался вот-вот закипеть.
— Дым по земле стелется, — проговорил Алексей Александрович и посмотрел на серое небо. — Дождь будет.
— Не будет, — заверил всех Александр Васильевич, — Уж я-то знаю.
Пока обед дозревал на костре, каждый из присутствующих рассказал какую-нибудь короткую веселую историю из своей жизни. Когда же очередь дошла до Клубникина, он почесал затылок и, не вспомнив ничего смешного, сообщил:
— А один раз я вырастил огурец весом в три килограмма четыреста пятьдесят два грамма. Но его нельзя было есть. И семечки у него были размером со спичечный коробок.
Все удивились, начали охать да ахать, а Александр Васильевич спокойно сказал:
— Ну и что? Я однажды приготовил пирог с капустой размером со стол и за полчаса съел его один. Очень вкусный был пирог.
— А я три года назад вырастил картофелину весом в четыре килограмма шестьсот восемьдесят семь граммов, — не без гордости проговорил Клубникин. — Но ее нельзя было есть, оказалась гнилая.
— Бывает, — сказал Александр Васильевич. — Я вот как-то приготовил себе котлету размером с подушку и съел ее в один присест. Очень вкусная котлета получилась.
— А я… — попытался вспомнить что-нибудь еще Клубникин. —А недавно у меня на огороде выросли два кабачка размером с бомбу.
— Это были мы с тетушкой, — радостно сообщил Фуго[13].
— Да, — вздохнул Клубникин. — Их тоже нельзя было есть.
— Почему-то все, что вы выращиваете, нельзя есть, — заметил Александр Васильевич.
— Потому что я работаю для души, а не для того, чтобы набить брюхо.
Дождь начал накрапывать, когда Александр Васильевич разрешил всем приступить к трапезе. Крупные капли застучали по листьям деревьев, и вскоре лес наполнился тихим шелестом, как будто по нему пробирались целые полчища мышей.
— Ешьте, ешьте, не обращайте внимания. Дождь сейчас кончится. Уж я-то знаю. — Александр Васильевич протянул мимикру шампур, но тот испуганно отпрянул от него.
— Я не ем горелого мяса, — сказал Фуго. — Я лучше бананчик скушаю.
Обедали торопливо, поглядывая на хмурое небо, и только Александр Васильевич был совершенно спокоен. После каждого прожеванного куска мяса он глядел вверх и повторял:
— Ерунда, сейчас перестанет. Подайте-ка мне помидорчик с перчиком.
Но вскоре дождь пошел сильнее. Капли падали на горячие угли и струйками пара поднимались к небу, а костер медленно, но верно потухал.
Первыми в машину убежали Фуго с Дариндой. Им давно наскучило сидеть у костра и отмахиваться от едкого дыма.
— Мы с тетушкой подождем вас в автобусе, — убегая, сказал Фуго. — Дождь я люблю еще меньше, чем горелое мясо.
— Ты ничего не понимаешь в земной кухне! — с полным ртом вслед ему крикнул Александр Васильевич и поднял капюшон. — Стихию нельзя не любить. Тем более что дождь кончится через минуту.
В этот момент на землю обрушился настоящий ливень, и Светлана Борисовна с Ириной Константиновной последовали примеру мимикров.
— Ну, женщинам простительно, — сказал Александр Васильевич. Он взял еще один шампур, зубами сорвал с него кусок мяса и похвалил Алешу: — Молодец! Мы не какие-нибудь инопланетные неженки. Мы земные мужики и будем сидеть здесь до последнего куска мяса.
Поляна быстро превращалась в круглое болото. Оставшиеся сидели, накрывшись плащами, и под проливным дождем выглядели нелепо.
— Все, хватит, — наконец сказал Владислав Валентинович и поднялся. Он сгреб в охапку несколько сумок и быстро побежал к автобусу.
— Да вон по воде уже пузыри пошли! — крикнул ему Александр Васильевич. — Значит, дождь сейчас прекратится. — Но тут полило так, что не выдержал даже сам Александр Васильевич. Он вскочил на ноги, снял с костра оставшиеся шампуры и распорядился: — Так, ребята, быстренько собираем вещи — и в машину. Ливень хотя очень скоро кончится, но в автобусе как-то уютнее.
Через несколько минут на поляне остался только самовар. Из трубы его продолжал куриться дымок, а от крышки вверх поднимался пар.
— Ну вот и пообедали, — устроившись на своем сиденье, сказал Александр Васильевич. — Кто смелый, сбегает мне за чаем?
Разговоры сразу прекратились, и в автобусе наступила тишина — никому не хотелось вылезать под дождь.
— Понятно, — сказал Александр Васильевич и удивленно добавил: — Значит, мне самому идти? Я вас правильно понял?
— Сейчас дождь кончится, и я схожу, — ответил Алексей Александрович. — Потерпи. Там же сплошная стена воды.
После холодного дождя в машине все согрелись, притихли, а некоторые даже начали дремать. Дождь барабанил по крыше автобуса, и этот стук убаюкивал, словно колыбельная песня.
— Все, надо возвращаться домой, — наконец сказал Александр Васильевич. — Хорошо хоть мясо успело прожариться.
Это решение всех страшно обрадовало, и Алексей Александрович мигом сбегал за самоваром.
Обратно по раскисшей дороге ехали очень медленно. Машина все время застревала в колдобинах и буксовала. А потом начало темнеть, и Александр Васильевич включил фары.
Прижавшись к маме, Алеша согрелся и разомлел. Засыпая, он думал о том, что в лес лучше ходить за грибами или просто погулять. Обедать удобнее дома за столом, а в дождь приятнее всего лежать на диване и читать интересную книгу.
В очередной раз попав в глубокую рытвину, автобус забуксовал, и Алексею Александровичу с Владиславом Валентиновичем пришлось выбираться под дождь и толкать его. Они зашли за автобус, уперлись в него руками, а Александр Васильевич нажал на газ. Из-под колес автомашины вырвался целый фонтан грязи и за несколько секунд так залепил Алешиного папу и писателя-фантаста, что их трудно было узнать. Когда же автобус выкатили из колдобины, Владислав Валентинович побежал в машину, а Алексей Александрович подошел к водительской дверце. Он постучал по стеклу, Александр Васильевич увидел в темноте мокрого,
