Последний дар жреца - Прево Гийом

— Судя по тому, что там написано, — продолжала Лили, — Влад Цепеш не был никаким вампиром. Но это был очень жестокий тип, который обожал убивать людей и без зазрения совести кромсал всех своих врагов. Отсюда и репутация.

Сэмюел почувствовал, что дрожит.

— Когда я открыл Книгу времени, — пробормотал он, — там было написано: «Преступления и наказания в эпоху правления Влада Цепеша». Ты думаешь... Думаешь, папа отправился туда?

Лили ответила не сразу, но ее молчание было красноречиво.

—      Есть одна неприятность, — наконец сказала она. — Со времени твоего возвращения в книге ничего не изменилось.

—      В смысле?

—      Ну, если бы твой папа сменил эпоху, Книга нас бы, наверное, об этом известила — в ней появилась бы новая глава.

Сэм произнес бесцветным голосом:

— То есть ты думаешь, что он там застрял?

—      Вообще-то... Вообще-то такое могло произойти. Ты не помнишь, что еще было на том развороте, кроме заголовка?

— Очень смутно... — признался Сэм, изо всех сил напрягая память. — Я же не мог предположить, что это так важно! Речь шла о разных пытках и о преступниках, но...

— А картинок никаких не было?

— А, подожди-ка, да, были! Ты спросила — и я вспомнил: там была гравюра с изображением какого-то замка, что ли... Да, точно, и еще дорога, которая петляла и вела к замку!

— Значит, твой папа — там, — произнесла Лили мрачным голосом.

— В плену у Влада Цепеша?

—      Велика вероятность, что да.

Сэмюел почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и в отчаянии швырнул брошюру на подушку.

—      Значит, мы пошли по ложному следу! С чего бы папе вдруг попадать в плен к этому... к этому Дракуле! К тому же вдруг Книга времени здесь, в моей комнате, не работает и ее надо было оставить рядом с Камнем?

Тут Сэм заметил на кровати мобильный телефон Лили, и ему в голову пришла одна мысль. Гнев тут же сняло как рукой.

—      Макс! Макс наверняка что-нибудь знает!

—      Макс?

—      Наш сосед, живет недалеко от книжной лавки. Отец звонил ему перед тем, как пропал. Что если он рассказал ему про свои планы? Или оставил какую-нибудь подсказку... Надо пойти и с ним поговорить. Заодно заглянем в подвал и проверим: вдруг там Книга времени покажет что-нибудь другое.

Сэмюел вскочил и решительно схватил Лили за руку.

—      Пошли!

—      А... как же мои танцы?

—      Лили, ты мне нужна! Мой папа в беде!

Улица Барнбойм была такой же оживленной и радостной, как во все прочие дни: ни машин, ни прохожих, ни даже какого-нибудь одинокого кота. Сэмюел в третий раз надавил на кнопку звонка и долго ее не отпускал.

—      Дядя Макс! Дядя Ма-а-а-акс!

—      Может, его нет дома? — предположила Лили.

—      Да конечно! Просто он глухой, как пробка! Дядя Ма-а-а-акс!

Наконец дверь открылась, и на пороге появился Макс в потертом домашнем халате, с всклокоченными усами и сонным взглядом.

—      Сэмюел Фолкнер, выкатись-покатись! А это что за девица?

—      Это Лили, дядя Макс. Папина племянница.

—      Старая жеманница? — переспросил глухой Макс. — Ну что ты, дружище, она совсем еще юная!

—      Нет, не жеманница, а папина племянница, — поправил его Сэм.

—      Кривляется? Нет-нет, не наговаривай на бедную девочку, очень хорошее лицо... А как ее зовут?

—      ЛИЛИ! — Сэм заорал так громко, что стал совершенно красный.

—      Лили! Прекрасное имя, Лили. Только орать не надо, я не глухой! Выпьете чего-нибудь, чтобы отметить знакомство?

Они последовали за Максом в кухню, где, похоже, ничего не менялось как минимум сорок лет: стол и стулья из пластика, белый холодильник округлой формы, мойка с медным краном и отбитой эмалью, коллекция тарелок на стенах (такие дают в награду за покупку определенного количества литров бензина на автозаправке), а на полках буфета — потускневшие пластмассовые овощи.

—      «Фрешш!» подойдет?

Этот неловкий момент наступал всякий раз, когда Сэм приходил в гости к Максу. Вероятно, лет двадцать тому назад сосед купил несколько ящиков лимонада «Фрешш!». С тех пор данная марка благополучно исчезла с полок магазинов, и Макс, видимо, остался единственным в мире обладателем редкого напитка — все эти годы он с маниакальным рвением норовил напоить им гостей! Особенно неприятно было то, что сам-то он к шипучке не притрагивался. «Лучше плесну себе немного виски, — говорил он. — Газировка — это не по мне!» Вот только весь газ из «Фрешш!» с 1987-го успел выветриться. Ну и поскольку, кроме Сэма, никакие другие дети к Максу не заглядывали...

Макс вынул из буфета три стакана и поставил их на стол.

—      А я, пожалуй, выпью немного виски, — рассудил он вслух. — Газировка — это как-то...

Он щедро плеснул гостям желтой жидкости, в которой плавал кристаллизовавшийся сахар. Сэмюел подал Лили знак, что лимонад можно не пить, а только делать вид, что пьешь.

—      Ну что, Сэмюел, лавка всё закрыта, да? Отец еще не вернулся из отпуска?

—      Вообще-то, дядя Макс, мы как раз об этом пришли с вами поговорить. От папы нет вестей уже тринадцать дней.

—      Никаких гостей? Уже тринадцать дней? Это, мой мальчик, достаточно неприятно, но я не вижу здесь никакой связи с твоим отцом!

— ОН ПРОПАЛ! ЕГО НЕТ УЖЕ ТРИНАДЦАТЬ ДНЕЙ! — заорал Сэм. — ПОЭТОМУ МЫ И ПРИШЛИ К ВАМ!

— Тише, тише, мой мальчик! Не надо так нервничать! Я прекрасно знаю, что я туговат на ухо в последнее время, но... Погодите-ка...

Он поднялся и направился в гостиную. Сэм воспользовался этим, чтобы быстренько вылить содержимое обоих стаканов в раковину. Водопровод отозвался странным звуком, как будто бы трубы громко запротестовали.

— В раковине засор! — прошептала Лили.

— Сейчас как раз и прочистится!

Макс вернулся с небольшим деревянным ящичком, на крышке которого было выгравировано: «Сувенир из Акадии23».

—      Я привез это с острова Принца Эдуарда24, — нежно произнес он. — Мы с братом провели там неделю в сорок седьмом году. Лучшие каникулы в моей жизни.

Он достал из ящичка медный рожок, похожий на мундштук от трубы, и засунул его себе в ухо.

—      Давай, сынок, так будет лучше.

—      Папа пропал почти две недели назад. Я знаю, что за некоторое время до этого он вам звонил. И вот я подумал: может, он вам рассказал что-нибудь о том, куда отправляется?

—      Выкатись-покатись! — воскликнул Макс. — Две недели? Да он ведь ко мне заходил! И говорил про этот свой отпуск, надо же! Надеялся уладить какие-то дела в США или что-то вроде того.

Лили и Сэм переглянулись, а Макс продолжал:

— Я у него спросил: «Сэмюел едет с вами?» — «Нет, — ответил он мне. — У него ведь школа. Но я готовлю для него сюрприз... Если он вдруг к вам заглянет, передайте ему, пожалуйста, вот это. Возможно, это поможет ему дожидаться моего возвращения».

Макс засунул руку в ящичек, обтянутый сине-бело-красной тканью с желтой звездой25, вынул оттуда небольшой тряпичный мешочек и протянул Сэму.

—      «Но только если он сам к вам придет, Макс, — так сказал твой отец. — Если не будет ни о чём спрашивать, то не беспокойтесь».

Сэм дрожащими руками развязал кожаный ремешок на мешочке, перевернул его и вытряхнул на ладонь монету и жетон, оба — с отверстием посередине.

—      Бинго! — воскликнул он.

Сэм повертел в руках жетон, сделанный из синтетического материала синего цвета, не то резины, не то пластмассы, — похоже на фишки для игры в покер. Что же до монеты, то она была очень старая и потертая, почти черная от многолетнего использования, но на ее окружности всё равно можно было различить извилистое изображение змеи. Сэм передал жетон и монету Лили.

—      А больше он ничего не говорил?

—      Да вроде нет, — сказал Макс, почесав затылок, где еще оставалось немного волос. — Во всяком случае, ничего важного. Что это за штуки?