Лев Лобарев - Дорога, которая не кончается…
Да еще он не сразу разобрался, что это большие крысы, ходящие на задних лапах, а не люди, и разгневанные горожане едва не отгрызли ему голову, не найдя хвоста.
Так или иначе, Странник удрал из города, считая необходимым держаться подальше от игры в «критику».
Странник спал на холодном мокром мху и видел теплые сны. Но внезапно ему приснилось, что кто-то касается его плеча и говорит голосом, похожим на маленький серебряный колокольчик:
— А ты не крыса!
— А ты тоже, — буркнул Странник и проснулся.
Оказалось, голос ему не приснился. Странник закрыл глаза, потом открыл, потом опять закрыл, потом опять открыл, потом понял, что делает что-то не то и открыл рот.
Перед ним стояло Существо, и оно было таким прекрасным, что у него внезапно стало сухо и больно в горле.
— Ты кто? — хрипло спросил он, даже не надеясь, что странное Существо захочет с ним заговорить.
— Разве ты не видишь? — Удивилось Существо. — Я — крыса.
Странник поперхнулся, как будто хлебнул воды Крысиного Города, и пронзительно закашлялся, не сводя с Существа неверящих, изумленных глаз. Господи, да оно было похоже на что угодно: порыв пламени, лепесток цветка или грустную девчонку с огромными глазищами, в которых светилось любопытство, только не на…
— А ты кто? — спросило его Существо.
Он вздрогнул.
— Странник.
И порывисто вскочил на ноги.
— А вот ты откуда взялась? Кто ты?
Существо в испуге отступило на шаг:
— Я из города. Я здесь живу. А что такое «Странник?»
Странник рассмеялся. Вот так. Сваливается на голову чудо и растерянно спрашивает: «А что такое «Странник?"» Очень просто.
— Как зовут-то тебя? — спросил он, улыбнувшись глазами.
— Не понимаю, — Существо заколебалось, видно, хотело сделать шаг назад, но сделало шаг к нему. — Зовут?
— Ну, как твое имя?
— Имя?.. Не… не знаю. А что такое имя?
— Чудо чудное, диво дивное, да откуда ты такое взялось?
Огромные глазищи Существа с восторженным любопытством уставились на Странника, и ему почудилось в них сияющее небо:
— А что такое чудо-чуд… — Существо споткнулось на непонятном слове и засмеялось.
А Страннику на миг показалось, что это солнечный свет брызнул сквозь тучи на светло-зеленые поляны мха.
Каждый день они встречались неподалеку от города и бродили до вечера по кромкам болот, окружающих город. Странник рассказывал ей о землях, в которых бывал и которые придумал, чтобы там побывать. Он учил ее петь песни и каждый день сочинял ей новые, он рассказывал ей, что такое имя и что такое солнце, и что такое полет, а Существо все очень быстро понимало, и даже научилось — нет, не летать — танцевать в воздухе, и создавать из ничего цветы, и петь, как птица.
И сотни имен придумал Странник Существу, и оно откликалось на все. Но единственного настоящего среди них не было, как ни бился Странник. Но даже это было не слишком важно, раз здесь, рядом с Крысиным Городом он был весел и счастлив, и лютня его пела ясно и чисто.
Однажды Странник заметил, что Существо вот уже несколько дней подряд молчит и смотрит на него задумчиво и тревожно.
— Что случилось? — спросил он.
Золотистые волосы Существа взметнулись и серым от отчаяния веером скрыли лицо:
— Ты… ты же Странник. Значит, ты уйдешь? — голос сорвался.
Странник неловко усмехнулся, опустил голову и не сразу ответил:
— Я не могу. Мы обошли с тобой всю округу. Город окружают болота. Их не пройти.
— Но как же ты пришел сюда?! — голос Существа звенел недоверчиво и настойчиво.
— Так я же не через болота. — Странник говорил устало. — Я же рассказывал тебе. Не бывает двух одинаковых дорог.
— Помню, — Существо запрокинуло голову и пропело на одном из тех языков, что не забыли только Странники:
Может быть две судьбы,Может быть две беды,Солнца два или две Луны.Но ни смертный, ни богНе видал двух дорог,Чтобы были во всем равны…
Странник кивнул, пытаясь спрятать тоску в глазах, хотя, кажется, получилось у него неважно:
— Если ты пойдешь одной и той же дорогой дважды, то пройдешь две дороги. Даже если не изменится дорога, даже если время остановится. Потому что ты сам изменишься в любом случае.
— И поэтому ты не можешь уйти? — переспросило Существо.
— Дверь за мной захлопнулась, — коротко ответил Странник и больше ничего не говорил в тот вечер, только смотрел, не отрываясь, в огонь костра.
Той ночью Страннику приснилась музыка. Он лежал в полной темноте, а она играла вокруг в причудливые узоры, то рассыпаясь мелким дождем, то сплетаясь в золотистый ствол огненного дерева. Странник твердо знал, что на самом деле эта музыка как-то связана с Существом, и увлекся непрерывными, неровными звуками.
Он думал об их разговоре и понимал, что не сможет уйти из пределов Города Крыс, но не сможет и остаться. а на секунду ему показалось, что и Существо никогда не уйдет отсюда, и стало так страшно, что захотелось проснуться…
…Он словно ударился, падая, о теплую деревянную перегородку. Никакого падения, разумеется, не было, просто рядом с ним сидело Существо и стряхивало что-то с рук. Он взглянул пристальней и понял, что ее руки залиты голубоватой кровью.
Существо спокойно взглянуло на него. Тонкая полупрозрачная струйка пробежала незамеченной по пальцам. Оно недовольно тряхнуло рукой, сверкнувшие голубой ртутью капли упали в мох, и Страннику даже показалось, что одна капля — холодная, как сок ландыша — коснулась его руки.
Откуда на тонких запястьях белая паутинная сеть укусов? Четкие следы маленьких острых зубов испестрили кожу, как ручка — лист бумаги.
«Крысы, — его передернуло, — крысы».
Мелькнула и завертелась в мозгу мысль: схватить на руки и унести прочь, чтобы ни разу больше глаза Существа не встретились с глазами Города Крыс, а губы уже сами разжались в выдохе:
— Ты… Кто?!.. Они!..
Какой ясный, уравновешенный, словно маятник часов, взгляд. Существо мягко, но настойчиво отвело руку в сторону от его ладоней.
— Осторожно, ты испачкаешь одежду.
Странник внутренне содрогнулся от этого чуть усталого голоса.
— Ты знаешь, глупо получилось, — вид у Существа был слегка виноватый. — Зато теперь ты отсюда сможешь уйти.
— Что у тебя с руками? — глухо спросил он.
— Ну… — она с размаху ткнулась в его остекленевший взгляд.
— Рассказывай, — у него еще хватило сил ограничиться этим единственным словом и не впасть в приступ ужаса, смешанного с яростью.
Существо робко подняло на него глаза, как сделал бы нашкодивший котенок:
— Они тебя искали.
— Крысы? — Странник понял. — И взялись за тебя?
— Да подожди! — беспомощно выкрикнула она, — Ты не знаешь! Послушай…
Странник замер, а Существо торопливо заговорило, чуть комкая слова:
— …Я испугалась, сильно испугалась. Свет этот резкий в глаза, в руках боль. Они все время что-то спрашивают. Понятия не имею, зачем ты им понадобился. А потом мне показалось, что я падаю в небо, бесконечное, беззвездное. И вспомнила свое имя, представляешь?!..
Время больше не шло. Ни в какую сторону.
— …Я, наверное, не человек, потому что помню, как меня создали, всего один миг. А потом меня вышвырнуло в Мир. Это был первый мир, который я увидела. Я была ребенком, маленьким и совершенно беспомощным. Там я оказалась у очень хороших людей. Они спасли меня от верной смерти, оставили жить вместе с ними. Но раньше, чем я повзрослела, та же сила, что создала меня, а, может, и другая, но равная ей, швырнула меня через время. Я снова очутилась в том же мире, много столетий спустя, снова ребенком, не знающим даже своего имени. И однажды те же люди увидели меня и узнали в новом облике. Это были сильные и мудрые люди — они смогли стать сильнее времени и обстоятельств, разделивших нас. Меня ведь теперь воспитывали как их врага, я честно ненавидела их в своей новой жизни. Но даже с их помощью мне не удалось избежать повторения старой судьбы. Силы, которые играли мной, вышвырнули меня оттуда, возможно, навсегда…
Круг замыкался раз за разом. Я видела тысячи, нет, миллионы миров, но ни в одном не смогла дожить больше чем до двадцатилетия. Всегда смерть — как струна, которую ты можешь сам заставить зазвучать, но не можешь сделать ее беззвучной, или заглушить ушедший звук. Я так и не узнала, что значит жить, но одновременно могла разложить и разобрать любой мир как детскую головоломку, предсказать его во всех мелочах…
Она называла ему миры, которые он знал, не знал, или те, о которых только слышал.
— …Я помню это, Странник, потому что иногда в момент страшного напряжения, опасности, обрывки знаний возвращаются ко мне. И еще: незадолго до конца моей жизни в каждом из этих миров у меня появлялись сначала огромные силы и возможности, а потом — память. Только гибели все равно не удавалось избежать. Я стала драться, чтобы получить, наконец, хотя бы смерть — но уже не как снотворное, а навсегда. Я научилась переносить свою память сквозь жизни, не теряя ее. Я рвалась из этого круга, как могла, как умела, черпая знания во всех мирах где бывала…
