Терри Пратчетт - Джонни и бомба

И он ушел тяжелой старческой походкой навстречу людям в приличных костюмах. Костюмы обступили Холодца, и он скрылся из глаз.

Бигмак потрясенно таращился ему вслед. Он даже не заметил, что по его рукаву течет ручеек из горчицы, кетчупа, особо пряного чили и едкого чатни.

— Ну и дела, — пробормотал Ноу Йоу. — Неужели и мы однажды такими станем?

— Какими? Старыми? Наверное, — сказал Джонни.

— Старина Холодец стал стариком, — проговорил Бигмак, облизывая рукав. — В голове не помещается.

— Мы должны вытащить его, — сказал Джонни. — Нельзя же допустить, чтобы он стал таким…

— Богатым? — перебил Ноу Йоу. — Старым-то он станет так или иначе, и от нас тут ничего не зависит.

— Если мы перетащим его обратно в наше время, то он — ну, тот, который тут старик, — перестанет существовать. По крайней мере здесь, — сказала Керсти.

— В этом «здесь» его не станет, но зато он будет в другом, — сказал Джонни. — И вообще, здесь ему существовать и так недолго осталось. Пошли.

— Что в конверте? — спросила Керсти, когда они направлялись к выходу.

Джонни удивился. Куда более похоже на Керсти было бы сказать: «Ну-ка посмотрим, что тут у нас», выхватив конверт из его рук.

— Это Холодцу.

— Он написал письмо самому себе? А что там?

— Откуда я знаю? Я не читаю чужих писем.

Джонни засунул конверт во внутренний карман.

— Физкультурники, наверное, уже закончили. Идем.

— Постой, — сказала Керсти. — Если уж мы снова отправляемся в сорок первый, давайте на этот раз хотя бы подготовимся.

— Ага, — кивнул Бигмак. — Надо вооружиться.

— Нет. Одеться соответственно эпохе!

Глава 9

Из чего только сделаны девочки…

Час спустя они встретились в захламленном дворике позади часовни, в котором оставили тележку.

— Так-так, — сказала Керсти. — Где это ты так приоделся, Джонни?

— У дедушки весь чердак забит старым барахлом. Это его старые футбольные штаны. Пуловеры дед всегда носит древние, так что я подумал, что один из них вполне сойдет. И я прихватил с собой все, что собирал для реферата по истории — так, на всякий случай. Сумка самая что ни на есть настоящая, сорокового года. В них тогда противогазы носили.

— Так вот что это за штуковины! — сказал Бигмак. — А я-то думал, чего это все ходят с такими огромными плеерами.

— Хотя бы сними кепку, а то у тебя в ней совсем дурацкий вид, — посоветовала Керсти Джонни и взялась за Ноу Йоу: — Что это на тебе?

— Мы с Бигмаком проходили мимо той лавочки на Уоллес-стрит, где торгуют театральным реквизитом, — ответил Ноу Йоу. — Что скажете? — робко спросил он и повернулся кругом, демонстрируя свой костюм.

На Ноу Йоу были широкополая шляпа, ботинки на огромной платформе, смахивающие на два автомобиля со здоровенными бамперами, и узкие брюки. По крайней мере те части штанин, которые оставались на виду, были узкие.

— Это что, пальто? — поинтересовался Джонни.

— Это длинный пиджак!

— Ярко-красный, — констатировала Керсти. — Да, в таком наряде на тебя точно никто не обратит внимания. Ты что, в брюки с вазелином залезал?

— Выглядишь как этот… стиляга, — заметил Джонни. — В смысле, ярко…

— Продавец сказал, что в те времена как раз такое и носили, — принялся оправдываться Ноу Йоу.

— Тебе только саксофона не хватает, — сказал Джонни. — То есть я хочу сказать, что никогда не видел, чтобы ты выглядел так… круто.

— Значит, я отлично замаскировался, — заявил Ноу Йоу.

Керсти повернулась к Бигмаку и тяжко вздохнула.

— Бигмак, скажи, почему мне кажется, что ты упустил суть?

— А я ему говорил! — встрял Ноу Йоу.

— Тот парень сказал, что это носили в сорок первом, — попытался объяснить Бигмак.

— Да, но не кажется ли тебе, что кто-нибудь может обратить внимание на парня, расхаживающего в форме германской армии?

На Бигмака больно было смотреть.

— Правда? А я думал, Ноу Йоу мне голову морочит. Я думал, тогда все носили свастики и прочие причиндалы!

— Это причиндалы гестаповцев! А ты одет как типичный немецкий солдат!

— И что мне теперь делать? У меня больше ничего нет! Там продавалось только это барахло и кольчуги!

— По крайней мере, сними китель и шлем. Может, и сойдет за обычную военную форму.

— А почему на тебе шуба, Керсти? — спросил Джонни. — Ты же всегда говорила, что носить шкуры убитых животных равносильно убийству.

— Угу, но говорила она это только старым дамочкам в шубах, — пробормотал Бигмак. — Готов спорить, «Ангелам Ада» в кожаных косухах она таких заяв не делала.

— Я подготовилась к путешествию, — сказала Керсти, демонстративно пропустив слова Бигмака мимо ушей. Она поправила шляпку и висящую на плече сумочку. — Эта одежда прекрасно соответствует эпохе.

— Что, и плечи тоже?

— Да. Тогда были в моде широкие плечи. Женщины носили подплечники.

— А в двери ты как будешь проходить? Боком? — поинтересовался Ноу Йоу.

— Может, хватит, а? У нас много дел.

— Я вот о чем все время думаю: помните, старина Холодец… в смысле, старый старина Холодец, сказал, что для того, чтобы вернуть его обратно, надо что-то исправить? — сказал Ноу Йоу. — А что именно?

— Это нам и нужно выяснить, — ответил Джонни. — Он же не говорил, что будет легко.

— Идем, — сказал Бигмак — он уже стоял на пороге часовни. — Мне не хватает старины Холодца.

— Почему?

— Доводить некого.

Физкультурники давным-давно уковыляли по домам. Джонни вытолкал тележку на середину зала и уставился на черные полиэтиленовые пакеты. Позор устроился прямо на них и мирно спал.

— Э… — нерешительно начал Ноу Йоу. — Это же не волшебство, правда?

— Не думаю, — ответил Джонни. — Скорее это просто очень-очень чудная наука.

— И на том спасибо, — сказал Ноу Йоу. — Но э… разве это не одно и то же?

— Какая разница! — сказала Керсти. — Давайте лучше к делу.

Позор принялся мурлыкать.

Джонни взял один из пакетов. Ему показалось, что в пакете что-то тихонько колышется. Очень осторожно Джонни чуть ослабил шпагат, которым был завязан мешок.

И сосредоточился.

На этот раз все получилось легче. Раньше его просто подхватывало течением, будто щепку, и несло. Теперь Джонни знал, куда хочет попасть. Он чувствовал время.

Мы постоянно путешествуем во времени — мысленно. Черные пакеты в тележке просто-напросто позволяли прихватить в такое путешествие еще и тело. Миссис Тахион ведь так и сказала.

Годы закрутились воронкой и втянулись в мешок, как вода — в сливное отверстие ванны. Время вытекало из старой часовни.

И вот уже вокруг церковные скамьи и запах тщательно отполированного благочестия.

И Холодец с открытым ртом.

— Что?..

— Все хорошо, это мы, — сказал Джонни.

— С тобой все нормально? — спросил Ноу Йоу.

Может, Холодец и не выиграл бы Чемпионат Европы по Скоростному Шевелению Извилинами, но по лицу его медленно разлилось то выражение, которое бывает у человека, заподозрившего, будто что-то не так.

— Что стряслось? — спросил он. — Вы таращитесь на меня, как на привидение! И что это вы так вырядились? Почему на Бигмаке немецкая форма?

— Ну вот, — с удовлетворением произнес Ноу Йоу. — А я ведь говорил, но разве кто-нибудь меня послушал?

— Мы просто вернулись за тобой, — сказал Джонни. — Ничего страшного.

— Именно так. Ничего страшного, — поддакнул Ноу Йоу. — Все отлично.

— Ага, отлично. Просто класс, — подхватил Бигмак. — Э… слушай, ты, случайно, не чувствуешь себя… э-э… постаревшим?

— Что? Через пять-то минут?

— Я тебе кое-что принес, — сказал Бигмак и достал из кармана что-то большое и квадратное.

Это оказалась пенопластовая коробка. Слегка помятая, но все равно единственная пенопластовая коробка на свете. А в ней был Биг-хол. Один со всем.

— Стырил, да? — покачал головой Ноу Йоу.

— Да ведь старикан все равно не собирался его есть, — пустился оправдываться Биг-мак. — И бургер бы выкинули, ведь правда? Когда берешь то, что никому не нужно, это не воровство. И вообще, это же Холодцов бургер, потому что…

— Холодец, ты же не собираешься это есть, правда? — поспешно перебила Бигмака Керсти. — Он остыл, и жира там слишком много. Ради всего святого, он же побывал в кармане Бигмака, в конце-то концов!

Холодец заглянул под верхнюю половинку булочки.

— Еще как съем. Мне наплевать, даже если этот бургер лизал жираф, — заявил он и вгрызся в давно остывший бургер. — Хм, а вовсе не дурно. Кто их делает? — Он посмотрел на упаковку. — Что это за старый пердун с бородой?

— Просто какой-то старый пердун.

— Да-да, мы ничего о нем не знаем, — закивал Бигмак. — Ровным счетом ничего.

Холодец посмотрел на них недоверчиво.