Александр Грэй-Биркин - Дракон острова Кенгуру
Наконец, забор кончился, и Хилл дал приказ остановиться. Саид вывел свою группу пленников, и, в сопровождении конвоя, повёл их в загон для рабов, которые работали на хлопковых плантациях.
Загон для рабов, напротив которого остановились невольники, представлял из себя большой барак, с решётками, огороженный высоким забором, и находящийся под усиленной охраной.
— Остальные, вперёд! — скомандовал Хилл оставшейся группе, после того, как группа Саида скрылась в загоне.
Невольники, в сопровождении Хилла и конвоя, уже без Саида и его десяти охранников, двинулись дальше, в сторону горы, на серебряный рудник.
Охранники, по привычке, продолжали награждать невольников ударами плетей, а Хилл, на лошади, возглавлял шествие.
До горы было ещё далеко, и Клякса, оглядевшись и убедившись, что охранники их не слышат, шепнул Фиксе:
— Послушай, Фикса. Сколько живу, впервые увидел Дракона.
Фикса, тяжело делая очередной шаг, таща кандалу, оглядевшись вокруг, тихо-тихо сказал:
— Большой трёхглавый динозавр.
— Как?
— Динозавр.
— Что такое, динозавр?
Фикса вздохнул, но ответил, несмотря на то, что вопросы Кляксы, под невыносимым зноем солнца, ему явно надоели:
— Рептилия. Ящер, понимаешь. Вымерли много миллионов лет назад. Выжили, лишь, крокодилы, ящерицы, черепахи, змеи и, вот, трёхглавые драконы.
Клякса оживился, и тихо спросил Фиксу:
— А ты, откуда, всё это знаешь?
Фикса огляделся, убедился, что охранники его не слышат, и тихо ответил:
— Я, больше года, в университете проучился. Меня выгнали за прогулы, и за всё остальное. Там, о динозаврах, всё изучается. Я, кое-что, про них запомнил и уловил.
— И драконов изучали?
— О драконах, я впервые услышал от друзей-матросов, когда моряком стал. Вот, теперь, своими глазами увидел живого дракона
Клякса огляделся, таща за собой кандалу, убедился, что охранников поблизости нет, и, вновь, спросил:
— А что, ещё, ты о них, знаешь?
— Кровь, у них, холодная, — ответил Фикса, — как у ящериц, крокодилов и змей. А больше, о них, я, ничего не знаю.
Тут, вдруг, подскакал, на лошади, Хилл, и заорал на Кляксу и Фиксу, во всё горло, позеленев от злости:
— Эй, вы двое! Прекратить разговоры!
К Фиксе и Кляксе, немедленно, подбежали четыре охранника, и осыпали, обоих, градом ударов плетьми.
Оставшийся путь Клякса и Фикса шли молча. От ударов, у обоих, болели спины, как и у остальных невольников. Все они, в душе, проклинали свою судьбу, конвойных и Дракона. Наконец, к вечеру, невольников привели к месту назначения. Возле загона для рабов их уже ждали другие служители Дракона, занятые на серебряном руднике.
— Эй, Билл, — крикнул Хилл, слезая с лошади, — принимай новых рабов.
Навстречу вышел, прискакивая на ходу, в своей манере, дико улыбающийся и всегда довольный жизнью, Билл. Билл мало чем отличался от Хилла и Саида, и был одет в какую-то пёструю одежду, по моде, утверждённой лично Драконом для некоторых рангов его служителей. Его голова была покрыта сине- красной шапочкой, а на лице росли усы и борода.
Билл, когда-то, был пиратом, но за большую зарплату, был приглашён Драконом на службу.
Билл обошёл невольников, осмотрел их всех своим диким разбойничьим взглядом, и дико захихикал. На поясе, у него, висели: слева — сабля, справа — пистолет. Билл, зачем-то, вытащил пистолет, выстрелил в воздух, и громко проорал:
— Не будете слушаться, с вами, будет разговаривать, мой, вот этот пистолет.
Билл и Хилл, и все охранники и надзиратели, громко захохотали. Затем, Билл повернулся к своим надзирателям, и крикнул:
— Хлопцы! Покажите им Билла!
Охранники и надзиратели подбежали к невольникам, и осыпали всех градом плёточных ударов. Каждому невольнику досталось по пять-шесть ударов, и Билл с Хиллом хохотали, не скрывая удовольствия. После того, как невольникам "показали Билла", Билл, не переставая хихикать, сказал:
— А, если, будете плохо работать, то узнаете, что такое "Большой Билл". Ха-ха-ха!!!
Все надзиратели, вновь, захохотали. Потом, Билл дал команду:
— Всех, в загон! Завтра, на работу.
К невольникам, вновь, подбежали охранники, и обрушили, на всех них, очередную порцию плёточных ударов, несмотря на то, что невольники, без всякого сопротивления, шли в загон.
Сам загон представлял, из себя, большой барак, огороженный высоким деревянным забором. Загон охранялся усиленной охраной. Всего, в подчинении Билла, было шестьдесят охранников и надзирателей, и более двухсот рабов. Теперь, число рабов, ещё более, возросло, и Билл находился в очень хорошем настроении.
— Знаешь, Хилл, — сказал ретивый Билл, когда невольники скрылись за забором, — Мы увеличим добычу серебряной руды, для Дракона. Он будет очень доволен, и нам, с тобой, достанется немало дополнительных денег. Рабов, нужно, ещё двести, или, хотя бы — сто пятьдесят. Будут рабы — будет руда.
— Я, не премьер-министр, Билл, — сказал ему Хилл. — Вот, если, когда-нибудь, стану премьер-министром, то дам, на этот рудник, аж пятьсот рабов.
— Ты, только, не забудь, — прохрипел Билл. — Фердинанда, пора, отправить на пенсию.
Тем временем, невольников загнали в барак. В бараке находилось свыше двухсот рабов, только что пришедших с работы. Лишь маленькие, зарешёченные окошки освещали, немного, внутреннее пространство.
— Располагайтесь по свободным нарам! — приказал старший надзиратель.
Охранники и надзиратели удалились, и закрыли за собой дверь. В полутемноте, раздался чей-то размеренный голос:
— И так, будет каждый день — работа, плеть, загон, плеть, ночь, утро, плеть, работа, плеть, загон, плеть, ночь.
— Вы кто? — спросил Клякса, увидев фигуру, стоящую у стены.
— Я — капитан Томас Дьюк. Или, просто, капитан.
Было ясно, что капитан Дьюк, в бараке, был за старшего лидера. Как и у всех остальных рабов, к его правой ноге была прикована кандала, а левая и правая руки были соединены цепью, длиной в два фута.
— А я — матрос Клякса, — представился Клякса, располагаясь на нарах, — остальные — экипаж нашего корабля. Те, кто уцелел.
— Как сюда попали? — спросил, не сходя с места, капитан.
— На нас напали пираты. Тич Чёрная Борода, — ответил Клякса.
— Слышал, о таком. Он, тоже, ещё недавно, в английском флоте служил, и участвовал в "войне за испанское наследство", — сказал капитан.
— Потом, пираты продали нас всех Дракону, на невольничьем рынке, — разъяснил Клякса капитану.
— У меня, такая же история, — сказал капитан. — Наш корабль окружили пираты — четыре бригантины. Мы сражались, но нас было мало. Пираты захватили нас всех, кто уцелел. На невольничьем рынке, в Константинополе, наш экипаж, тех, кто остался живым, купил Хилл. Вот, мы и тут. Кроме нас, здесь есть азиаты и африканцы.
— Вы здесь, давно? — спросил Фикса, вмешавшись в разговор.
— Четыре года, четыре года, — ответил капитан. А многие, ещё дольше. Есть те, кто находится в рабстве у Дракона и десять, и двадцать, и тридцать лет.
Фикса подошёл к капитану, таща за собой кандалу, огляделся, и спросил тихо, чтобы никто не слышал:
— А нельзя ли, отсюда сбежать?
Капитан покачал головой:
— Если бы, можно было, отсюда сбежать, то мы б, давно, сбежали. Сбежать от Дракона ещё никому не удавалось. За попытку побега, отправляют Дракону на шашлык, или на сковородку, ему на гуляш.
И Клякса, и Фикса, вздрогнули, и их затошнило.
— И были, такие? — процедив слова, сквозь зубы, спросил Фикса.
— Были. За этот год — шестеро. Все угодили Дракону на шашлык, как политически опасный элемент.
Капитан поинтересовался у Кляксы и Фиксы, что нового в Европе. Клякса, Фикса и другие, вновь прибывшие с ними невольники, стали рассказывать об известных им фактах. Но, продолжающаяся много лет русско-шведская война, и итоги только что закончившейся "войны за испанское наследство", а также другие бесполезные, для него, новости, капитана мало интересовали, и, вскоре, он, убедившись, что по поводу борьбы с пиратами и Драконом европейские короли мало что предпринимают, потерял к новостям интерес, и решил лечь спать.
___
Глава шестая
Принцесса Чжан оказалась в подвальной темнице дворца Дракона. Темница очень напоминала обычный карцер. У стены стояла чугунная кровать, а в центре находился деревянный стол, топорной работы, и с одним таким же стулом. Окон не было, но маленькое окошко, зарешёченное стальной решёткой, и находящееся почти у потолка, имелось, и лишь оно, слегка, освещало темницу. Чугунная дверь, грубый каменный пол, серого цвета потолок, и серые стены наводили принцессу на грустные мысли.
Чжан задумалась о своих любимых цветочных грядках. Она очень любила цветы. В императорском дворце, у себя дома, она увлекалась разведением и выращиванием цветов. Выращенные цветы принцесса дарила всем своим подругам, знакомым и незнакомым детям, девушкам и женщинам. На её грядках росли цветы самых разных видов, и Чжан, вздохнув, подумала: "Кто же за ними, теперь, будет ухаживать?"
