Кэтрин Ласки - Призрачный
Сова опустилась рядом с головой огромной медведицы. Это была точно Бронка, мать Тоби и Барни. Гвиннет однажды видела ее в Пустыне черного стекла, в ту самую ночь перед войной с медведями. Она никогда не забудет радости, с какой Бронка встретила своего похищенного сына. А теперь… теперь – любящая мать умирала, из последних сил ловя пастью воздух и закатывая глаза.
– Великий Глаукс! – пробормотала масковая сипуха.
С ней это сделали волки. Но как? Невозможно было даже представить, чтобы волки загнали медведя-гризли, пусть даже их и была целая стая. Но сейчас случается многое из того, что раньше было невозможным. Бронка сильно оголодала и истощала; Гвиннет заметила, что ее задняя лапа выгнута под неестественным углом. Сова пригляделась и ахнула. Да, так и есть, из-под шкуры торчит сломанная кость.
Из груди медведицы вырвался страшный хрип, из пасти пошла кровь. Гвиннет пригнулась и, прижав клюв к уху медведицы, зашептала:
– Послушай меня, Великая Медведица-мать. Слушай внимательно. Твои медвежата в безопасности. Они с Фаоланом и Эдме, с волками, которые спасли Тоби. Они в безопасности, ты меня слышишь?
Сова помолчала и прислушалась. Сердцебиение вроде бы остановилось. Но тут раздался еще один глухой стук.
– Твои медвежата живы, и о них позаботились! Великий Урсус, проводи ее в Урсулану!
Гвиннет еще немного подождала, но ударов больше не услышала. Гризли Бронка умерла.
Сова долго сидела рядом с медведицей, сама не зная зачем. Наверное, только для того, чтобы охранять ее от стервятников, которые рано или поздно здесь появятся. Или она просто ждала, пока непотревоженная душа Бронки мирно и спокойно доберется до Урсуланы.
Потом послышались шаги волков.
– Вот это да! – воскликнул Свистун. – Ее загнали чужаки, но как?
– У нее сломана нога, – объяснила Гвиннет. – Они, должно быть, преследовали Бронку, пока она не упала от усталости, а затем набросились.
Свистун обнюхал труп, а потом следы чужаков поблизости.
– Не похоже на какую-нибудь шайку из тех, что я знаю. Наверное, пришли издалека.
– Наверное, – вздохнув, согласилась Гвиннет.
– И что нам теперь делать? – спросила Мхайри. – Медвежата нам не поверят. Они захотят сами посмотреть на нее, а это просто ужасно!
– Нет! – твердо сказал Фаолан. – Нельзя их сюда приводить.
Он подумал и добавил:
– Нужно взять запах!
«Конечно», – подумала Эдме. Как иначе доказать медвежатам, что их мать Бронка отправилась в Урсулану?
Каждый волк по очереди подходил к медведице и прижимался мордой и грудью к толстой шкуре Бронки. Гвиннет пристально наблюдала за ними. Обычно волки прибегали к такому ритуалу, когда нужно было скрыть свой запах перед охотой в составе бирргиса. У самой совы чувство нюха было неразвито, и она подумала, что ей не стоит участвовать в этом ритуале. Шкуры у нее тоже нет. Но пока она смотрела на волков, из глаз ее потекли слезы, и она почувствовала, как внутри нее просыпается непреодолимое желание подойти и тоже прикоснуться к медведице.
Волки не просто брали запах – они отдавали последнюю дань почтения Бронке и хотели утешить медвежат, потерявших свою мать. За эти дни произошло уже так много того, о чем нужно скорбеть, и осталось так мало тех, кто сможет почтить память погибших. Нельзя допустить, чтобы такой ужасный эпизод из истории страны Далеко-Далеко остался незапечатленным.
Гвиннет подумала, что с ее стороны будет просто недостойно оставаться в стороне. Никто из них не умел создавать кувшины памяти, как это делала Сарк, и все же воспоминания обязательно нужно было сохранить. Ну и что из того, что она не ощущает запахи? Важно то, что это прекрасно умеют Тоби с Барни.
Гвиннет расправила крылья и полетела, держась очень низко над землей. Она трижды покружилась над телом матери-медведицы, с каждым кругом задевая своими маховыми перьями ее бурую шкуру, чтобы жир пропитал крылья вплоть до кроющих перьев и нежного пуха под ними. Вскоре и она, как и все четверо волков, была пропитана запахом медведицы-гризли.
Ветер донес запах до того места, где под бдительным наблюдением Банджи и Дэрли сидели Тоби и Барни.
– Они нашли ее, нашли! – вскочил на ноги Барни.
Тоби принюхался, поводя носом по ветру, и тоже вскочил.
– Это мама, – уверенно сказал он.
Оба они даже задрожали от волнения.
Банджа с Дэрли обменялись тревожным взглядом. Они тоже учуяли запах медведицы, но не слышали ее тяжелых шагов, а ведь при ходьбе медведи-гризли громко топочут. Но медвежата уже пустились бежать по тропе, и их было не остановить. Увидев четырех волков и парящую над ними Гвиннет, они замерли на месте.
– Где? Где она?! – крикнул Тоби. – Что вы сделали с нашей мамой?
– Она тут! – воскликнул Барни, но добавил менее уверенным голосом: – Я чую ее запах. Я знаю, как она пахнет.
Эдме подошла к медвежатам, которые дрожали уже не переставая. Рядом опустилась Гвиннет. Воздух вокруг был пропитан запахом медведицы.
– Тоби, Барни, – начала Эдме. – Мы нашли вашу маму. То есть ее нашла Гвиннет, но…
– Ничего не говори! – прокричал Тоби. – Не говори!
Оба медвежонка прикрыли глаза передними лапами и замотали головами. Как будто если никто ничего им не скажет, то время еще можно повернуть вспять, можно будет вернуть к жизни их мать. Только бы никто ничего не говорил, и тогда все будет хорошо, все будет как раньше!
Гвиннет шагнула к ним. Тихим голосом она обратилась к ним одним:
– Когда я нашла ее, она была еще жива. Она дышала, но лежала без сознания и почти ничего не ощущала. Я думаю, что ей уже не было больно. Боль и все самое ужасное уже остались позади. Когда же я зашептала ей на ухо, мне показалось, что она все-таки поняла мои слова.
– И что же ты ей прошептала? – спросил Тоби тихим, едва слышным голосом.
– Я сказала ей, что вы в безопасности. Что о вас позаботятся. Позаботятся Фаолан, Эдме, Свистун, Мхайри, Дэрли, Банджа, Мирр и даже малышка Моди. И я тоже.
– Но Моди и Мирр еще маленькие. Как они о нас позаботятся?
– Они ведь могут стать вам друзьями, правда? – сказала Эдме.
Медвежата кивнули.
– Но ведь ты волчица, – сказал Барни. – Как и остальные. А Гвиннет – сова. Никто из вас не может быть нашей мамой!
– Конечно, не может, – нежно ответила Эдме. – Никто не может быть вашей мамой, кроме вашей мамы. Но мы можем любить вас, заботиться о вас и охранять вас, как своих собственных щенков.
– Ты пахнешь, как она, – Тоби прижался носом к шкуре Эдме. По морде медвежонка потекли крупные слезы.
Гвиннет часто заморгала, пытаясь скрыть свои собственные слезы. Потом она вдруг резко повернула голову назад и вырвала из своего крыла два кроющих пера.
– Вот, держите! По одному перу на каждого.
– Это нам? Насовсем? – хором спросили медвежата.
– Конечно насовсем. Так ее запах всегда будет с вами. Храните их у себя возле складки жира на загривке.
– А тебе не больно вот так вырывать перья? – спросил Тоби.
– Немножко. Храните их и помните о своей маме.
Глава двадцать четвертая
В пути
ОБЫЧНО ГРЯДА ХОЛМОВ, НА КОТОРЫХ НЕС стражу Кровавый Дозор, была видна издалека, на много лиг вперед. Их скалистая цепь вырисовывалась на горизонте, словно хребет какого-то первобытного зверя, и отбрасывала на равнину длинные тени. Но сейчас этот хребет во многих местах был переломан, и равнина тянулась дальше, в ту дикую страну, которая называлась Крайней Далью.
Небольшая группа – шесть волков, два волчонка, два медвежонка и масковая сипуха, летевшая во главе них разведчиком, – неуклюже держала путь на запад.
Ближе к вечеру, когда солнце стало опускаться к горизонту, их тени совсем вытянулись и, казалось, следовали цепочкой друг за другом сами по себе, отдельно от своих обладателей. Время от времени Гвиннет оборачивалась, чтобы снова бросить на них взгляд. Она вспоминала слова Фаолана о Великой Цепи, которые он произнес, когда они спасали Эдме из расщелины, и о том, что теперь им нужно создать новую Великую Цепь.
«Все в стране Далеко-Далеко изменилось до неузнаваемости. Нет больше Кольца, как нет и Священных Вулканов. Нет больше фенго, и нет стражей, охраняющих уголь. Земля расколота, распалась на куски, и порядок тоже разрушился».
Темные тени перескакивали с одного сугроба на другой – два коренастых, плотных медвежонка, маленькие волчата, волки и ее собственная тень с распростертыми крыльями. Все они складывались в идеальную цепь. Найти бы еще кузницу – какая прекрасная работа у нее получилась бы!
Своим совиным желудком Гвиннет вдруг ощутила глубокое спокойствие. В этом рисунке теней отражалось величие – величие животных, которые уходят прочь от голода и смерти в поисках новой земли. Какие же они восхитительные создания, души в которых вложили их создатели, будь то Люпус, Глаукс или Урсус! Сколько различных форм, но, по сути, все они в глубине своей одинаковы!
