Кэтрин Ласки - Призрачный
Следующее, что помнил Аббан, – это как его подхватывают за загривок зубы матери, как он взлетает в воздух и как они устремляются в морозную звездную ночь.
Снаружи Алиак перехватила его поудобнее и побежала по снежной равнине, оставляя позади злобную шайку и разбойничью жизнь.
Глава тридцать первая
Кайла!
КРАЕМ ГЛАЗА ГВИННЕТ ЗАМЕТИЛА КАКОЕ-ТО движение на востоке, у самого горизонта, и это отвлекло ее от созвездия. Сначала ей показалось, что так падает низкая звезда, но потом сова поняла, что это животное, которое быстро мчится по снегу, вытянувшись и выбрасывая ноги словно…
К счастью, крылья совы не застыли, в отличие от мыслей. «Словно передовая загоняющая! Кайла!» – вспыхнуло имя в сознании Гвиннет. Она круто развернулась и устремилась вниз.
«Великий Глаукс, она несет в зубах щенка!»
– Кайла! – громко крикнула Гвиннет.
Волчица продолжала стремительно мчаться, будто ничего и не слышала.
– Кайла! – еще раз позвала ее Гвиннет, испустила пронзительный клич и камнем упала прямо на волчицу. Кайле пришлось повернуть в сторону, чтобы уклониться от совы, а потом она замедлила бег и остановилась.
– Гвиннет! – воскликнула она, бережно опустив волчонка на снег. – Что ты тут делаешь?
– То же самое я хотела спросить тебя! Все думают, что ты умерла. И Мхайри с Дэрли тоже.
– Мхайри, Дэрли, – произнесла волчица с невыразимой нежностью. – Мои дочери.
Гвиннет посмотрела на нее строго.
– Ты отреклась от них!
– Что я сделала?
Воспоминания хлынули бурным потоком. Воспоминания о той ужасной ночи, когда, словно ниоткуда, появились Мхайри и Дэрли, ее приемные дочери, для которых она стала Второй Кормилицей, когда они были еще совсем маленькими и несмышлеными. Сами они об этом не знали, и обычно о таком среди волков не упоминали. Но той ночью ее разум помутнел, и она не только призналась в этом, но и отреклась от них. В ее ушах прозвенели грубые слова, которые она тогда выпалила: «Я не была вашей матерью. Я отрекаюсь от вас! Отрекаюсь от вас! Отрекаюсь от вас!»
Обычно так трижды отрекались супруги, если их вторую половинку уличали в неверности. Но от детей так не отрекалась ни одна волчица! А она отреклась, совершив немыслимое. Потом на нее напали чужаки, а под конец ее нашел Хип, всю в крови и почти без сознания.
Для Хипа она стала своего рода любопытным испытанием – сможет ли он привлечь на свою сторону клановую волчицу и превратить ее в полезного члена шайки? Ему казалось, что он блестяще справился с задачей, вплоть до того мгновения в загадочной Пещере Древних Времен, когда ее разум вдруг прояснился.
Кайла потрясла головой. Воспоминания эти были отвратительны, и ей не хотелось верить в то, что все так и произошло на самом деле.
«Как я могла отречься от своих дочерей?» Простят ли они ее? Вдруг уже слишком поздно просить прощения?
Она посмотрела на Гвиннет и спросила дрожащим голосом:
– Мхайри и Дэрли живы? Они не погибли от голода?
– Нет-нет, вовсе нет. Они не погибли и к тому же находятся не так далеко отсюда. Но как ты сюда попала? Прибежала по Хрустальной равнине?
– Да. Я не просто бежала, а мчалась, как никогда в жизни.
– Днем?
– Нет! Днем я спала в снежных пещерах!
– Это мы их построили, – похвасталась сова.
Кайла вздохнула.
– То-то мне казалось, что там знакомый запах. Запах Дэрли и Мхайри. Кормилица никогда не забывает своих детенышей. Ну, разве что кроме меня. Я забыла. Надолго забыла.
В глазах ее заблестели слезы.
– Не плачь. Они совсем рядом. Я могу проводить тебя к ним.
– Кто такие Мхайри и Дэрли? – спросил Аббан.
Кайла наклонилась и лизнула его в мордочку.
– Твои сестры! И мы их скоро увидим!
– Я понесу щенка, Кайли, – сказала Гвиннет. – Так ты сможешь бежать быстрее. Просто следуй за мной. Мы доберемся до них до рассвета.
Глава тридцать вторая
Последнее логово
ПОСЛЕДНИЙ ПРИВАЛ СПУТНИКИ УСТРОИЛИ не в снежной пещере, а в своеобразном убежище, которое назвали Последним логовом, потому что оно походило на те логова, какие встречались в стране Далеко-Далеко. На самом деле это было, скорее, просто углубление в земле под нависающим выступом скалы у берега западного моря. Позади них над Хрустальной равниной занимался новый день, но здесь сияние солнца не могло им навредить. Впереди в полутьме мерцал ледяной мост – огромный массив, протянувшийся чуть ли не до Синей Дали.
Гвиннет опустилась на песчаный выступ берега.
– Наконец-то, – сказала Эдме. – А то мы уже начали волноваться.
– Что случилось? – спросил Фаолан, делая шаг вперед и оставляя на песке отпечаток со спиральной отметкой. Но тут же в удивлении подался назад, увидев рядом с совой щенка.
– Я кое-кого нашла.
Из-за прибрежного валуна, опустив голову, прижав уши и зажав хвост между ногами, вышла Кайла. Мхайри с Дэрли переглянулись, ноги их задрожали. Маленький щенок подбежал к ним.
– Мамочка сказала, что вы мои сестры. У меня никогда не было сестер.
Кайла подняла голову.
– Он хочет стать вашим братом, а я хочу стать вашей мамой. То есть снова стать вашей мамой. Мне так стыдно.
Она опустилась на колени перед Мхайри и Дэрли. Обе волчицы уткнулись ей в морду, а потом принялись лизать уши и нос. По очереди они слегка сжали зубами морду Кайлы в знак прощения.
– Ты кормила нас молоком, – сказала Дэрли.
– Ты любила нас так же, как любила настоящая мать, – добавила Мхайри.
– Ты научила нас бегать в бирргисе. Мхайри стала загоняющей.
– А Дэрли скрилином.
– Они никогда тебя не забывали, – сказал Фаолан, снова делая шаг вперед.
– Но я все позабыла, – всхлипнула Кайла. – Забыла, кто я такая, кем была. Мир вокруг меня и снаружи перевернулся вверх ногами. Даже мое имя… – она заморгала, стараясь сдержать слезы. – Даже имя перевернулось. Меня называли Алиак.
– Но теперь ты снова Кайла, – сказал Фаолан.
– Да, называйте меня Кайлой, – сказала она нежно и повела плечами, будто наслаждаясь своей прежней шкурой.
Гвиннет взмыла в предрассветное небо и испустила радостный клич.
– Посмотрите! Посмотрите вверх!
Над Хрустальной равниной все еще нависало прекрасное созвездие не менее чем из десятка ярких звезд.
– Никогда раньше такого не видела, – сказала Эдме. – Как мы его назовем?
– Сарк! – воскликнул Фаолан. – Посмотрите, это же кувшин со звездами! Кувшин памяти!
На мгновение ему показалось, что он даже знает, какие воспоминания хранятся в этом кувшине.
– Действительно, – нежно произнесла Гвиннет.
– Так и есть, – вторила ей Эдме.
Эдме смотрела на звездный кувшин, мечтательно склонив голову набок, как будто ее собственная история только начиналась. Потом она перевела взгляд на изогнутую бедренную кость, которую пронесла через всю Хрустальную равнину. Эта кость говорила о большой любви и о долгом странствии.
Впереди возвышался ледяной мост. Завтра начнется их настоящее странствие. Девять волков, три щенка, сова и два медвежонка вступят на этот мост, чтобы пересечь западное море и дойти до Синей Дали – до нового мира.
Старому миру настал конец, пора начинать новую историю.
Примечание автора
Я хочу признаться, что многим обязана одному из моих самых любимых поэтов, У. Б. Йейтсу. Особенно на меня повлияли два его два стихотворения: «Второе пришествие» и «Плавание в Византию». Фраза «Здесь дряхлым места нет» напрямую позаимствована из начала «Плавания в Византию»: лирический герой стихотворения покидает Ирландию – страну, в которой нет места старикам. В поэзии Йейтса также часто встречается образ спирали, или вихря – часть его сложной философской системы. Эта философия описана в книге «Видение», и она давно занимала меня, еще с тех пор, как я изучала Йейтса в колледже. Я приспособила эту идею к своей книге, и так у меня родились духи вихря. Хотя духи вихря и не имеют прямого соответствия в теории Йейтса, я очень благодарна великому ирландскому поэту, слова которого продолжают влиять на меня благотворным образом на протяжении вот уже более сорока лет.
