Кир Булычев - Последняя война (с иллюстрациями)

— К сожалению, мы этого сделать не сможем.

— Как так?

— После вашей смерти лавина накрыла остальные дома. Это случилось в промежуток времени между прилетом разведдиска и нашей экспедицией. Масса льда и камней раздавила остальные дома и, возможно, даже снесла их в океан. Ваш дом единственный, который, хоть и был засыпан снегом, сохранился.

— Вы хотите сказать, что от всего поселка…

— Да.

— Оставьте меня, пожалуйста, — сказал Девкали.

— Я уйду, — сказал Павлыш. — Но почему мой ответ вас так взволновал. Там были близкие вам люди?

— Когда-то, года четыре назад, на этот остров попало, правда не по своей воле, пятнадцать человек близких мне людей. Перед войной их оставалось четверо. В том числе моя жена, Пирра. Пирра была для меня все, без нее я вряд ли прожил бы эти годы на острове. Тех, кто умирал, мы вывозили на санях к проруби и хоронили их в океане. Мы голодали и болели снежной лихорадкой. Я не умер потому, что рядом со мной была Пирра. Я не мог умереть потому, что она должна была жить. Вы меня понимаете? Может быть, то, что я говорю, для вас пустой звук? Может быть, в вашей совершенной цивилизации, — Девкали усмехнулся, — в вашей совершенной цивилизации подобные чувства уже устарели?

— Нет, — сказал Павлыш. — Не устарели.

— Тогда вы должны понять меня. После взрывов и радиационных облаков мы заболели. Мы знали, что это, но мы надеялись тогда, что кто-то остался жив на планете, что мы, в стороне от путей и больших материков, переболев, останемся в живых. И вернемся. Пирра лежала в хижине, под самой скалой. Я еще мог передвигаться. Было холодно. Мы топили печь кусками опустевших домов, но с каждым днем все труднее было нарубить дров. Одного из оставшихся четверых я смог похоронить в море, другой остался лежать в своей хижине. Я знал, что если останусь жить, то останусь жить вместе с Пиррой и благодаря ей. Она ни разу не пожаловалась… Простите.

— Говорите дальше, — сказал Павлыш. — Может, вам станет легче.

— Это сейчас уже не играет роли. Я пошел, вернее, я пополз в ту хижину, около которой вы меня нашли. Там еще оставалась каша. И я должен был накормить Пирру, Тогда я почему-то решил, что, если это сделать, мы останемся живы. Я знаю, что такое лучевая болезнь, и все-таки тогда, на острове я должен был принести ей эту миску… И я ее не принес.

— Наверно, слова покажутся банальными, — сказал Павлыш. — Но ваше горе — только часть горя вашей планеты. И ваш долг теперь вместе с нами вернуть ее к жизни.

— Вы правы. Конечно, вы правы. Не знаю… Простите.

— Вам надо отдохнуть, — сказал Павлыш. — В случае чего нажмите эту кнопку. Спите.

Павлыш вышел в коридор. Там стояла Снежина.

— Я слышала разговор, — сказала она. — Я все слышала. Я больше не могу. Я хочу тихо водить ракеты на Титан и возвращаться домой. Я не могу…

— Прекрати истерику, Снежка, — сказал Павлыш, — это нервы. Впрочем, знаешь что, отнеси ему бульон. Может, отвлечется, новое лицо…

Снежина взяла поднос у дежурившего у двери робота. Через две минуты она вышла.

— Я поставила бульон около постели. Он ничего не хочет.

— Он еще чего-нибудь сказал?

— Он сказал, что у нее были такие же волосы! — Снежина, ссутулясь, быстро пошла по коридору к своей каюте.

— Ну вот, — пробурчал Павлыш себе под нос и отправился к капитану.

С капитаном был очень короткий разговор.

— Попытка — не пытка, — сказал Загребин.

Потом капитан соединился с Баковым, и тот, выслушав его, отдал приказание автоматам готовить к пуску «Аиста». Он вызвал Антипина, чтобы тот повел катер. Антипин погрузил в катер взрывчатку и смонтировал на нем мощный лазер.

Перед отлетом Павлыш заглянул на минутку в госпиталь. Девкали лежал, отвернувшись к стене. Приборы показывали, что он не спит.

Павлыш прошел к тамбуру. Через несколько минут «Аист» отделился от корабля и взял курс на остров. У Павлыша был один шанс из тысячи, но он хотел использовать этот шанс.

Примерно через час Девкали нажал кнопку звонка и попросил принести бумагу и ручку. Снежина принесла ему и то и другое и не стала задавать вопросов.

Еще через час Девкали попросил выключить свет, и корона Вас, препоручив наблюдение за его здоровьем автоматам, вышел из лаборатории, чтобы встретить измученных бесплодными поисками Ранмакана Бауэра и Малыша. Вас принес им к тамбуру свои любимые стимуляторы.

Когда он вернулся в лабораторию, приборы перемигивались тревожными огоньками. Сердце Девкали перестало биться. Он был мертв.

В госпитале, включив свет, Вас увидел, что Девкали повесился. Рядом лежала записка. Пока корона Вас обследовал Девкали, Мозг перевел записку. Там было написано:

«Простите за все. За неоправданные надежды, за предательство, которое я совершаю по отношению к собственной планете. Но бывают такие случаи, когда один человек становится тебе дороже многих. Очень многих и себя самого. Когда-то давно-давно я обещал Пирре, что я не буду жить без нее. Она улыбнулась: тогда мы не думали, что когда-нибудь умрем. Еще раз простите. И, надеюсь, вы выполните мою последнюю просьбу — не оживлять меня снова. Я просто не хочу жить. Я верю, что вы еще найдете многих людей, которых сможете оживить. И моя планета будет вам благодарна. Я же заранее благодарен вам за то, что вы дали мне умереть. Еще раз простите. Девкали из Лигона».

— Корона Вас, — сказал Загребин, прочитав записку. — У меня к вам просьба. Вы уже собираетесь готовить лабораторию?

— Да, — сказал Вас, прочтя записку. — Это ужасно. Разрешите я уйду к себе. Разумеется, я не буду…

Кудараускас, стоящий рядом, ничего не сказал. Загребин посмотрел на него, ожидая фразу о том, что цивилизация… Но Кудараускас не думал об этом. Он только вспомнил, как на космодром приехала жена Антипина. Маленькая робкая женщина с пепельными гладкими волосами. Она сказала:

«Я тебя буду ждать. Хоть всю жизнь. Я не могу жить без тебя».

Антипин тогда смущенно хмыкнул и сказал:

«Ну что может со мной случиться? В космосе безопасней, чем на людной улице».

5

Шансов было мало. Так мало, что Павлыш и не очень рассчитывал на успех. И все-таки оставалась возможность, что домик, в котором была Пирра, не был свален в море лавиной. Остальное было не так страшно.

Павлыш не стал говорить о своем полете Девкали. Да и не стоило возбуждать ложную надежду и затем загубить ее через несколько часов.

Остров был таким же, точно таким же, как и три дня назад. Так же торчали из снега черные пальцы скал, и ровный снежный покров долинки у моря уходил вверх откосом лавины. Катер утоптал площадку в стороне от хода лавины, затем Антипин с Павлышом выгрузили тепловое оборудование и очистили от снега долину с хижиной, у которой нашли Девкали. Широкий ручей пробил себе дорогу к океану и разливался по льду, снег с которого сдуло ураганом. Было не очень холодно, вода замерзала не сразу и покрывала лед у берега широкой блестящей пленкой. Выглянувшее на минуту большое желтое солнце отразилось в пленке воды, и та засверкала вечерними красками горного озера.

Потом началась самая трудная часть работы. Слежавшаяся гора снега, льда и обломков скал была покрепче камня. Павлыш с Антипиным попытались выяснить положение засыпанных хижин, пользуясь мелкой и плохо различимой съемкой разведдиска, — всю гору растапливать и резать было бессмысленно. Для этого требовался ядерный взрыв. Но Антипин рассудил, что лавина, прошедшая совсем рядом с уцелевшей хижиной, сдвинула остальные дома ближе к морю, у которого язык лавины заканчивался невысоким обрывом. Именно у океана, со стороны лавины, обращенной к долинке, Антипин и начал бурение.

Бур ломался. Он ломался раз шесть за четыре часа, и Павлыш несколько раз предлагал:

— Давай, Иван, положим заряд, взорвем этот край. Антипин отмалчивался.

Если починка бура затягивалась, он усаживался поудобнее, разбирал лазер и говорил Павлышу:

— Почитал бы чего-нибудь…

Павлыш доставал книгу, которую он читал в момент пробуждения Девкали, и снова принимался осиливать первую страницу. Он верил, что дальше дело пойдет легче.

Потом Антипин собирал бур, шел к выходу из ракеты и говорил Павлышу:

— Давай энергию. Теперь я вроде бы все понял. Будет работать.

Бур снова ломался через полчаса. Но за эти полчаса они успевали выпилить еще несколько глыб льда и породы, расплавить их и столкнуть на припай. Припай проломился у берега, и темные трещины паучьими лапами далеко разбежались по льду.

Потом они добрались до бревна. Такого же, как и те, из которых была сложена хижина. Бревно было ободрано льдом.

— Хороший знак, — сказал Павлыш. Он устал, приходилось работать обычной киркой и даже оттаскивать глыбы руками, как в каменном веке.

— Перекусим, — сказал Антипин и полез обратно в ракету. — После обеда работается веселей.