Евгений Велтистов - Гум-Гам
…А за кулисами в это время волновались артисты. Пора начинать представление, а первоклассники никак не успокоятся!
Выглянули артисты и удивились: сцена, оказывается, занята. Какие-то странные мальчишки топчутся на сцене. Лица у них вымазаны синим, упругие, как мячи, костюмы разрисованы звездами, а на голове – серебристые шлемы. И еще несколько синелицых неуклюже бегут прямо по потолку и по стене.
Все, кто был в зале, задрали голову: смотрят, как они бегут.
– Зачем вы бегаете по потолку? – крикнул кто-то из зала.
Странные люди ничего не ответили. Они спрыгнули со стены на сцену, выстроились в ряд, и один из них сделал шаг вперед.
– Молодцы, ребята! – хрипло сказал он. – Молодцы, что не хотите учиться!
Строй синелицых дружно подхватил, точно болельщики на стадионе:
– Мо-лод-цы!!!
Зал молча разглядывал их.
– А как вы бегаете по потолку? – спросил тот же голос.
И вдруг вспыхнул синий свет, и люди в звездных скафандрах взлетели над сценой. Они пронеслись, раскинув руки, над головами зрителей, плавно обогнули люстру и приземлились на прежнее место. Они стояли, смотрели на ребят и загадочно улыбались.
Зал разбушевался. Ребята затопали ногами, закричали:
– Как вы летаете?
– Зачем вы здесь?
– Почему не отвечаете?
– Мы хотим знать!!!
Один из синелицых развел руками:
– Мы не знаем, как мы летаем…
– Эй, вы! – крикнули в зале. – Уходите! Не хотим играть, пока не узнаем!..
И синелицые исчезли. Все разом. Только что стояли здесь, и уже их нет. Пустая сцена.
Тр-р-р-р… – зазвенел школьный звонок. На сцену вышел директор.
– Это ваша школа, ребята. В ней вы начнете свой первый урок, – сказал директор. – Потом, когда вы окончите школу, вы будете учиться дальше. Нет такого смельчака, который может похвастать: «Я все знаю». Если кто так и скажет, он скажет неправду, потому что – вы видели – мир не имеет конца. Когда-то очень давно, когда начинался этот Бесконечно Большой День Человечества, самый умный мудрец умел считать только до двух, а дальше он говорил: «Много». Сегодня сосчитаны миллионы звезд в космосе, а урок все продолжается. Вы, именно вы откроете новые звезды и не только сосчитаете их, но и увидите своими глазами… Всю свою жизнь вы будете узнавать новое. Человечество никогда не устанет учиться, потому что оно – живет… А сейчас посмотрите спектакль, который приготовили для вас старшеклассники…
Но обещанный спектакль так и не начался.
Только вышли артисты из-за кулис и сразу же попятились назад: на сцене суетился голуболицый мальчик. Костюм его был измазан, волосы всклокочены. Мальчик смотрел на потолок, махал руками:
– Сюда, сюда!.. Осторожней, пожалуйста.
А по потолку топает та же команда и несет стеклянный ящик или шкаф. Того и гляди, уронят синелицые свою хрупкую ношу – ведь они идут вниз головой, – разобьют, засыплют пол стеклом; вон слышно, как они пыхтят. Зал притих, зашептал:
«Осторожнее… Надо помочь…» А как поможешь, если они на потолке!..
Вот они спустились по стене, оставляя следы, и ребята из первых рядов вскочили на сцену, подхватили хрупкий груз, опустили на пол. Ящик был тяжеленный, доски так и затрещали под ним.
– Спасибо, друзья, – печально сказал голуболицый мальчик. – Это была последняя наша игра.
Максим не удержался, крикнул:
– Гум-гам!..
И ребята подхватили:
– Смотрите, Гум-гам! Наш Гум-гам…
Гум-гам кивнул приятелям и обратился к директору:
– Извините, пожалуйста, моего брата Кри-кри и моих товарищей. Мы все на свете перепутали и чуть не сорвали вам праздник. У нас большое несчастье: сломался Автук.
– Автук, – пронеслось по залу. – Вот это слово! Автук!..
– Так, так, – сказал директор, вспоминая классы, усеянные серебристой фольгой с загадочными словами: «Я ВСЕ ЗНАЮ». – Так, так, – повторил директор, – значит, ты и есть Гум-гам?
Гум-гам кивнул, а директор усмехнулся про себя: «А я-то думал, что ты – шутливая выдумка… Вот он стоит передо мной… Гум-гам! Мальчик из космоса…»
– Что у тебя случилось? – спросил директор. – Объясни мне, пожалуйста, что такое Автук?
– Вот он. – Гум-гам показал на машину. – Мы принесли его. Автук делал все на свете. А теперь, – Гум-гам вздохнул, – в доме беспорядок, мы голодные и не можем играть. Никто из нас не умеет чинить Автук.
Мальчик растерянно моргал, губы его дрожали. Максим подошел к другу:
– Не волнуйся, Гум-гам. Твой Автук починят.
Директор школы и учитель физики осматривали странную машину.
– Как работал твой Автук? – спросил директор.
Синелицые стали наперебой объяснять:
– Это очень просто. Нажимаешь на кнопку, и выскакивает любая вещь какую только захочешь…
– А из чего делал Автук эти вещи? – полюбопытствовал учитель физики.
– Кажется, из воздуха, – неуверенно ответил Кри-кри. – Мы точно не знаем…
Кто-то хихикнул, а учитель поддержал Кри-кри.
– Из воздуха? Это невозможно… Да, очень сложная машина. У вас есть какая-нибудь книга об Автуке? – спросил он Гум-гама.
Гум-гам пробормотал:
– Были книжки… Они давно порвались… Осталась одна Книга Подарков… Что дарить друзьям на день рождения…
– И то хорошо, – сказал учитель. – Нельзя ли ее посмотреть?
Один из синелицых, Тин-лин, мгновенно исчез и через несколько секунд появился с растрепанной книгой. Тин-лин тяжело дышал, будто пробежал миллион километров, но улыбался, довольный, что выполнил поручение.
– Еле нашел, – объяснил он.
– Любопытно… – протянул учитель, глядя не на книгу, а на запыхавшегося Тин-лина. – Очень любопытно…
И тут новый вопрос обрушился на Гум-гама.
– А в каком классе у вас изучают Автук? – спросил директор.
Бедняга Гум-гам! И от простых-то вопросов у него всегда болела голова. Сейчас он едва держался на ногах.
Максим схватил друга за руку. Ответил за Гумгама:
– У них нет школы. Это СТРАНА БЕЗ ПОЧЕМУ.
Директор покачал головой.
– Садись сюда! – сказал Максим, увидев пустой подоконник. – Тут прохладно. Ну и поголубел ты…
– Все пропало, – прошептал Гум-гам, прижимаясь лбом к холодному стеклу. – Неужели придется учиться?
– Когда выучишься, сам починишь Автук, – успокаивал его Максим. – Как ты не понимаешь!
– Но я все забыл. Я учился давным-давно, еще тогда, когда у нас не остановилось время, – пробормотал Гум-гам.
– До осени далеко. Успеешь повторить.
– Значит, корпи теперь над книгами и никаких тебе игр, – ворчливо заметил Гум-гам.
– Я придумал! – воскликнул Максим. – Учить уроки мы будем у тебя дома, а играть – в моем дворе. В твоей стране без всякого времени в одну секунду можно незаметно выучить любой урок… Конечно, – добавил он, пока мы не узнаем, как снова запустить время.
– Ты думаешь, я когда-нибудь узнаю? – с надеждой спросил Гум-гам.
– Конечно!
Гум-гам просиял, соскочил с подоконника.
– Ты отлично придумал, Максим! Я спрашивал Автука, и он перегорел от моих «почему». А ты – р-раз! – ив одну секунду все придумал… Я, кажется, уже ничего не боюсь! Мне даже хочется узнать, что у Автука внутри… Пожалуй, мы починим Автук. Пожалуй, мы найдем Почемука… И завертим это ленивое время!..
И Максим представил зелено-голубой город Гум-гама, каким он скоро станет. Могучие деревья держат на канатах дома-шары, чтоб их не унес ветер. Все жители на улице, все гуляют, все играют – кто под деревьями, кто на деревьях, кто просто в воздухе… Солнце движется по небу, опускается вечером за горизонт, и Гум-гам каждую ночь растет…
Этот город легко будет найти каждому игруну. И только скучные люди, те, кто не ценят смелость и дружбу, радость и смех, не попадут под его высокие своды. А если и попадут случайно, то ничего они не поймут.
Ничто не кончается
Первое сентября, когда возле школы гремела музыка, синелицые вошли во двор. Школьные скафандры с белыми воротничками; в руках у звездных мальчишек голубые цветы и тяжелые портфели.
Третий класс «Г» дружно поздоровался с учителями.
Гум-гам показал директору свой громадный портфель.
– Здесь учебники. Мы все лето повторяли…
– Посмотрим, – улыбнулся директор.
Весь сентябрь, когда Максим, Мишка, Сергей и другие первоклассники выводили в тетрадках буквы, считали палочки, рисовали яркую осень, третьему «Г» пришлось заняться повторением. Это был трудный класс, как говорят учителя. Конечно, если всю жизнь только играешь, нелегко отвыкнуть от своих привычек.
Кри-кри, например, всякий раз выходил к доске по потолку. Сколько ему ни делали замечаний, ничего не помогало. Он прекрасно знал урок и получал обычно пятерку с минусом. Минус – за выход к доске. Страницы его дневника так и пестрели пятерками с минусом.
