Дмитрий Казаков - Московская метель
Вот только уж больно легко получилось.
Убрал часы обратно, обулся, и тут ведущая в ложу дверь бесшумно открылась.
— Давай, выходи, — сказала заглянувшая внутрь билетерша, та самая, что впустила Мишку в театр. — Через несколько минут спектакль закончится, мне будет не до тебя. Пойдем, мальчик, быстрее.
Эх, не получится поймать Анну Юрьевну в вестибюле!
Но ничего, можно будет подождать ее снаружи, так даже лучше, не придется объяснять, как он попал внутрь.
— Святое дело, — проговорил он, поднимаясь и убирая часы в карман. — Спасибо вам. Скажите, а вы не знаете такого… ну, он постоянно ходит к вам на спектакли…
И Мишка описал соседа по ложе, вспомнил черный фрак, трость, лорнет, хромоту и одышку.
— Нет, не знаю, — билетерша неожиданно сердито дернула головой. — Ты все выдумываешь. Или тебе кто рассказал?
— О чем?
Но она ничего не ответила, только зашагала быстрее, так что и ему пришлось поторопиться.
— Спасибо, — сказал Мишка, оказавшись у той самой двери, через которую вошел в театр.
— Не за что, — произнесла билетерша уже ему в спину.
Так, теперь нужно двинуться налево, свернуть за угол, и он окажется на крыльце…
— Очень хорошо, какой приятный юный джентльмен, — сказал кто-то совсем рядом, голосом, похожим на тот, каким разговаривал кот Матроскин в мультике, только из каждого слова так и сочилась злобная радость.
Не оглядываясь, Мишка рванул прочь, но сильная рука вцепилась ему в рюкзак.
Земля вылетела из-под ног, что-то ударило по спине, и он понял, что лежит, а над ним нависает крупный мужчина — встрепанные волосы, зеленый камуфляжный костюм, круглая физиономия, украшенная гадкой улыбкой.
— Ой, мальчик упал, — Охотник покачал головой. — Сейчас мы ему поможем подняться.
Мишку дернуло вверх, словно его подвесили на стреле крана.
В голове замельтешило, перед глазами закрутилось, а когда все встало на свои места, то обнаружил, что рядом появились еще двое — тщедушный парень в кожаной куртке и черной шапке, тот самый, что был на вокзале, и второй Охотник, огромный и плечистый, при дневном свете еще больше похожий на Терминатора.
Он даже двигался как-то ломано, рывками, точно машина в человеческой шкуре.
— Предмет у него? — нервно потирая руки, спросил обладатель кожаной куртки.
— Должен быть, — Охотник в косухе обыскал Мишку, и золотые часы оказались у него в ладони.
— В лучшем виде, как ты говоришь, коллега, — с издевкой сказал лохматый в камуфляже. — А теперь доставим нашу добычу Боссу.
Он пах злобой и крупным хищником, и выглядел не менее опасным, чем плечистый.
Мишка боялся их до дрожи, но в то же время не потерял соображения — похоже, Охотники не в состоянии заметить, что «яйцо» лишилось силы, ну так и тем лучше, пусть отвезут их своему главному; зато теперь, без этой штуки в кармане, они не смогут выследить его так просто.
Так что главное сейчас вырваться, ну а там науки Юрия Анатолича должно хватить, чтобы удрать. Рвануть к главному входу в театр, в толпу выходящих зрителей, позвать на помощь и искать одноклассников.
— Дяденьки, отпустите меня, пожалуйста, — захныкал Мишка, и даже выдавил из глаза слезу.
Нужно изобразить, что он испуган и сломан.
— Еще скажи, что больше не будешь, — посоветовал лохматый, и засмеялся, так тряся башкой, что из шевелюры его полетел мусор. — Очень хорошо будет… Тогда мы зарыдаем, и отпустим тебя.
Но хватка на загривке Мишки ослабела.
— Ну, дяденьки… — он немного присел, вывернулся из чужой руки и метнулся в ту сторону, где стоял щуплый в кожаной куртке.
Он выглядел наименее опасным из троицы, и пусть окажется на дороге у тех, кто бросится в погоню.
Чужие руки схватили пустоту совсем рядом, за спиной возникла сдобренная руганью суматоха. А Мишка понесся, набирая ход — так как учили, быстрее, чем на самых важных соревнованиях.
Там за тобой никто не гонится, а тут…
Довести мысль до конца не успел — лохматый Охотник появился с одной стороны, плечистый с другой.
— Неплохо бегаешь, — сообщили ему в два голоса, и Мишка получил в ухо с такой силой, что полетел кубарем.
В голове будто лопнула трехлитровая банка с теплой водой, даже услышал, как зазвенели осколки. Перед глазами взорвался фейерверк, много круче того, что бывает в Заволжье на день города или девятое мая.
— Не рыпайся больше, юнец, — прошептали во второе, не пострадавшее ухо. — Не стоит. Иначе я оторву тебе ногу, и мы доставим тебя Боссу с одной культяпкой. Или ты не веришь?
— Верю… — ответил Мишка.
О да, в том, что эти двое способны на такое, он не сомневался.
Его без грубости подняли на ноги и, почти бережно придерживая за плечи, повели куда-то. Шум в голове немного стих, и смог разглядеть, что театр остался позади, и что они шагают к обочине, туда, где припаркован огромный «Хаммер» цвета кирпичной стены.
Пиликнула сигнализация, открылась дверца.
Мишку втиснули в пахнущее сырым бельем нутро, а и в этот момент он повернулся, разглядел спускающуюся по ступенькам Большого Театра Анну Юрьевну в ярком платке, торопившихся за ней одноклассников… Может быть, крикнуть, позвать, но нет, слишком далеко, не поймут, да и увезут его прежде, чем кто-то сориентируется.
— Тут такое дело, не балуй больше, — сказал усевшийся рядом парень в кожаной куртке.
Лохматый оказался с другой стороны, так что если и убегать, то только вперед, в щель между сидениями, хотя на одном из них плечистый, а мимо того не проскочишь, как не обгонишь автомобиль на забеге в километр.
Мотор взревел, и машина буквально прыгнула с места, так что Мишку потянуло назад.
Ему не мешали смотреть, куда они едут, но он все равно слишком плохо знал Москву, чтобы запомнить маршрут. И все же отсутствие мер предосторожности только усиливало тревогу — похоже, они не опасаются того, что похищенный мальчишка пойдет в милицию и расскажет, куда его возили…
А значит… он не пойдет и не расскажет.
От страха Мишку затрясло, он почувствовал горечь и глухую досаду.
Неужели все оказалось зря, он обезвредил золотые часы, но это ничем не поможет ему? Или не обезвредил?..
Чтобы не показать, как ему плохо, он наклонился и спрятал лицо в ладонях.
Плечистый вел джип так, словно тот был самолетом — почти не притормаживал, только сбрасывал газ, ускорялся при малейшей возможности, подрезал соседей и проезжал под желтый и красный. Пассажиров швыряло туда-сюда, мимо проносились дома и перекрестки, светофоры и автобусы.
«Сдаваться нельзя», — подумал Мишка, немного успокоившись.
Жалко, что так вышло, но он сделал все, что мог, или хотя бы попытался!
Он убрал руки от лица, и сел прямо — пусть видят, что он не раскис, что готов ко всему. Обнаружил, что машина летит по широкому шоссе, а впереди поднимается небоскреб, похожий на уродливый палец из стекла и металла.
Он нависал над Москвой, точно грозил ей, и на верхушке равномерно вспыхивал красный огонек.
— Нам туда? — спросил Мишка.
— О, а пацан-то наш ожил, — лохматый поглядел с интересом, голову склонил набок. — Много будешь знать, скоро состаришься, хотя тебе это не грозит.
И он показательно щелкнул зубами, острыми и белыми, как у волка или тигра.
Но Мишка даже не вздрогнул — он больше не боялся, хотя и понимал, в какой опасности находится. Страх остался позади, ему на смену пришло холодное отрешенное спокойствие — такое порой накатывало перед серьезными стартами, и в таком состоянии он показывал лучшие результаты.
Покажет и сейчас.
Небоскреб вырос, поднялся в затянутое тучами небо, «Хаммер» свернул на обширную, но совершенно пустую стоянку. Мишку вытащили из машины и повели к козырьку подъезда, под которым курил огромный охранник в темно-синем костюме.
Он глянул на мальчишку с любопытством, на Охотников со страхом, и поспешно отвернулся.
Точно так же отвели взгляды двое охранников на проходной, они прошли через турникет и оказались в лифте, огромном, как комната. Двери его с мягким щелчком закрылись, ускорение вдавило в пол, и замелькали цифры в крошечном окошечке.
Честно говоря, Мишка ждал немного другого — смрадного, укрытого от стражей закона логова.
— Ух ты… — сказал он, когда лифт резко остановился.
Его провели через офис, самый обычный, разве что пустынный — расставленные так и сяк столы, календари на стенах, цветы на окнах, висящие на погашенных мониторах желтые бумажки-липучки, телефоны и пустые корзины для бумаг.
Ничего пугающего или даже необычного… или зло любит маскироваться под обыденность?
Распахнулась большая, обитая бежевой кожей дверь, и Мишка, подталкиваемый в спину, переступил порог.
— Объект доставлен, — доложил плечистый.
— Да, босс, в лучшем виде, — подтвердил щуплый, шмыгая носом. — И Предмет тоже.
