Кир Булычев - Заповедник сказок. Лучшее в одной книге! (сборник)
Начинается турнир
Изабелла провела Алису через специальный вход «Для знатных лиц», но все равно по дороге у них несколько раз спрашивали, нет ли лишнего билетика.
В толпе, стекавшейся к стадиону, мелькали продавцы мороженого и пирожков, звенели кружками торговцы сладкой водой, зазывали покупателей хозяева пивных ларьков. Шум стоял невообразимый.
Густая толпа скопилась перед большой доской, на которой лесенкой были нарисованы фигуры рыцарей: выше всех тот, кто больше всех побеждал в прошедших турнирах. Его Алиса узнала — это был обиженный Пашкой рыцарь Черного волка в золотых латах. А где же толстый маркиз Фафифакс? Вот он, в середине таблицы.
— Слышал о новом рыцаре? — донеслись до Алисы слова какого-то болельщика.
— Кто такой?
— Рыцарь Красной стрелы. Выступает вне конкурса.
— Иностранец?
— Говорят, что приехал из-за границы.
— Его не допустят, — сказал торговец в меховой шапке, у которого Пашка занял коня. — Он неблагородный. Даже не рыцарь, а обыкновенный колдун и проходимец.
«Ой, Пашка! Ведь обязательно приедет на турнир, — подумала Алиса. — И тут его схватят. Правда, шут побежал его искать, чтобы предупредить, но вдруг они разойдутся? Или Пашка шута не послушается?»
— Может, я подежурю у входа? — спросила Алиса.
— Нет, — ответила Изабелла. — Тебя узнают и вернут на стадион. Я думаю, что лучше быть поближе к королю. Если что случится, мы сможем на него воздействовать.
Лакей в красном камзоле провел их наверх, в ложу, где в креслах уже сидели вельможи и королевские родственники.
— Вам сюда, к барьеру, — сказал лакей.
— Знаю, — ответила Изабелла. — Не первый раз на турнире.
Они сели у самого барьера. Кресла по обе стороны пустовали. Слева — кресло для короля, справа — для епископа.
Зрители на трибунах узнали Изабеллу, и раздались аплодисменты.
— Меня любят в народе, — сказала вдовствующая королева-мачеха. — Во-первых, за красоту, во-вторых, за доброту, а в-третьих, потому, что меня епископ не любит.
Королевская ложа нависала козырьком над трибунами и даже над полем. Поле было ограждено деревянной стенкой. Оно было похоже на футбольное, только ворота на нем были деревянные и закрытые.
Трибуны шумели и волновались.
— Может, он уже вернулся домой, а я тут сижу, — подумала Алиса. Нечаянно мысль прозвучала вслух, и королева-мачеха ответила:
— Не похоже. Если у человека такой характер, он обязательно прискачет на стадион, чего бы это ему ни стоило.
— Но он на лошади плохо ездит.
— Неважно. Здесь же все — любители. Кроме того, пожилые. Да ты не расстраивайся. Выручим мы твоего Пашку. Вернешься с ним обратно.
— Вы не верите, что я принцесса? — спросила Алиса.
Вдовствующая мачеха убрала пышную прядь волос под корону и ответила без улыбки:
— Как же верить, если ты врать не умеешь? Я тебя за обедом спрашивала о родственниках, и ты призналась, что у твоего отца ноги нет, а брат с оборотнем дрался.
Алиса опустила голову.
— Так вот, отец принцессы, за которую ты себя выдаешь, самый миролюбивый король на нашей планете, уже десять лет не ездил на войну. Оборотней не бывает — это каждому разумному человеку известно. Да и как я могла тебя спутать с моей племянницей, если она курчавая и черноглазая, а ты — блондинка?
— А почему вы меня не выдали?
— Кому? Этим вельможам? За кого ты меня принимаешь? Мне шут обо всем рассказал. Мы с ним друзья. Встань, король идет.
Изабелла поднялась со своего кресла. Алиса тоже. Вошел король. Камергер с епископом шли по бокам и что-то нашептывали ему в оба уха. Король был мрачен.
— Объелся, теперь спать хочет, — шепнула Изабелла.
Весь стадион поднялся на ноги, оркестр заиграл гимн. Зрители и придворные запели. Король тоже подпевал, шевеля черной бородой. На середине второго куплета он махнул рукой, сел и смежил веки. Оркестр умолк, стадион снова загудел.
— Король всегда так, — сказала Изабелла. — В первом куплете поется, какой он славный и великий. А во втором про его папу. Это ему не так интересно.
Из-под трибуны бежали судьи. Они были в черно-белых полосатых камзолах, черных чулках и круглых черных шляпах с черными и белыми страусовыми перьями. Главный судья держал в руках медный гонг и колотушку, а его помощники — крючья.
— Зачем это? — спросила Алиса.
— А как же растаскивать рыцарей, когда они перепутаются?
Судьи остановились в центре поля.
— Ваше величество, — подсказал камергер, — давайте сигнал.
Величество перестал храпеть, протер глаза и махнул рукой, словно отгонял комара. Судья поклонился и ударил в гонг.
Тут же боковые ворота широко растворились, и на поле выехали десятка два рыцарей.
Зрелище было великолепное. Латы сверкали, перья раскачивались, плащи колыхались — и вообще-то рыцари были немного похожи на украшенные новогодние елки.
Даже король проснулся, извлек из кармана очки в золотой оправе и напялил их на нос.
Он подмигнул Алисе и сказал:
— Что, не видала? Это называется — очки. Новинка цивилизации.
— Представляем участников турнира! — закричал главный судья таким пронзительным голосом, что его, наверно, было слышно в открытом космосе. — Номер один — рыцарь Черного волка. Латы золотые, герб черный, выступает на жеребце Парашюль от Парасковьи и Шюльца.
Раздались аплодисменты и свист болельщиков.
Рыцарь выехал вперед, поднял копье и поклонился королю и зрителям.
— Маркиз Фафифакс! — закричал судья. — Латы серебряные. Герб розовый, изображающий заднюю половину свиньи. Выступает на кобыле Бругунде от Бруска и Ундины.
Аплодисменты на этот раз были пожиже, а свиста больше.
Судья начал представлять других рыцарей, а тем временем в ложе появился шут.
— Ты где пропадал, Фу-фу? — спросил король. — Мне же скучно.
— Я осла искал, — ответил шут. — Я тоже хочу сражаться.
— Да кто же на осле сражается? — захохотал король. — Ну, ты у нас дурак! Тебя же любой победит.
— А какая разница? — спросил шут. — Я буду дурак на осле, а они — ослы на конях!
— Ну, ты даешь! — хохотал король. — Ну, ты рискуешь! Это же благородное рыцарство, опора моего трона.
— Такие шутки могут стоить головы, — сказал епископ.
— На эту голову не замахивайся, — ответил король. — Мне без шута нельзя. Кто мне будет правду говорить? Не ты же?..
— Я никогда не лгу, ваше величество, — быстро ответил епископ и отвернулся к камергеру.
— Поединок первый. Рыцарь Черного волка и рыцарь Трехльвиного трилистника! — объявил главный судья. — Первый раунд.
Все рыцари, кроме двух, уехали с поля. Участники поединка разъехались в разные стороны.
Барабаны забили дробь.
Стадион умолк. По сигналу судьи рыцари пришпорили коней и помчались навстречу друг другу.
Слышался только топот и барабанный бой. Казалось, что два танка вот-вот столкнутся лбами.
Но рыцари промахнулись и помчались дальше, придерживая коней.
— Второй раунд! — закричал судья, пока рыцари разворачивались у борта.
Снова забили барабаны.
На этот раз кони пронеслись близко друг от друга, копья ударились в щиты и сломались с таким треском, словно какой-то великан сломал о колено вековой дуб. Черный волк удержался в седле, а вот рыцарь Трехльвиного трилистника вылетел из седла и грохнулся о землю.
Раздались бурные аплодисменты. Король топал ногами от восторга.
Пока уносили побежденного рыцаря, победитель, откинув забрало, проехал мимо трибун, и девушки бросали в него цветами.
— Алиса, — раздался рядом тихий голос.
Это был шут. Он подошел сзади и наклонился, чтобы его никто не слышал.
— Что? Вы нашли Пашку?
— Нашел. И все погубил.
— Ну, что случилось? Говорите скорей!
— Тише. Я его нашел. Я знал, где искать. Его спрятали у себя дома родители ведьмы, которую он спас от костра.
— И вы его видели?
— Видел. Я сказал ему, что ты его ищешь и просишь скорей возвращаться.
— И он?..
— Он совсем уж было согласился, но дернул меня черт за язык рассказать, как мы его защищали на обеде от маркиза и Черного волка.
— И что же?
— Он как закричит: «Ах, они хотят со мной сразиться! Так они свое получат. Не могу я бежать от них, словно заяц. Это, — говорит, — юному биологу не к лицу».
— Так и сказал?
— Так и сказал. А кто такие биологи?
— Трудно объяснить. В общем, мы занимаемся животными и цветами.
— Садовники? Кучера? Ах нет… вы же благородные, — усмехнулся шут, — если не притворяетесь…
— Ты же знаешь, что притворяются, — сказала королева-мачеха, у которой был замечательный слух.
— Кто притворяется? — спросил король, который услышал только последние слова.
