Олег Верещагин - Я - охотник
Большая собака неспешно трусила навстречу по тропке. Опустив лобастую голову к самой утоптанной земле, неспешно — а куда ей спешить, если разминуться тут все равно негде?! Призрачный лунный свет мешал понять ее масть и даже настоящие размеры — Ленка видела только, что собака ОЧЕНЬ большая. И откуда она взялась?! Из какой-нибудь дырки в заборе? И что делать?!
— Пошла, — неуверенно пискнула Ленка. Собака остановилась. Медленно подняла голову — ее и девчонку, закрывшуюся сумкой, разделяли метров десять. В собачьих глазах сверкала луна, они казались серебряно-алыми, с плотными, как в самом жутком фильме. Убежать?.. Пока повернешься — догонит. Через забор?.. Ага, а за забором что?! Оставалось одно — в реку, пропадай гостинцы, сумка и все на свете, потому что Ленка никогда не пробовала переплывать ее — реку — в одежде. — Пошла! — Ленка топнула и, собрав все свое мужество, сделала шаг вперед. — Мамуля, ты чего?..
Собака чуть пригнула голову к земле, шире расставила лапы и открыла клыки. Ленка слабо удивилась, как они помещаются в пасти — казалось, там у собаки полно ножей. Потом это чудище неспешно, крадучись, двинулось к окаменевшей девчонке — уверенным скользящим шагом. Шерсть на загривке поднялась, как проволока — густая, толстая, жесткая даже на вид.
Ленка закрыла глаза, понимая, что падает в обморок.
— Не бойся, я провожу.
На какой-то ужасный миг ей показалось, что говорит собака — а это могло значить лишь одно: крыша поехала. По этому девчонка зажмурила глаза еще крепче… но слегка нетерпеливый мальчишеский голос повторил:
— Не бойся, я провожу тебя домой, — и добавил: — Открой глаза.
Еще толком не открыв глаз, Ленка сообразила, что рядом с ней кто-то стоит, шарахнулась, взмахнула, рукой, почувствовала, что сумка соскальзывает с плеча, а сама она падает — и…
И сильная, уверенная рука поставила ее вместе с сумкой обратно на тропку.
— Уйди! — завопила Ленка, почувствовав почву под ногами. — Я орать буду! Ма-а-а!.. Я дзю-до знаю! Не подходи!
Ответом ей был веселый, заливистый смех, заставивший Ленку окончательно разжмуриться.
Она была жива. И, живая, с сумкой на плече — стояла на тропинке. Собаки не видно. А рядом с ней, подбоченясь, отставив ногу, стоял парень ее лет. Скаля красивые, ровные, белые зубы, он подло хохотал над ней, над ее страхом и воплями! Нет нужды говорить, что Ленка немедленно возненавидела его на всю жизнь. Вдвойне омерзителен он ей стал, как только Ленка поняла, что парень красивый — может быть, самый красивый из всех, кого она видела за свои четырнадцать лет. Спортивный такой, не раскачанный, как эти культуристы, которые жрут белковые смеси, будто груднички и говорят только о «железе», но и не тощий хлюпик. Ленка всегда втайне гордилась тем, какой у нее красивый и сильный брат (не вслух, жирно будет!). Так вот: этот парень был повыше, посильнее на вид и красивее. И прикинут мальчик неплохо — ни единой таиландской или китайской вещи с рынка, все фирменное, хотя и простенькое: куртка, тишотка со вполне дурацкой надписью «ВСТРЕЧАЙТЕ ДОКТОРА!», джинсы, кроссовки, часы…
Страх отступил перед злостью, и Ленка агрессивно спросила:
— Ты что, конь?
— Почему? — не переставая улыбаться, спросил мальчишка.
— Потому что ржешь, — независимо ответила Ленка и, гордо задрав нос, двинулась дальше по тропинке. Парень был, рядом, и идти стало не страшно. Тем более, что он сразу нагнал ее со словами:
— Ну извини. Давай сумку, я правда тебя провожу.
«Не нуждаемся!» — хотела ответить Ленка, но прикинула, сколько еще осталось идти вдоль кладбищенского забора — и милостиво протянула мальчишке сумку:
— На… Ладно, прощаю… А тебе по пути? Я на улицу Речкалова.
— Григория Андреевича? — мальчишка деловито закинул на плечо сумку, даже не прогнувшись, словно она была набита бумагой, а не трехлитровыми банками и свертками с разными вкусностями. Ленка непонимающе моргнула:
— Какого Григория? Я тебе говорю — Речкалова.
— Речкалова звали Григорий Андреевич, — пояснил мальчишка. — Герой Советского Союза, гвардии капитан — сбил в войну 56 вражеских самолетов…
— А, — равнодушно откликнулась Ленка. — Ясно. Так тебе что — по пути?
— Мне все равно, — покачал головой мальчишка. — Я приезжий. Вот хожу, знакомлюсь с городом.
— Ночью? — подозрительно спросила Ленка.
— А что? — тоже подозрительно спросил мальчишка. И пояснил: — Ночью никто ее мешает. Тихо, спокойно.
— А днем спишь? — язвительно спросила Ленка.
— Иногда, — согласился мальчишка. Подколок Ленки он словно не намечал.
— Откуда ты такой приезжий? — поинтересовалась девчонка.
— Из Белоруссии, — охотно сообщил мальчишка. Помолчал и заметил: — Город у вас небольшой, а кладбище огромное.
— Это старое, на нем не хоронят, — ответила Ленка. — И город старый, вот и накопилось.
— И часто ты мимо кладбища по ночам ходишь?
— Сегодня первый раз, — призналась Ленка. И вздрогнула: — Вот ужас-то!
— Кто? — поинтересовался мальчишка.
— Да собака, собака, — поморщилась Ленка. — Я и не думала, что такие бобики бывают. По-моему, она бешеная.
— Бешеные собаки выглядят не так, — возразил мальчишка. — Но ты права: такое лучше один раз увидеть, чем увидеть не один раз, как говорил тогда еще покойный Зяма Мухомор.
— Чего-чего? — вытаращилась Ленка, но мальчишка засмеялся:
— Так, шутка… А все-таки, откуда ты ночью?
— С остановки, — вздохнула Ленка. И соврала: — Не на своей вышла, задумалась. Шнурки — с бабулей с начала лета на даче сидят, и это надолго, а я туда-сюда мечусь, как дура, потому что Витька на дачу ехать не хочет, у него тут любовь. Такой скандал закатил… Вот наши меня и отряжают — проверить; живой братишка или нет. По мне, так лучше было его при рождении придушить.
Мальчишка дернулся, как будто споткнулся, повернул к Ленке бледное, даже какое-то голубоватое лицо. На миг девчонке стало не по себе, но ее спутник («спасителем» она его даже про себя не называла) улыбнулся:
— Меня Славкой зовут. Ярослав. Красивое имя, а его вот так испоганили… А тебя как?
— Ленка. Елена, — представилась Ленка и выругала себя: «Вот дура, и чего испугалась?» Но тут же испугалась еще сильнее — за кладбищенским забором отчетливо треснули кусты, и треск этот, не прекращаясь, крался следом за идущими. Расширив глаза, Ленка всматривалась в щели между досок, пока Славка не сказал, негромко и повелительно:
— Перейди сюда, — и занял место между Ленкой и забором. — Не смотри и не бойся. Идем… не спеши, это сразу выдает страх.
Треск не прекращался. Временами в щелях мелькала бесформенная, какая-то клубящаяся тень. Но страха поубавилось — как будто рядом шел не худощавый, хотя и крепкий ровесник, а взрослый, необъяснимо надежный человек.
— Кто там? — тихо спросила Ленка, все-таки косясь в сторону серебристых от лунного света досок.
— Много кто, — туманно ответил Славка. — Знакомая тебе собака с товарищами.
— Стая? — Ленка вспомнила, что она читала и даже по местному телеканалу видела — одичавшие собаки живут в окрестностях Болотова. Неужели и в город перебрались? Внезапно она почему-то очень испугалась за Славку, забыв, что ненавидит его: — Ты обратно здесь не ходи, слышишь? А то вдруг они нападут…
— Ага, а то они тебя боятся, — серьезно согласился Славка. — Не бойся, я не тут пойду.
— Очень надо бояться за тебя! — взбрыкнула Ленка. — Сумку не урони!
— Не уроню, — как-то сквозь зубы ответил Славка, и Ленка удовлетворенно подумала, что он обиделся. Но, бросив взгляд на лицо попутчика, поняла, что голос его звучал так от непонятного напряжения, читавшегося в застывших глазах. Это было так непонятно и опять-таки жутковато, что Ленка заткнулась и молчала до тех пор, пока они не дошли, до огородной калитки. Подальше рисовалась дома. В большинстве окон отблескивала луна, но кое-где еще горел огонь, и «Мумий Тролль» мяукали песню Цоя «Восьмиклассница». Кладбище осталось позади.
Больше всего Ленке хотелось, чтобы Славка проводил ее до дому… или даже зашел. Но, поняв, что ей этого ХОЧЕТСЯ, девчонка почти свирепо сказала:
— Спасибо! Давай сумку, тут я дома.
— Может, до самого дома проводить? — нерешительно предложил Славка. Ленка, перехватив у него сумку, вежливо произнесла:
— Речкалова 67. Собственный дом. Если осмелишься — заходи. Но учти — у меня брат разрядник по самбо. Понял?
— Понял, — кивнул Славка. — Нет, я не чтоб зайти. Я…
— Ах так?! — девчонка возмутилась до глубины души и, тщательно закрыв за собой калитку, не оглядываясь, двинулась к дому. В другое время она не преминула бы покрыть огороды одним броском, то и дело оглядываясь, чтобы поскорее оказаться дома. Но сейчас она гордо шла среди грядок, задрав нос.
Потому что знала — ночной попутчик Славка стоит у калитки и смотрит ей вслед.
