Лев Кузьмин - Капитан Коко и Зеленое Стеклышко
— Чив-чив… Да! Да! — поддержали их цыплята.
— Ну, если так, если вы со мной согласны, то знайте, что я больше не хочу называться глупым деревенским именем Петька! С этой минуты называйте меня по-другому, — сказал петух.
— А как же вас теперь называть? — опешила куриная публика.
Петух прищурил один глаз и уверенно объявил:
— С этого дня, с этого часа нужно называть меня: месье Коко! Это имя почётное, заграничное. А я не позже как сегодня собираюсь уехать за границу, посетить славный Городок по названию Валяй-Форси. Вы слышали что-нибудь о Валяй-Форси?
— Нет! Откуда нам слышать?
— Эх вы, неучи! Так вот послушайте:
В тот город быстрые путиДано не каждому найти,Туда не всяк домчится!За сотни вёрст отсюда он,В нём населенья — миллион,И каждый житель — птица!А назван он — Валяй-Форси.В нём куры ездят на таксиВ любой конец бесплатно.В столице птичьейБез хлопотЛегко прожить хоть целый год —И сытно, и приятно.Там каждой курице сошьютИ плащ, и капор в пять минутС большимКуринымВкусом.Не надо яйца там нести,Не надо лапами грестиС утра до ночи мусор!Всем петухам такая честь,Что нам лишь сниться может здесь,А тамЛюбой отпетый,Любой задиристый петухИмеет шпаг не меньше двухИ носит эполеты!Что ни петух — то генерал!Пускай он даже ростом мал,Пусть глуповат немножко,Но украшают ленты грудьИ петушиный устлан путьКовровою дорожкой.И королём петух идёт,И сдуру в суп не попадёт,Ощипанный жестоко.Там, в городке Валяй-Форси,Лишь знай себе гуляй, форси!Но он, друзья, далёко…
Тут бывший Петька, а теперь «месье», немножечко задумался, помолчал, а потом опять гордо вскинул голову:
— Так вот! Я всё равно найду этот городок, займу курятник побольше и вернусь за вами.
— Ах, Коко! Ка-кой вы кавалер! — умилились куры. — Мы ко-который год мечтаем о плащах и капорах. Только капоры нам нужны не ко-кой-какие, а с ко-ко-шниками…
— Будут вам и с кокошниками! — пообещал петух.
— И ко-кое-кто из нас покатается на такси?
— Не кое-кто, а все!
— Ах-ах! Кудах! — обрадовались куры и восторженно закачали головами.
А я чуть не хихикнул, но вовремя спохватился. Спохватились и куры:
— Постой, Петька! То есть, прости… Месье Коко… Как же ты уедешь за границу?
Месье потоптался и сказал:
— Это моя тайна.
— Тайна? Так раскрой же её скорее. Здесь все умирают от любопытства!
— Вы умрёте не от любопытства, а от страха, когда узнаете эту тайну. Поклянитесь, что не разболтаете!
— Клянёмся! — хором ответили куры и цыплята.
— Поклянитесь ещё раз!
— Клянёмся, но нам уже страшно…
— Поклянитесь в третий раз!
Куры хотели дать клятву и в третий раз, но тут самый маленький, самый жёлтенький цыплёнок, должно быть чересчур испугавшись, пискнул:
— Я хочу пи-пи! — И куриные ряды смешались. Мамаша подхватила малыша под крылышко и побежала с ним в кусты.
— Какое невежество! — возмутился петух и спрыгнул с кадушки. Теперь он говорил шёпотом; и мне пришлось почти высунуться из крапивы, чтобы узнать тайну.
— Я уеду по меридиану, — зашептал петух. — Меридианы — это линии, которые опоясывают всю землю с юга на север. Люди думают, что меридианы есть только на карте. Но они крепко ошибаются. Люди не знают о том, что, кроме нарисованных, придуманных меридианов, есть ещё и серебряные, волшебные. Их можно трогать, по ним можно кататься, как по перилам на лестнице на крыльце, или как катаются солнечные зайцы после дождя по радуге…
Петух перевёл дыхание, оглянулся и, наверное, заметил бы меня, если б не так волновался.
— Один Серебряный Меридиан проходит здесь. Рядом с нами. Как раз под бабушкиным сундуком. Но увидит его только тот, кто посмотрит в Зелёное Стёклышко. А Стёклышко в сундуке, в кофейной коробке. И вот, — бормотал петух, — мы сегодня же после обеда залетим в светёлку, я сяду в сундук, а вы толкнёте его…
Тут я чуть не всплеснул руками от изумления. Так вот оно что! Так вот почему сундук всегда мне казался необыкновенным! Вот почему бабушка не давала в нём как следует порыться! Но уж теперь-то я знаю, что делать…
И я потихоньку выбрался из крапивы, побежал к избе.
Глава третья
НЕОБЫКНОВЕННЫЙ КОРАБЛЬ И ЕГО КОМАНДА
Обеда я едва дождался. И не потому, что проголодался, а потому, что хотел скорее отправиться в путешествие.
Но я очень жалел бабушку. Я знал: она расстроится, когда останется без меня. И решил на прощание сделать доброе дело: наколоть дров, наносить в огородную бочку воды из колодца.
Пока я возился с берёзовыми чурбаками да с вёдрами, наступил полдень.
И тогда бабушка накрыла на стол, и мы уселись обедать.
Меж тарелок ползали пчёлы. Они собирали сахарные крошки. Солнечные зайчики сидели прямо на скатерти. А мы ели лепёшки со сметаной, и я всё время соображал, как бы стащить парочку. В дальнее путешествие без провианта отправляться было бы глупо.
Курам возле крыльца насыпали на дощечку овсяных зёрен. Они выбежали из крапивы и, толкая друг дружку, забарабанили носами.
А петух поклевал, поклевал и заорал песню, которую придумал наверняка сам:
Кто во двореЛюбой заборПерелетит легко?Кто носит пару острых шпор?Конечно, я, Коко!Кто ловок, строен и крылат,И разнаряжен в пух?Кто крепче всех, умом богат?Конечно, я, петух!Кто бил врага во всех бояхИ зря не удирал?Поверьте мне, что только я,Куриный генерал!А потому,А оттогоПередо мной, месье,С большим почтеньем, глубоко,Должны склониться все!
— Вот разорался, бесстыдник! — сказала бабушка, — Прямо-таки не узнаю его в последнее время.
Она выглянула в окошко, а я совершил нечестный поступок: спрятал две лепёшки под майку и как ни в чём не бывало стал допивать молоко. Лепёшки припекали живот, но я решил закалять силу воли и терпел.
Солнечные зайчики видели мою проделку, но помалкивали; наверное, сами были хорошие проказники.
Тут я опять стал переживать и мучиться: как незаметно от бабушки прошмыгнуть в светёлку?
И. возможно, ничего бы не придумал, если бы не куры.
Две Петькины сестрицы направились на картофельный участок и начали нахально разрывать аккуратные рядки.
Бабушка закричала: «Кыш! Кыш, безобразницы!» — и выбежала на улицу, а я схватил на комоде бумажку, карандаш, быстро написал записку:
«Бабушка! Я не потерялся. Я уехал за границу. Твой внук».
И бросился в светёлку.
Я мигом открыл крышку сундука, выбросил на пол утюг, засов, портрет, сломанные часы, ошейник, нырнул там под старую, присыпанную нафталином бабушкину шаль и стал ждать.
Самый кончик носа я оставил открытым. Для дыхания.
И только притаился, как рядом послышались тихое кудахтанье, постукивание, поскрипывание. Затем что-то упало на меня. Это забрался в сундук месье. Я не пошевельнулся.
А куры плакали. Плакали и причитали:
— Ах, кудах, милый Петя! Ах, дорогой месье! Хоть денёк ско-коротал бы ещё с нами! Но ты, ко-конечно, нас не забудешь? Пожалуйста, пришли нам с дороги хотя бы коротенькую открыточку…
Они рыдали потихоньку, но месье так удивился просьбе, что произнёс полным голосом:
— Вы в своём уме? Какую открыточку? Ведь вы же сплошь безграмотные!
— Всё равно! — всхлипывали куры. — Мы подбросим открытку соседскому Ваське, ученику первого класса, он увидит и прочтёт вслух. Он всё читает вслух, даже вывеску на магазине…
— Ну ладно! — согласился Коко. — Теперь я придержу крышку, чтобы не захлопнулась, а вы толкните сундук! Правда, сначала надо бы найти Зелёное Стёклышко, да нет времени: кажется, идёт бабушка.
Действительно, за дверью светёлки послышались торопливые шаги бабушки. Наверное, она прочла мою записку.
Сундук дёрнулся, хрустнул всеми гвоздями, полосками, скобами — мы поехали!
Я хотел встать, но вовремя одумался. Моё неожиданное появление могло напугать петуха, и, чего доброго, он выпал бы из сундука. Я решил потерпеть.
А петух, переступая когтистыми лапами по моей накрытой шалью спине, опять начал горланить залихватскую песню:
Эй, кто не верит в чудеса,Тот встань и посмотри,Как взмыл сундук под небесаС водителем внутри!Сундук прокладывает путьСквозь облака легко.И главный в нём не кто-нибудь,А капитан Коко!
«Ого! — подумал я. — Он уже называет себя не только месье, не только генералом, но и капитаном. Каков хвастун!»
