Сергей Медведев - Кошки в тигровой шкуре
— Мяу, — мяукнула Маша с нежностью, какая могла быть у 13-летней девочки. Получилось не очень. Мурочка подошла к Маше и потерлась о ее ногу. — Вообще-то я просила ее стать на задние лапы.
— Ничего, вы найдете общий язык. Подростковый возраст — самый трудный. Я тоже в твоем возрасте с трудом находила общий язык и с кошками, и с людьми. Впрочем, я не пример для подражания, я и сейчас не со всеми людьми нахожу общий язык. Но продолжим. Я думаю, что большинство людей могли бы научиться говорить по-кошачьи. Но зачем, думают они. Им лень. Да и что подумают окружающие. Размяукались, скажут. С ума сошли. Помню, на работе на меня смотрели с подозрением, когда я мяукала.
— Мать говорит, что и дедушка тебя бросил, потому что ты много мяукала.
— Много твоя мать в людях понимает, да Мурчик? А в кошках так совсем не разбирается. Виктор Павлович был настоящим котярой, но общего языка мы почему-то так и не нашли, — Вера Сергеевна задумалась и машинально замяукала — перевела фразу на кошачий язык.
— А он был похож на сибирского кота, или на сиамского? — спросила у Веры Сергеевны Мурочка.
— О! Это был обычный дворовой кот, беспородный, хотя считал себя кем-то вроде донского сфинкса.
— А мне нравятся обычные дворовые, пусть и беспородные, — смущаясь, сказала Мурочка. — Сибирские ничего, симпатичные.
— А мне по душе трехцветные, такие как Кисточка, — мяукнул Алексей Васильевич.
— Трехцветные кошки родом из Египта, — заметила Вера Сергеевна.
— А почему же британцы или сфинксы ценятся больше? — спросила Кисточка.
— Так это, среди людей, а люди очень поверхностны, — отстаивала обычных кошек Вера Сергеевна.
— Опять вы мяукаете между собой, а я ничего не понимаю, — вздохнула Маша.
Два следующих дня прошли в прогулках по лесу и занятиях кошачьим языком.
Особых успехов у Маши не наблюдалось.
Ее «мяу» находило понимание у кошек примерно в одном случае из десяти.
— Занимайся, внучка языком по моему самоучителю. А мы с Мурчиком поедем в Москву на разведку. Составим план цирка, поищем запасные выходы и тогда примем решение. Мурчик переговорит с Тамарой, узнает, что к чему.
— Почему Мурчик? — замяукали кошки. — Мы тоже хотим на разведку. Это потому что он сиамец?
— Да, поедет Мурчик, потому что он сиамец. В цирке, если понадобиться, мы можем выдать его за артиста, — объяснила Вера Сергеевна.
— Бабушка, я тоже хочу на разведку, — присоединилась к кошкам Маша.
— Ты, Маша останешься на штаб-квартире за главную.
— Как же я могу быть главной, если подчиненные не будут понимать моих приказов?
— А приказывать им ничего не надо, главное кормить. К тому же нам нельзя появляться в Москве большой компанией. У меня какое-то нехорошее предчувствие. Представь, если нас поймают вдвоем, операция по освобождению Тамары не состоится.
— Ну, пожалуйста, — настаивала девочка. — Нас не поймают. А в большом городе я лучше ориентируюсь.
— Хорошо, едем, — Вера Сергеевна уступила внучке. Хотя это было и не в ее правилах.
Никто и предположить не мог, чем закончится поездка в Москву.
30. Дрессировщик Неводуев-Нелюбичев
Но пора познакомить читателей с цирком и его обитателями. В частности, с дрессировщиком Неводуевым-Нелюбичевым, в хищные лапы которого и попала наша Тамара.
Любимой фразой дрессировщика Аскольда Неводуева-Нелюбичева была: «я их заставлю выкидывать уморительные коленца».
О тигрице Тамаре он так и говорил:
— Я научу ее ходить на передних лапах, и выкидывать самые уморительные коленца.
Под коленцами подразумевался прыжок через огненное кольцо, поездка на самокате или еще что-нибудь противоестественное для дикого зверя.
Неводуев-Нелюбичев был худым высоким мужчиной 45 лет. Все его тело было в шрамах от когтей и клыков самых разных животных — от обезьяны до африканского льва.
У дрессировщика было всего по четыре пальца на руках и разорванное ухо.
Аскольд появился на свет в результате слияния двух цирковых династий — акробатов Неводуевых и дрессировщиков Нелюбичевых.
Акробаты Неводуевы (материнская линия) прославились номером «Останкинская телебашня-80»: на плечи друг другу взгромождались сразу шесть представителей династии.
Дрессировщики Нелюбичевы (отцовская линия) научили играть на балалайках бурых медведей (недоброжелатели уверяли, что это люди в медвежьих шкурах).
У Аскольда был выбор: пойти по материнской линии и стать еще одним звеном телебашни, или идти по отцовской линии — и провести всю жизнь в компании с дикими зверями. Танцуя, так сказать, под их балалайку.
Как это часто бывает, свою роль сыграл случай.
Однажды — Аскольду тогда было 10 лет — его отец заболел гриппом и не смог выйти на арену со своим коронным номером под названием «Голова профессора Доуэля». Побоялся, что заразит дорогое животное.
Номер был смертельно опасным — дрессировщик вкладывал голову в пасть льва. Публика ходила в цирк в основном ради этого номера.
В общем, в тот вечер вложить голову в пасть тигру было некому — отец заболел, а основатель династии, дедушка Аскольда, рисковать своей головой отказался — он только что в очередной раз женился — на эквилибристке, выступающей под псевдонимом Анна-Роза. Анна-Роза была вдвое младше своего мужа.
— Хочу еще пожить, — объявил основатель династии своим многочисленным родственникам. — Может быть, у меня открылось второе дыхание. К тому же мне предлагают стать директором цирка.
— Дедушка хочет еще пожить. Это его право. Значит, сын, твоя очередь идти на арену, — объявил тогда Аскольду отец.
Так Неводуев-Нелюбичев-младший стал дрессировщиком.
— Когда твоя голова в пасти у льва, ты смотришь на мир совершенно другими глазами, — неоднократно рассказывал впоследствии журналистам Аскольд. — Я не жалею, что пошел по стопам отца. Мои дети пойдут по моим стопам. И внуки. Все пойдут.
Тем не менее, в последние годы Неводуев-Нелюбичев работал в основном с мартышками, готовил номер — «Бэтмены в городе тигров».
Обезьяны должны были проявлять чудеса героизма — «летать» между картонными домами, ездить на мотоциклах и входить в клетку к дикому зверю.
Тамара и должна была стать этим диким зверем. На первом этапе от нее требовалось — немного — гоняться за мартышками. В дальнейшем Аскольд планировал, что мартышки будут помещать свою голову в пасть тигрице.
«В общем, риск минимальный, а номер оригинальный, до такого, кажется, еще никто не додумался», — гордился собой Неводуев-Нелюбичев.
Для мартышек и самого Аскольда были сшиты наряды бэтменов — сине-голубые трико и накидки.
Даже дома Неводуев-Нелюбичев ходил в наряде бэтмена — так ему понравилась собственная идея.
Правда было одно «но» — тигрица Тамара. Она не хотела рычать на мартышек, когда они вбегали в ее клетку и даже дергали за хвост. Тамара лежала, опустив голову на лапы, и никак не реагировала на обезьян.
— Ничего и не таких воспитывали, — успокаивал себя Аскольд. — И не у таких устойчивые рефлексы вырабатывали. Помню, слониха не хотела через скакалку прыгать. Неделю не кормили — запрыгала. Очень устойчивый рефлекс у нее выработался — как есть захочет, так сама начинает прыгать.
В цирке Аскольда называли живодером, а общество охраны животных требовало полного запрета Неводуевских атракционов.
Однажды Неводуев-Нелюбичев — еще до проекта с обезьянами — приехал в описываемый нами город на семи холмах. Тогда у него, как раз был номер со слонихой. В тот приезд Неводуев-Нелюбичев и познакомился с Дурковичем.
— Пойду, посмотрю, как животных надо воспитывать, — объяснил заместитель директора жене и детям. — Может, использую цирковой опыт у нас в зоопарке.
В цирке Дурковичу понравилось. Слониха охотно прыгала через скакалку. А медведь играл на балалайке.
После представления заместитель директора подошел к Неводуеву-Нелюбичеву и поздоровался:
— Здравствуйте, коллега.
Неводуев-Нелюбичев сверху вниз посмотрел на маленького «коллегу» и не глядя в глаза протянул руку.
— Чем обязан?
Дуркович засуетился — к высоким мужчинам он относился с каким-то иррациональным ужасом:
— Да вот… служу в зоопарке.
Слово «служу», по мнению Дурковича, как-то приближало его, и к чиновникам и к работникам искусств одновременно.
— Хорошо, хорошо… Так что у вас?
— Да хотелось бы узнать ваши секреты работы с животными.
— Секрет прост — голод и еще раз голод.
— Так я и думал, — обрадовался Дуркович. — Нечего на них продукты переводить. Очень много едят, особенно тигры.
— А у вас случайно нет лишнего тигра, может быть, какой-нибудь тигр объедает зоопарк? — оживился Неводуев-Нелюбичев. — Есть у меня одна задумка.
