Александр Зорич - Денис Котик и Замок Хитрецов
В первый день Данила разобрал часть ключевой воды из своего пузырька по химическому составу. Разъял несколько капель родниковой влаги, проверил, нет ли в ней каких-либо посторонних примесей; и не потому, что не доверял Микстурьеву, а потому что знал – в природе всякая случайность возможна. Ветерок шальной мог занести чего в воду или глина обвалиться, или корешок какой-нибудь отдать свой сок как раз в тот миг, когда доктор зачерпывал воды для эксперимента. Именно эта примесь как раз и могла сыграть решающую роль в усилении или напротив – ослаблении лечебных свойств ключевой воды.
В день второй мастер заготовил все необходимые вещества, чтобы воссоздать состав исходной ключевой воды с идеальной точностью. Как обычно в таких случаях в народе говорится: как две капли воды схожи.
Когда же у него все необходимое было под рукой – спасибо оппоненту, уж очень удобно было работать в лаборатории Микстурьева, всегда у него царит идеальный порядок! – Данила ночью аккуратно все перемешал в нужных пропорциях.
На третий день получившийся концентрат строптивый мастер развел в специально отмеренном объеме чистейшей дистиллированной воде и оставил, чтобы полученный раствор хорошенечко отстоялся.
В результате к четвертому дню он получил воду, которая ничем не отличалась по составу от родниковой воды, данной ему доктором Микстурьевым.
Но пари Данила все-таки проиграл.
Выяснилось, что его вода была в точности такой же, как требовалось, кроме одной, но существенной особенности – она, увы, не лечила. В получившейся смеси не было целебных свойств, она не исцеляла хвори, не очищала организм от камней и песка, не улучшала кровообращение. Словом, не могла очень многое из того, на что была способна вроде бы обыкновенная вода из неприметного родничка, выбивавшегося из под корней сосны на дальнем краю острова Буян.
– Похоже, ты заранее был уверен в победе, – пробормотал сокрушенно Данила-мастер, когда выяснилось, что в споре с доктором он потерпел поражение.
– Уверен не был, но догадывался и предполагал, – улыбнулся в ответ Микстурьев. – Ты заранее был обречен на проигрыш, не стоило и спорить. Пытался я тебя, помнится, урезонить, да разве такого строптивца убедишь?
– В чем же отличие твоей и моей воды, никак не могу я в толк взять? – спросил мастер.
– Как раз в том, Данилушка, что не моя это вода совсем, и уж не твоя, тем более, – пояснил доктор. – Природная она. Потому что природой созданная.
Все ты правильно сделал: и разобрал по составу, и отмерил, и смешал в нужных пропорциях. Вот только отстояться она у тебя не успела.
– Как же так? – искренне удивился мастер. – Сколько ж надо?
– Может, месяцы, а, может, и годы, – пожал плечами Микстурьев. – Кто ж ее знает, эту воду, сколько она под землею течет и где, покуда на поверхность земли тонким родничком не пробьется?
Он улыбнулся и ласково погладил пузырек, в котором была контрольная вода, из самого родника взятая.
– А когда проходит она разные слои земли – камушки, глину, песок, травы всякие и землю разную, – прибавил он, – набирается вода у них волшебства. Это волшебство памятью земли зовется. И у камней своя память есть, и у песка, и у глины всякой. А набравшись памяти земли и всех пройденных ею слоев, течет вода дальше уже другая. Потому что происходят с такой родниковой водой волшебные изменения.
Начинает она лечить людей и зверей – не случайно же они издавна все нужные ключи да родники знают. И приходят, и ползут, и слетаются на родниковый водопой подлечиться. Это зверям и птицам инстинкт подсказывает. А людям – другие люди, что старше, умнее да сметливее.
– А память эту нельзя воссоздать? К примеру, мастерским да искусным путями? – спросил тогда Данила-мастер. И Микстурьев увидел, как глаза заядлого спорщика, некогда погрустневшие, вновь начинают поблескивать пробуждающимся опасным азартом.
– Разочарую тебя, – поспешил успокоить он горячего сердцем мастера. – Не родился еще на свете такой волшебник, которому такое было под силу. Не всякой магии подчиняется матушка-природа, поскольку создана она более могущественным творцом, нежели нынешние волшебники и чародеи.
– А наука? – бесхитростно спросил Данила. – Она же не стоит на месте! Неужели и она бессильна такое вот чистое лекарство создать? Чтобы лечило в одних местах, да только бы и не калечило в свою очередь – в других местах, как многие другие химические лекарства? Ты вон – светило медицинское! Нешто никогда не задумывался, не замышлял такое, и не пытался?
– Эх, Данилушка! – засмеялся доктор Микстурьев. – Да если бы мне такое под силу было, я бы уж давно Нобелевскую премию получил! По химии и медицине сразу. И такой бы лечебный корпус в Аптечкином посаде выстроил! По последнему слову магической техники!
Так сказал доктор Микстурьев, и не было при этом в его глазах и сердце ни печали, ни зависти, потому как нельзя завидовать творцу всего сущего. А лишь восхищаться его творениями можно и учиться постигать удивительные тайны и каверзные загадки, которыми по-прежнему небо, земля и воды полнятся.
Вот такая вода была и в некоторых колодцах в Лицее, которые ключи да родники подземные издавна питают. А колодец №7 не случайно был избран Емелей, поскольку в нем издавна жила его старинная приятельница и компаньонша – древняя как мир щука Шура.
Характера она была доброго, но вздорного и весьма своенравного. Поэтому Емеле пришлось загодя, еще со вчерашнего дня уговаривать компаньоншу помочь провести показательный урок – гости все-таки!
Емеля Севастьянович был хорошо известен в Лицее и пользовался заслуженной популярностью. Ведь именно он в свое время в речке Дунайке волшебную щуку Шуру поймал. А потом по ее велению и щучьему соизволению на печи ездил, царя маленько перевоспитал и еще много каких чудес устроил.
Нынче он в Травоведно-Зверознатном посаде детей разным премудростям обучал и специализировался на отделении рыбоведения.
А поскольку ученики в нем души не чаяли и без конца ему всякие вопросы задавали, не мог он ребятам ни в чем отказать.
Лицеисты постарше уже давно упрашивали Емелю вместе с Шурой провести показательный урок правильной волшебной рекламы. Потому как неправильная и не волшебная уже настолько всем надоела, что хоть телевизор дома не смотри!
Поначалу Емеля всячески отмалчивался да отнекивался, потому что реклама, мол, такое дело, что никакого касательства к кафедре рыбоведения не имеет.
Но после того как кто-то из лицейских озорников выманил щуку из колодца и показал ей специально записанный на "видик" рекламный ролик продукта быстрой заморозки под названием "Щука заливная обыкновенная, под хреном", Шура натурально взбеленилась.
Больше всего ее вывели из себя слово "обыкновенная" и рекламный слоган в ролике: "Щуку съешь под хреном – станешь суперменом!".
– Я им покажу, как нашу сестру есть! – ругалась Шура на весь минеральный колодец. – Супермены под хреном! Отморозки быстрой заморозки!!
И она даже поначалу вознамерилась открыть в Лицее кафедру волшебного рекламоведения и магического маркетинга. Чтобы перевелись в каждом телевизоре такие рекламы – про щук под хреном. Насилу ее Емеля Севастьянович с Берендеем Кузьмичом отговорили. Сказали – фондов нет на ближайший квартал. И на все последующие – тоже.
Шура, хоть и умудренная годами и бесценным жизненным опытом столетнего обитания под корягой, была фантастически наивна и верила в людей, в том числе и рекламных агентов. Периодически они каким-то чудом пробирались на территорию Лицея, несмотря на предупреждающую табличку на главных воротах: "Чудам-юдам и рекламным агентам вход воспрещен!".
В итоге колодец №7 одно время был постоянно переполнен до верху всяческими буклетами, рекламными проспектами и представительской продукцией – блокнотиками, ручками, брелками и прочим никому не нужным рекламным мусором.
Шура по доброте души и все той же наивности щедро расплачивалась с каждым рекламным агентом одним заветным желанием системы "По щучьему велению", пока об этом не прознал Емеля Севастьянович.
Взбешенный тем, что простоватая Шура напропалую и почем зря растрачивает свой волшебный потенциал, он вычистил до дна щучий колодец от всякой глянцевой чепухи, напустил туда свежей и чистой минеральной воды, а затем строго-настрого велел Шуре не откликаться на призывы рекламщиков ни под каким видом. После чего заказал Даниле-мастеру эксклюзивный рекламоуловитель с двойным фильтром.
Данила установил его на главных воротах. А Берендей Кузьмич помог окружить всю территорию Лицея антирекламным заклятьем. И спустя некоторое время рекламные агенты и распространители фенов и утюгов от Лицея наконец-таки отстали.
Правда, поначалу было туговато в Лицее со сказками – уж очень нелегко было их рассказывать, поскольку антирекламное заклятье этому активно препятствовало. Реклама, как справедливо считал Берендей – это ведь те же сказки, только для взрослых, потому что они за нее всегда расплачиваются. Поэтому и сказки эти, как правило, всегда были с печальным концом.
