Йон Колфер - Зов Атлантиды

— Дворецки! — кричала она. — Брат! Ты здесь?

Скоро показалась гладкая, как леденец, голова брата. Увидев пульсирующую на виске жилу, Джульетта мгновенно поняла, что брат жив.

На лице у Дворецки лежал и жевал его большой палец полуодетый пухлый малыш. Джульетта осторожно подняла ребенка, отметив, что он слишком потный для своего возраста.

Дворецки набрал полную грудь воздуха.

— Спасибо, сестренка. Этот ребенок не только укусил меня за палец, но и попытался засунуть кулак в ноздрю.

Малыш весело забурчал, вытер пальцы о Джульеттину косу и пополз по груде тел к истерически рыдающей и ждущей его с распростертыми объятиями даме.

— Я знаю, детей положено любить. — Джульетта, крякнув, сняла за подтяжки сидевшего на плечах у Дворецки мужчину, похожего на банкира. — Но от этого воняло, и он кусался. — Она крепко ухватила за плечи светловолосую даму средних лет, чью прическу покрывал толстый слой лака, отчего прядки блестели, словно лепестки лютика. — Давайте, миссис, слезайте с моего брата.

— О… — Дама часто заморгала, пытаясь взять в толк, что происходит. — Мне велели поймать медведя или еще кого-то. А еще у меня был попкорн, много попкорна, я за него только что заплатила. Кто возместит мне убытки?

Джульетта прокатила даму по животам четверых ковбоев, одетых в одинаковые футболки с надписью «МАЛЬЧИШНИК ФЛОЙДА» под расшитыми искусственными бриллиантами жилетами.

— Это возмутительно, — проворчала дама. — Я приличная девушка. Терпеть не могу все эти телесные запахи и липкость.

Безусловно, запахов тел и липкости хватало, и большая часть объяснялась Флойдом и его мальчишником, судя по запаху длившимся пару недель.

Это подтвердилось, когда очнулся ковбой со значком «ФЛОЙД» на груди.

— Блин. От меня воняет хуже, чем от дохлого скунса в костюме из кожуры бананера.

«Бананера?» — мысленно удивилась Джульетта.

Дворецки повернул голову, чтобы свободнее дышалось.

— Нас подставили, — сказал он. — У тебя здесь есть враги?

Джульетта почувствовала, как закапали слезы. Она так волновалась. Так волновалась! Старшие братья не остаются несокрушимыми вечно.

— Ну ты и неудаль, — сказала она, почти как Флойд. — К твоему сведению, со мной все в порядке. Я спасла тебя и всех остальных.

Дворецки осторожно раздвинул локтями двоих борцов в безвкусных костюмах из лайкры и кожаных масках.

— Я потом похлопаю тебя по спине, сестренка.

Он наконец выбрался из кучи тел, выпрямился во весь рост в центре сцены и посмотрел наверх.

— Ты все разглядела?

Джульетта вскарабкалась по туловищу, встала ему на плечи, а затем, понта ради, поднялась на голову и замерла, легко сохраняя равновесие. Она стояла на одной ноге, согнув другую в колене.

Теперь ей хватало времени оценить масштаб происшедшего, и она поразилась. Их окружало море смятения, стонущее и волнующееся. Сочилась кровь, трещали кости, текли слезы. Просто зона катастрофы. Люди хватались за мобильные телефоны, как за соломинки, пожарные системы окутывали зал водяным туманом, капельками оседавшим на лице Джульетты.

— И все это, чтобы убить нас, — прошептала она.

Дворецки поднял широкие ладони, и она, как делала много раз в додзё Фаула, спустилась на руки брата.

— Не просто убить, — возразил он. — Для этого достаточно пару раз выстрелить из «нейтрино». Кто-то развлекался.

Джульетта, сделав сальто, спрыгнула на сцену.

— Кто?

В задней половине зала обрушилась еще одна часть сцены, вызвав новую волну криков и страданий.

— Не знаю точно, — мрачно произнес телохранитель, — но тот, кто намеревался убить нас, хотел, чтобы Артемис остался без охраны. Дай мне только переодеться, и мы выясним, кого Артемис рассердил на этот раз.

Глава 5

ВПЕРЕД И ВВЕРХ

Тюрьма строгого режима «Пучина», Атлантида

 Финт Крут использовал любую возможность развлечься. Жизнь в тюрьмах строгого режима не отличалась избытком веселья и легкомысленных забав. Грубые охранники не отличались любезностью. Жесткие койки не вызывали желания попрыгать на них, а цветовая гамма была просто ужасна. Кругом желтовато-зеленый цвет. Отвратительно. В подобной обстановке приходилось довольствоваться любым, даже минимальным утешением и при малейшей оказии.

В течение нескольких месяцев после того, как его арестовали собственный брат, майор Джулиус Крут, и наивная, до неприличия порядочная Элфи Малой, Финт просто рвал и метал. Недели напролет он ходил взад и вперед по камере, вымещая свою злобу на стенах. Иногда он разражался тирадами, иногда закатывал истерику, разбивал вдребезги всю мебель. Наконец он понял, что эти выходки не вредят никому, кроме него самого. Окончательно он убедился в этом, когда у него начала развиваться язва и пришлось вызвать медика-кудесника, так как сам давно лишился магических сил в результате небрежения и неправильного их использования. Этот щенок, едва ли старше тюремной робы Финта, вел себя крайне высокомерно. Называл его дедушкой. Дедушкой! Неужели эти сопляки ничего не помнили? Кем он был? Что совершил?

«Я — Финт Крут! — взревел бы он, не лиши его исцеление сил. — Капитан Финт Крут, заклятый враг полиции Нижних Уровней. Я украл все до единого золотые слитки из Первого административного банка пикси. Это я сфальсифицировал результат финального матча века по хрустьболу. Как ты смеешь называть меня дедушкой?!»

— Ох уж эта современная молодежь, Леонора, — пробормотал Финт, обращаясь к своей любимой, но отсутствующей жене. — Никакого уважения.

Потом он поежился, обдумав собственное заявление.

— О боги, родная, я говорю как старик.

Призывы к богам, впрочем, тоже были бесполезны.

Покончив с жалостью к самому себе, Финт решил использовать ситуацию наилучшим образом.

«Рано или поздно мне представится шанс, и мы снова будем вместе, Леонора. А пока почему бы не обеспечить себе комфорт».

Сделать это оказалось не так уж сложно. Через несколько месяцев заключения Финт начал общение с начальником тюрьмы Тарпоном Виниайа — мягкотелым выпускником университета, которому никогда не доводилось вычищать кровь из-под наманикюренных ногтей, и предложил ему лакомые кусочки информации для передачи сестре в управлении полиции Нижних Уровней в обмен на некоторые вполне безобидные удобства. Финт без малейшего зазрения совести сдавал своих бывших знакомых из преступного мира, а за хлопоты получил разрешение носить любую одежду. Он выбрал старую полицейскую форму с кружевной сорочкой и треуголкой, но без знаков различия. Предав двух специалистов по поддельным визам, работавших через Кубу, он получил доступ к компьютеру, ограниченный тюремной сетью. А в обмен на адрес жуликоватого гнома, трудившегося взломщиком в Лос-Анджелесе, ему выдали искусственное пуховое одеяло для нар. Правда, по поводу замены койки с начальником тюрьмы договориться не удалось. Однажды его сестра дорого заплатит за это.

Финт очень часто часами с наслаждением думал о том, что настанет день, когда он убьет начальника, отомстив за такое непочтение. Но, честно говоря, Финта Крута очень мало волновала судьба Тарпона Виниайа. Значительно сильнее его интересовала собственная свобода, возможность еще раз заглянуть в бездонные глаза любимой жены. А для достижения этой цели Финт готов был еще какое-то время изображать бесхарактерного и слабоумного греховодника. Он заискивал перед начальником уже шесть лет, так какое значение имеют несколько лишних дней?

«А потом я стану самим собой, — думал он, крепко сжимая кулаки. — И на этот раз младший братец не сможет арестовать меня, если, конечно, этот молодой мошенник Артемис не придумал способ воскрешать мертвых».

Ядерный заряд обеспечил фазовый переход, и дверь в камеру Финта, зашипев, растворилась. В дверях стоял Дубец — постоянный охранник Финта в течение четырех последних лет, ставший в конце концов его сторонником. Финт не испытывал к Дубцу ни малейшей симпатии, на самом деле он питал отвращение ко всем жителям Атлантиды с их рыбьими головами, слюнявыми жабрами и толстыми языками, но ему удалось заронить в душу Дубца семена недовольства, и спрайт, сам того не понимая, сделался его рабом. Финт был готов терпеть кого угодно, кто мог помочь ему сбежать из тюрьмы, пока не стало слишком поздно.

«Пока я не потерял тебя, любимая».

— А, мастер Дубец! — радостно воскликнул он, вставая с неуставного офисного стула (три спрайта, занимавшиеся контрабандой макрели). — Отлично выглядишь! Кажется, жаберная гниль уже прошла.

Рука Дубца машинально поднялась к трем полоскам под крошечным левым ухом.

— Ты в этом уверен, Финт? — произнес он низким и сдавленным голосом. — Лита сказала, что не может даже смотреть на меня.