Никольская Олеговна - Приключения чёрной таксы
— Пан Кнедлик, ну что вам стоит нам помочь? Неужели вам действительно ничего не известно?
Лада совершенно обалдела от такого поворота событий. И это ещё слабо сказано. Бессилие рыбы, завёрнутой в целлофан и запертой в холодильнике, — вот что она чувствовала.
В комнату вошли Николас с сыном:
— Пан Кнедлик, мы можем помочь вашей собаке. У меня есть хороший ветеринар. Он сделает протез для бедняги.
— Чудесно! — облегчённо выдохнул Гонза обрадовавшись появлению людей. — Не желаете ли отобедать? Я, признаться, очень люблю готовить. Специально к вашему приходу я смастерил картофельные кнедлики и гуляш. И для собак у меня найдётся еда. Поесть самому и не накормить собаку — чистый эгоизм!
Проводив Стивенсонов в столовую, хозяин повёл собак на кухню. Как ни в чём не бывало, он достал из холодильника собачьи консервы, вытряхнул их в миски и немного подогрел в микроволновке:
— Не деликатес, но есть можно.
— Нам от вас ничего не нужно! — заявила Юлька. — Кроме информации.
— Повторяю, нужной вам информацией я не обладаю. Всё же попробуйте еду, — с особым ударением произнёс Кнедлик, — не пожалеете. Приятного аппетита!
— Может, он отравить нас удумал? — левретка подозрительно принюхалась.
«И всё-таки он что-то знает… — Лада отчётливо это чувствовала, как чувствуют камушек, попавший в обувь. — Уж слишком демонстративным выглядело его безразличие. Слишком быстро выпаливались заготовленные фразы. Думай, Лада, думай! Чутью не нужны факты и доказательства».
— Постой-ка! — такса вдруг замерла, не дожевав. — Ну, конечно: «То, что ты ищешь, точно лежит в холодильнике, только не у тёти Веры…»
— Что? Какой холодильник?
— О котором говорил господин Аглик во сне!
Собаки снизу вверх оглядели гигантский холодильник Кнедлика, размерами и цветом похожий на айсберг. В этой махине с лёгкостью разместилась бы провизия на три месяца вперёд. Металлическая ручка в виде клавиши блестела вне пределов собачьей досягаемости.
— Как откроем? — призадумалась Юлька.
Облокотившись о дверцу, Лада встала на задние лапы. — Залазь, — скомандовала она.
Кряхтя Юлька вскарабкалась на подругу и широко расставила лапы, пытаясь обрести баланс.
— Собралась прыгать с парашютом? Открывай быстрее, ты увесистая!
Левретка дотянулась до ручки и что есть силы надавила.
— Есть! — дверца открылась, и Юлька чуть не грохнулась вниз, но вовремя удержалась. — Что мы ищем?
— Тщательно осматривай всё, что там есть, — отозвалась снизу Лада.
— У меня внутри сильнейший разброд и шатания. Не знаю, с чего начинать.
— С чего хочешь, только быстрее! — взмолилась такса.
— Да, дорогой Ватсон, задачка не из легких, — обратилась левретка к банану, одиноко лежащему на нижней полке. Банан молчал. — Помидоры-огурцы нам не интересны. Обезжиренное молоко, упаковка йогуртов, большой кусок сыра с плесенью, банки собачьих консервов, недоеденная четвертинка пиццы…
— Постой, что ещё за консервы? Прочитай, что написано на банке.
Юлька изогнулась и с головой залезла в холодильник.
— Темно: плохо видно. Написано по-английски, а что — не разберу… Так-с, состав: говядина высшего сорта, говядина первого сорта, свинина полужирная, белок, крахмал, соль, смесь специй. Ничего себе! — присвистнула левретка. — Хорошие какие консервы!
— Читай дальше!
— Где я остановилась? — Собакевич нравилось стоять лапами на плечах у подруги. — Срок годности — 12.12.2012 г. Изготовитель: Лондонский экспериментальный завод собачьего питания. Олд-стрит, 1, Лондон, Великобритания.
— Посмотри, что на обороте.
Юлька носом развернула банку: «Консервы для собак „Кортни“. Накорми собаку вкусно и попробуй сам!»
— Эврика! — возликовала Лада. — Слезай, теперь мы её точно найдём!
ГЛАВА 10
Спасение утопающих
Карловы Вары… Об их чудодейственных источниках известно всему миру. Пан Кнедлик настоятельно рекомендовал: «Поезжайте на пару недель: отдохнёте, полечитесь, развеетесь, в конце концов!».
Смена обстановки в самом деле благотворно действовала на мальчика. Удивительно, но он больше не жаловался на постоянные головные боли, был весел, энергичен и розовощёк.
Всю неделю Кристофер под надзором врача посещал процедуры. Жемчужные, вихревые и йодные ванны, грязелечение, душ Шарко, подводный массаж, парафиновые компрессы, сауна… Такому лечению мог позавидовать бы и тот, кто боится докторов как огня!
Небосвод продырявила горстка звёзд. Белая луна, как сиротка, молчаливо плыла по небу. Левретка дрыхла, прилежно посапывая во сне.
— На прогулку? — Николас вопросительно взглянул на Ладу.
Такса одобрительно завиляла хвостом.
— Что ж, пойдём вдвоём.
На улице было удивительно тихо. Лишь деревья шелестели листьями да бессмысленно ворковали голуби. Хотя кто их знает? Может быть, голуби вкладывали в своё воркование какой-то тайный смысл?
Николас и Лада медленно двигались вверх по реке Тёпле, как древние рыбы по ступеням эволюции. Каждый думал о своём. Незаметно цепочка домов оборвалась, редкие фонари светили тускло. Даже голуби пропали, остался один телеграфный столб. Расписавшись у его подножия, такса обогнала хозяина и заглянула ему в глаза: «А не пора ли домой?».
Николас огляделся:
— Ты слышишь?
Лада навострила уши. Из темноты доносились приглушённые звуки — невдалеке кто-то тихонько плакал. Николас, не раздумывая, направился к берегу.
Сначала они увидели огромную тень на стене. Её облупившаяся штукатурка трещинами напоминала древнюю старуху. Шагнув в темноту, Лада заметила на берегу человека. Длинный охотничий плащ, ботфорты — незнакомец походил на мумию, готовую кинуться в погоню за расхитителями гробниц. В руке мумия бесстрастно сжимала котёнка. Бедолага пытался вырваться, но то была железная хватка — крепкая и надёжная. На земле возле мучителя лежал мяукающий мешок — намерения негодяя были очевидны. Мумия то окунала, то вытаскивала котёнка из воды — работал незнакомец профессионально, с огоньком. Гигантская тень на стене колыхалась, вторя его движениям.
— Котят топишь? — только и спросил Николас.
— Топлю, — только и ответил тот.
— Зачем?
— Чисто из старческого каприза.
— Отпусти их.
— Мои кошки, хочу — топлю, хочу — нет, — сказала мумия.
— Сколько ты за них хочешь?
— Двести! — не растерялся предприимчивый злодей.
— Вот деньги, неси сюда мешок.
Получив вознаграждение, человек осмотрел купюры и, удостоверившись в их подлинности, лихо заковылял прочь.
— Неужели тебе ни капли их не жаль? — окликнул его Николас.
Незнакомец обернулся:
— Так ведь они, считай, не жильцы: слепые, лысые; утопишь, только всем лучше сделаешь. С какой стороны ни посмотри — поступок, за который не стыдно. А таких, как ты… — на всякий случай мумия отошла на безопасное расстояние, — я ненавижу! Как увижу праведного богатея, прямо с души воротит! — последняя фраза была достойным завершающим штрихом к портрету.
Гнаться за негодяем было бессмысленно, и такса ограничилась сердитым рычанием.
Николас с Ладой на поводке тихонько вошёл в номер. Раскрыв мешок, он бережно, один за другим вынул на свет трёх маленьких котят.
Не помня себя от страха, малыши тряслись и плотнее жались друг к другу. Казалось, жизни в них было не больше, чем в меховых варежках.
Тонкие рёбрышки торчали из-под кожи, покрытой редкой тёмной шерстью. Один был крупнее других и, похоже, смелее — это ему пришлось искупаться в холодной воде. Принюхиваясь, котёнок подполз ближе к Ладе, приняв её за маму. Крепко прижавшись бочком, он уткнулся слепой мордочкой в собачий живот, да так и замер.
Николас укутал новорождённых тёплым пледом.
— Ух, ты, котята! — щурясь от яркого света, в комнату вошёл сонный Кристофер. — Откуда?
Позади с заспанной физиономией семенила левретка.
— Забрали у одного плохого человека! — весело отрапортовал сэр Николас. Самым неожиданным образом преобразившись в матушку-хозяйку, он достал из мини-бара пакетик молока, юркнул на кухню и загремел оттуда посудой.
— Хорошие, — одобрительно кивнул Кристофер, поглаживая котят.
Здоровячок довольно зафыркал: «Фру-фру-фру», — и попытался встать. На ходу его пошатывало, и он походил на маленького толстого пьянчужку на кривых ножках. Фру-Фру старался шагать как следует. Передние лапки маршировали бодро, поднимаясь высоко, словно он ими барабанил. А задние, отставая, тащились сами по себе до тех пор, пока малыш не растянулся на пузе.
— Откуда тут взялись кошки? — проскрежетала левретка, не разжимая челюстей.
