Кэтрин Ласки - Призрачный
– Я тут, не волнуйся! – сказала Эдме.
– А почему я тебя не вижу?
– Склонись чуть ниже, а я постараюсь взобраться повыше, – отозвалась она.
– Только не сейчас! – крикнула Гвиннет. – Мне нужно подготовить остальных в цепи.
Она подлетела к началу цепи.
– Внимание всем! Фаолан должен опуститься еще немного ниже. Вы всё сделали замечательно, но нужно немного удлинить цепь. Для этого подайтесь чуть-чуть вперед, но сначала ухватитесь еще крепче за следующего волка. Вцепитесь в него изо всех сил. Как можно крепче! До крови!
Каждый из волков за Фаоланом постарался податься вперед. Мхайри почувствовала, как когти Банджи прошли через ее шкуру и вонзились в плоть.
«Я истекаю кровью. Ради Эдме!» – подумал каждый. Эта мысль, как волна Хуулмере, прошла по всей цепи.
Фаолан едва ли ощущал, как его задние лапы раздирают до крови когти другого волка. В голове его крутилась только одна мысль. Если бы только к нему вернулась его прежняя изогнутая лапа! Пусть она и была немного уродливой, но она была больше и, как ему казалось, сильнее новой.
Старая лапа обрекла его на гибель при рождении, но ведь он так замечательно научился ею пользоваться! «Так замечательно…»
– Выбрось это из головы! – пролаяла Эдме. – Даже не думай!
Вот перед его глазами предстал ее нос, затем единственный зеленый глаз.
– Не вспоминай о своей прежней лапе, Фаолан. Не надо!
Опираясь задними ногами о трещины во льду, Эдме протянула как можно выше передние лапы. Как только она ухватилась за Фаолана, тот почувствовал, что Дэрли следом за ним начинает соскальзывать в пропасть.
Глава восемнадцатая
Кровь и звезды
РАЗДАЛСЯ ВОЙ ОТЧАЯНИЯ, А СРАЗУ ЗА НИМ душераздирающий крик. Эдме почувствовала, как Фаолан изо всех сил вцепился ей в подмышки и тянет наверх. Тут, откуда ни возьмись, в ее голову, чуть повыше бровей, вцепились две ужасно острые когтистые лапы и тоже потянули вверх. По морде волчицы стекали капли крови, но она чувствовала, как ее поднимают, и ощущение это было чудесным. «Все выше… выше… и выше», – повторяла она про себя. Одна за другой показались мерцающие звезды, а потом, когда она повалилась спиной на снег, распахнулось все безумно красивое ночное небо.
– Земля! Земля и небо!
Это были единственные слова, на какие у Эдме хватило сил. Фаолан слизывал кровь с ее морды. У него самого шла кровь из ран на задних ногах, оставленных когтями Дэрли.
– Если бы не Гвиннет, – сказал он, переведя дыхание, – то мы все бы повалились в эту расщелину.
– Гвиннет? – удивленно спросила Эдме.
Дэрли заплакала.
– Я была самым слабым звеном!
– Что за чушь! – грозно прикрикнул на нее Фаолан. – Ты сделала всё, что было в твоих силах.
– Но когда я начала скользить, именно Гвиннет спасла тебя, Эдме. Она взлетела над расщелиной и схватила тебя за голову своими когтями. Она облегчила твой вес, и я успела поставить покрепче задние лапы.
– Цепь не разорвалась, Дэрли, – спокойно заметила Гвиннет.
– Ты начала соскальзывать, потому что ты была второй после Фаолана, – сказал Свистун.
– Свистун прав. На твоем месте мог оказаться любой из нас. Ты первая почувствовала весь вес Эдме, и если бы не Гвиннет… – Банджа не закончила свою мысль.
Эдме посмотрела на свои лапы, а затем на остальных волков. Все они лежали на снегу и тяжело дышали. Повсюду были разбрызганы капли крови.
– Вы спасли меня. Спасли от ужасной смерти. Ценой своей крови. Благодаря своей силе.
Она повернулась и посмотрела на Гвиннет.
– И благодаря твоим крыльям и когтям. Ты спасла меня. Теперь я в долгу у тебя до конца жизни.
Фаолан поднялся на ноги. Кровь у него больше не шла.
– Никто никому ничего не должен. Даже не думайте. Сейчас мы должны найти какую-нибудь нору и отдохнуть в ней. Потом пойдем дальше. Потому что там, далеко, есть земля, предназначенная для тех, кто силен духом и преисполнен надежды. Мы пойдем на запад. Там, как я полагаю, нас ожидает новый мир. Луна, сияющая здесь, сияет и там, но эта земля разрушена, а та цела.
Эдме слушала Фаолана, склонив голову набок. По ее костному мозгу пробежал холодок. «Неужели нас там и вправду ожидает новая земля? Или просто это очень древняя земля? Земля ледяного волка?»
Вскоре они нашли старое заброшенное логово, в котором когда-то какая-то волчица вынашивала своих волчат. Оно оказалось достаточно просторным для всех. Но, проведя долгое время в расщелине, Эдме никак не могла спокойно заснуть в замкнутом пространстве. Она настояла на том, чтобы ей позволили выйти наружу, несмотря на то что опять стало холодно.
– Не бойся, Фаолан. Я посплю прямо у входа.
Ей обязательно нужно было смотреть на ночное небо, усеянное звездами, и ощущать дуновение ветерка, перебиравшего волоски на шкуре. На снегу рядом с собой, в свете луны, она заметила тень совы.
– Что, не спится в логове? – спросила Гвиннет.
– Нет. Сказать по правде, мне всегда немного неуютно во всех этих норах, логовах и пещерах. А теперь, после того как я побывала в расщелине, мне и вовсе не хочется там находиться.
– Наверное, это было ужасно.
– Больше всего меня пугала пустота. И синева.
– Синева?
– Да, это странная синяя дымка и слабое сияние, всегда одно и то же, независимо от дня и ночи.
– Ты провела там две ночи и один день, – сказала Гвиннет.
– Они мне показались целой вечностью, но освещение там так и не изменилось. И цвета не менялись.
Она помолчала и вздохнула, прикрыв единственный глаз.
– Я раньше об этом не задумывалась, Гвиннет, но взлетала ли ты когда-нибудь настолько высоко, что вокруг тебя оставалась одна лишь синева неба, и ничего больше?
– Ах, всегда есть что-нибудь еще, хотя иногда я и не видела землю. Чаще всего я не вижу землю из-за облаков. Но никакой пустоты там нет, как нет и сплошной синевы, даже в самые яркие дни. Как и темнота никогда не бывает полностью черной.
– Правда? – спросила Эдме, склонив голову набок.
– Правда. Темнота в разное время суток бывает разной. Сейчас, например, прошло время Первой Тьмы, и настало время Серых Сумерек, как мы называем утренние сумерки перед восходом солнца. А на противоположном конце суток есть время Лиловых сумерек, за которыми наступает время Глубокого Пурпура, а затем опять Первой Тьмы.
Сова поудобнее устроилась на перевернутой глыбе льда.
– Ты пойдешь с нами на запад, Гвиннет?
Масковая сипуха съежилась и стала не толще ствола молодой сосны.
– Я не хотела расстраивать тебя. Наверное, не надо было спрашивать, – поспешила извиниться Эдме.
Совы так съеживались, только когда сильно волновались, пугались или старались стать как можно менее заметными во время выслеживания добычи.
– Все в порядке, Эдме. Не волнуйся.
Сова долго молчала, а потом сказала:
– Знаешь, Эдме, в каком-то смысле я всегда была одиночкой. Мне больше нравилось жить в стране Далеко-Далеко с волками, чем вместе с другими совами. Моя мама умерла так давно, что я едва ее помню. Потом погибла моя тетушка, за ней последовал отец, а теперь и Сарк. Но что мне теперь делать здесь, совершенно одной, в разоренной земле? Стада оленей ушли, и я не найду достаточно навоза, чтобы поддерживать огонь в горне. Правда, я не уверена, что и то место, о котором говорил Фаолан, существует на самом деле. Вдруг это всего лишь сон? Но я пойду с вами.
– Я рада, что ты пойдешь с нами. В конце концов, ты первая, с кем по-настоящему подружился Фаолан.
– Да, это так, – подтвердила сова.
Эдме вздохнула и вздрогнула.
– Что-то не так?
– Нет-нет. Просто немного свело судорогой ногу. Сидеть на том выступе было ужасно неудобно, и у меня затекли лапы.
– Тебе и в самом деле нужно отдохнуть.
– А тебе?
– Мы спим днем, а не ночью, – ответила сова.
Прежде чем улечься спать, Эдме поднялась и трижды обернулась вокруг себя, будто находясь в логове. Волчица совсем не боялась замерзнуть; ей было так уютно лежать в ночи, под звездами, которые словно светили для нее одной. Интересно, сможет ли она теперь когда-нибудь заснуть не под открытым небом? Когда она закрыла свой единственный глаз, перед ее внутренним взором вновь предстали ужасные ледяные стены и бесконечная синева, но она постаралась отметать все мысли о них.
Во сне Эдме почувствовала легкую боль в задней лапе. «Мне знакома эта боль. Она была у меня когда-то раньше, но отчего?» Пошевелившись, она сменила позу, но не проснулась.
Потом ей приснился знакомый волк. «Ах, тот самый, ледяной», – подумала она. Но нет, этот волк бы меньше и прихрамывал. Два ярко-зеленых глаза прожигали ее насквозь. «Ты знаешь меня?» – казалось, говорили эти глаза, но вслух волк не произнес ни слова.
