Андреа Робинсон - Королева вампиров
Двое парней наклоняются, чтобы заглянуть под свисающие листья куста, и кролик бросается в сторону, пытаясь найти лучшее укрытие. Их тени перемещаются, и я слышу пронзительный писк и затем тошнотворный хруст и крик Влада о том, что он пока не собирается его убивать. Хотя я чувствую, что меня сейчас стошнит, побег кролика — это мой шанс спастись. Я начинаю готовиться к старту и тут вдруг слышу шелест шагов справа от меня.
— Эй?
Голос Линдси эхом разносится во внезапно повисшей тишине. Бросаясь обратно в куст, я судорожно отпихиваю в сторону ветки, открывая себе обзор. Черт, черт, черт. Что она здесь делает?
Линдси стоит в центре поляны, прижимая к груди синюю папку, как будто это последний спасательный жилет, оставшийся на «Титанике». Рядом с Владом и двумя громилами она кажется еще более миниатюрной, чем обычно. На ее золотисто-рыжих волосах играют последние отблески солнца, резко контрастируя с бледным лицом. Она выглядит испуганной и очень, очень уязвимой. Вся, за исключением решительно выпяченного подбородка.
— Я ищу Джеймса, — говорит Линдси, еще крепче обнимая папку и отступая на несколько шагов, когда Влад приближается к ней. — То есть, на самом деле, информацию о Джеймсе. Я слышала в коридоре, как вы его упоминали, и я подумала, вдруг вы можете что-нибудь о нем рассказать. — Она делает глубокий вдох. — Всего пару вещей. Это важно.
Влад выглядит почти веселым.
— Важно? — Он подходит ближе, заставляя Линдси отступить к краю поляны, и бросает игривый взгляд на Марисабель. — Боюсь, мне известно немногое. Джеймс — скрытный человек. Кому-нибудь есть что рассказать?
Девон и Эшли отрицательно трясут головами — единственное проявление общительности на сегодняшний день. Марисабель сначала не отвечает и только смотрит на Влада в течение нескольких долгих секунд.
— Влад, не делай ничего, о чем потом будешь сожалеть, — мягко говорит она.
— Я всего лишь пытаюсь помочь однокласснице, — говорит он пугающе невинным голосом и затем наклоняется, чтобы быть на одном уровне с Линдси. — Итак, — мурлычет он. — Как тебя зовут?
— Линдси Аллен, — слабым голосом отвечает она, судорожно прижимая к себе папку.
— А скажи мне, Линдси Аллен, есть ли у тебя какие-нибудь знаки на теле?
Это обезоруживает Линдси, и от удивления она забывает о своей настороженности:
— Что?
Влад нетерпеливо машет рукой в воздухе.
— Какие-нибудь родимые пятна, родинки или сыпь, составляющие девичью фамилию твоей матери... ну, короче, знаки! — Он неодобрительно смотрит на ее непонимающее лицо. — Как там это говорится? Ах да, «давай сотрудничать».
Линдси расправляет плечи и выпрямляется в полный рост.
— Это была плохая идея. Мне пора идти. Простите, что побеспокоила. Пожалуйста, передайте Джеймсу, что я его ищу.
— Будем считать это за отказ, — говорит Влад и, прежде чем она успевает сдвинуться с места, хватает ее за руку. — Не так быстро. У меня есть для тебя последний вопрос.
Линдси звенящим от напряжения голосом приказывает Владу отпустить ее. Начиная терять самообладание, она пытается вырвать руку, но Влад притягивает ее ближе. Он наклоняется, как будто собравшись шепнуть ей что-то на ухо, но его вопрос отчетливо и громко разносится в воздухе:
— Ты думаешь, кто-то будет по тебе скучать?
Глава седьмая
На мгновение все замирают, а потом разом начинают двигаться. Марисабель спрыгивает со стола, бежит к Владу и вцепляется в его руку, крича, что пора уходить. Влад обращает на нее не больше внимания, чем на комара, с усмешкой наблюдая за тем, как Линдси пытается освободиться от его хватки. Девон и Эшли придвигаются ближе и преграждают Линдси путь к тропинке. Взгляд Линдси дико бегает в поисках спасения, пока Влад, рывком притянув ее к себе, не хватает се за подбородок, вынуждая смотреть прямо ему в глаза. Ее рука бессильно повисает.
Мысль, забрезжившая в моей голове, наконец принимает форму, пробившись сквозь панический страх, потрясение и чувство вины: «Это плохо. Ты должна сделать что-то. Покончить со всем этим». О том, что делать, я думаю недолго — я не могу позволить себе думать долго. В конце концов, я вляпалась во все это из-за собственной глупости. Возможно, глупость же и поможет мне спастись. Я протискиваюсь сквозь кусты. «Глаза, — говорю я себе, — избегай смотреть им в глаза».
— Вот вы где! — восклицаю я, стряхивая с руки прилипшие листья и улыбаясь куда-то в сторону груди Влада самой широкой улыбкой из всех своих улыбок. — Я все здесь обошла. Я думала, мы встретимся на парковке. Слава богу, я услышала твой голос.
Влад отпускает Линдси скорее от неожиданности, чем от страха. Подскочив к ней, я продеваю руку под ее локоть. Она, как удав боа-констриктор, сжимает мою руку; но ее тело по-прежнему не слушается ее.
— Нам лучше идти. А вам всем хорошей ночи, — говорю я. Судя по всему, испуг превратил меня в бесстрашного техасца. Потрясающее открытие о свойствах личности, которое я запишу позже, если не буду валяться в канаве в виде трупа. Я пытаюсь развернуться вместе с Линдси, но она пока не способна на прямолинейное движение. Поворот получается медленным и неуклюжим. Краем глаза я вижу, как Влад кивает поверх наших голов.
Мы поворачиваем направо и упираемся прямо в Девона и Эшли. Я пытаюсь переместиться в сторону, но ноги Линдси запутываются в моих, и я наступаю на ее туфлю. И тут я делаю ошибку: поднимаю глаза и смотрю на их лица. Их лица не ухмыляющиеся, их лица не сердитые, и за ту секунду, пока я не отвожу взгляд, я успеваю увидеть, что их глаза мертвы, как глаза пациента с остановкой сердца. Они просто... существуют, как две гигантские шахматные фигуры. Тот, что слева, до сих пор, как предупреждение, сжимает в руке бессильно обмякшее тело кролика.
Хорошая новость заключается в том, что Линдси начинает подавать признаки жизни. Ее взгляд по-прежнему остается остекленевшим, но понемногу становится все более осмысленным, и я чувствую, как ее пальцы сжимают мое плечо. Она по собственной инициативе делает неуверенный шаг в сторону, и я совершаю все возможное, чтобы поощрить ее импульс в том направлении. По крайней мере до тех пор, пока две кирпичные стены не преграждают нам путь.
Влад, подкрадываясь боком, появляется в поле моего зрения. На нем черные сапоги с носками, загнутыми как два дьявольских рога. Я концентрируюсь на вышитых узорах на его сапогах, уповая только на то, что мне хватит сил не поднять взгляд на Влада, и мечтая о том, чтобы мое сердце не выскочило из груди.
— Эта ночь обещает быть гораздо более интересной, чем я мог себе представить, — говорит он. — Два по цене одного! Бинго!
— Влад, это деструктивное поведение, — строго говорит Марисабель, но потом ее голос начинает дрожать. — Давай просто пойдем домой. Пожалуйста, давай просто пойдем домой.
— Молчать! — рычит Влад. Марисабель продолжает умолять его уйти, и тогда он приближается к ней и кричит: — Вечно запрещаешь мне убивать, хотя должна держать рот на замке, — ревет он. — Если еще хоть одну секунду мне придется слушать твой голос, я вобью тебе кол в сердце. И тогда ты станешь прахом. Прахом.
Пользуясь тем, что он отвлекся, я трясу Линдси за ее хрупкое плечико.
— Линдси, я думаю, мы должны попытаться сбежать.
Она поворачивает ко мне голову, и хотя в глазах ее плещется тревога, лицо по-прежнему остается бессильным.
— Ноги. Проблема, — только и говорит она. Внезапно я осознаю, что над поляной повисла мертвая тишина.
Грубая рука хватает меня за подбородок. Влад рывком поднимает мне голову, и я встречаю его взгляд, в котором пляшет возбуждение от того, что он собирается сделать. Его рот приближается к моему уху. От Влада исходит приятный запах, но вместо того чтобы почувствовать его дыхание на своей щеке, я не чувствую ничего. Я еще сильнее вцепляюсь в Линдси.
— Вам, наверное, интересно, что происходит и почему это происходит с вами, — спокойно произносит Влад. — Полагаю, я могу пригласить тебя в наш маленький мирок, Софи, тем более что ты скоро покинешь свой.
— Вы вампиры, — ухитряюсь выдавить я. Клянусь Богом, я не намерена покидать этот мир под аккомпанемент нотаций Влада.
На какую-то секунду он выглядит смущенным.
— Что ж, думаю, это сэкономит время, — замечает он, и в следующую секунду его пальцы словно тисками сжимают мой подбородок. Не успеваю я закричать, как он зажимает мне рот. Он толкает нас назад, пока наши спины не упираются в шершавый ствол дерева. Я неуклюже пинаю Влада по голени. Следующее, что я чувствую, — это жгучая боль, пронизывающая мою ногу до колена, когда он с силой наступает мне на пальцы ног. Одна моя рука зажата в руке Линдси, другую он прижимает к моему боку. За его улыбающимся лицом я с трудом различаю деревья.
Нет никакой надежды на спасение. Мое дыхание становится прерывистым — перемена, от которой лицо Влада освещается весельем. Он сочувствующе щелкает языком.
