Андреа Робинсон - Королева вампиров
— Что это? — спрашивает Влад.
— Это сигнализация. Виолетта снова оставила дверь открытой, — отвечает Невилл. Качнув машину, он отталкивает Влада и обходит ее сзади. Когда он приоткрывает дверь, чтобы захлопнуть ее, я в панике пытаюсь придумать какие-то оправдания, но разум отказывается мне служить. Я вижу его руку до локтя и татуировку на предплечье, ярким пятном выступающую на бледной коже. Если он приблизится еще на три дюйма, мне конец.
— Ах, меня не волнует ни «Даная», ни девчонка, ни это ужасное место, — раздается дрожащий голос — голос Виолетты. Я рассматриваю татуировку Невилла; буква «Д» глядит на меня, словно зловещий глаз. «Д». «Даная». Вполне возможно. Но сейчас мне нужно просто выбраться отсюда. — Простите, что я оставила дверь открытой, — продолжает Виолетта, — но у меня был такой ужасный день, и сейчас я бы очень хотела попасть домой.
Невилл, не взглянув внутрь, захлопывает дверь.
— Так пойдем.
Наступает молчание, и затем я слышу удаляющийся хруст шагов по гравию.
— Так на чем мы остановились? — спокойно осведомляется Влад, когда я уже почти ничего не слышу. — Ах, да. Лес.
Они с шумом пробираются сквозь деревья, ломая ветки. Я жду, пока затихнут все звуки, после чего, набравшись храбрости, сажусь и осматриваю горизонт. Удостоверившись, что все чисто, я вываливаюсь из машины и жадно глотаю свежий воздух. Прислонившись к бамперу своего джипа, я пытаюсь переварить то, что мне удалось подслушать. Я смотрю на часы: сейчас уже пять минут седьмого. Джеймс опаздывает, и, честно говоря, теперь я уже не совсем уверена, что хочу подвозить его до дома. По-хорошему, мне бы стоило как можно скорее унести отсюда ноги и благодарить небеса за то, что мне удалось спастись, хотя я была на волосок от гибели.
Стоило бы.
Не давая себе времени передумать, я направляюсь к кустам. Леса Среднего Запада могут быть какими угодно, но только не страшными — они пугают не больше, чем вязаный шерстяной плед моей бабушки. Обилие сосен придает лесу приятный запах, и здесь никому и в голову не придет бояться ужасных диких зверей, которые набросятся на тебя, когда ты выйдешь проветрить машину. Вот почему я оказываюсь совершенно неподготовленной к внезапному ознобу, который пробирает меня, когда я ухожу из-под лучей вечернего солнца. Тяжелые кроны деревьев почти не пропускают вечерний свет, и толстые стволы погружены во мрак.
До меня доносятся отзвуки голосов. Сквозь шум прорывается слово «неблагодарный», и я притормаживаю — если я могу различить отдельные слова, значит, я подошла слишком близко. Я следую за голосами до тех пор, пока бледно-рыжий свет, льющийся сквозь листву, не говорит мне о том, что люди дошли до центральной поляны. Я как можно дальше вытягиваю шею. Судя по звукам, Влад остановился, и я съеживаюсь за самым большим кустом, который только могу найти, примерно в десяти футах влево от импровизированной тропинки. Пытаясь не шуметь, я выглядываю сквозь ветки.
Влад расхаживает взад-вперед, время от времени приостанавливаясь и пиная валяющиеся на земле камешки и ветки.
— И вы можете ему доверять? — кипит он. — Он говорил, что хочет помочь, и что же я сегодня слышу? Он предложил мне забыть о «Данае» и остаться здесь, потому что я нравлюсь людям. Можно подумать, что этого так сложно добиться.
— Я с самого начала говорила тебе, что мне он кажется странным, — замечает Марисабель, растянувшись на старом щербатом столе для пикника.
— А я говорил тебе, что все в порядке, — рявкает на нее Влад.
Марисабель только пожимает плечами, перекатываясь на спину и держа перед глазами открытый том «Сумерек». Ее длинные темные волосы волной ниспадают с края стола и колышутся, когда она с сомнением покачивает головой.
— Здесь все абсолютно неверно, — замечает она. — Хотя Эдвард все-таки чудный. Возможно, ты бы мог почерпнуть пару полезных советов.
— О, неужели? — игриво переспрашивает он, после чего подкрадывается к ней и выбивает книжку у нее из рук. Хлопая страницами, книжка пролетает над головой девушки и врезается в деревья за спиной.
Марисабель поднимается и нахмуренно смотрит туда, где исчезла книга.
— Эй! Это была книга Дженнифер Пирсон!
Влад отвешивает издевательский поклон.
— Выражаю ей свои соболезнования. Передай, что я предоставлю ей новый экземпляр, если мы когда-нибудь достигнем своей главной цели, — говорит он и принимается расхаживать взад и вперед. — Можно ли им верить? Невилл только и делает, что вступает во все клубы подряд, а Виолетта... Виолетта вчера спросила меня, не хочу ли я принять участие в «тесте», который расскажет мне о моем «лучшем осеннем стиле». Что это вообще значит?
— Мне подходит баклажановый цвет, — рассеянно замечает Марисабель. — И шарфы.
— А что, если мне нужно по-настоящему восстановить силы? — продолжает Влад. — Это самое меньшее, чего я заслуживаю после всего, что я сделал. Я все устроил, а знаешь ли ты, насколько трудно было всех зарегистрировать? Сколько сил я на это потратил? — настаивает он. — Не говоря уже о постоянных вопросах со стороны комитета по посещаемости. Несмотря на отсутствующее выражение лиц, взрослые здесь не так глупы, как мне бы хотелось. Сегодня одна старая карга из комитета начала задавать вопросы. И мне целых пять минут пришлось смотреть в ее потухшие глаза, прежде чем она вернулась к своим делам. — Он останавливается и со злостью пинает насохший комок грязи, так что тот, ударившись о дерево, разлетается на куски. — Весь день я чувствую себя истощенным. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не наброситься на ту девчонку на английском.
У меня холодеет спина. Он говорит обо мне. Он говорит о том, чтобы наброситься на меня. Для восстановления сил. То ли смутное предчувствие беды мешает мне осмыслить его слова, то ли он действительно говорит именно о том, о чем я подумала. Но ведь это значит... Нет. Никаких ремейков «Баффи»[5]. Никогда. Я заставляю себя снова сосредоточиться на их разговоре, твердо решив найти всему этому менее безумное объяснение.
— На какую девчонку? — спрашивает Марисабель. До сих пор она в основном молчала, но теперь навострила ушки.
— Да ты знаешь, — отвечает Влад. — Такая невзрачная и прямолинейная, которая одевается так, как будто собирается идти закалывать свинью.
В ответ на бессмысленный взгляд Марисабель он добавляет:
— За ней Джеймс таскался весь день. Та, со всеми этими нелепыми вопросами.
Эта оскорбительная характеристика, кажется, ее удовлетворяет, и она снова растягивается на столе, как сытый тигр.
— Если та блондинка — не она, то кто следующий?
— Я не знаю, — отвечает Влад, пиная какую-то ветку. — Возможно, одна из ее подружек. Завтра я начну заново. Но сейчас — ужин, — говорит он неожиданно оживленным голосом. — Проверь-ка эти кусты. Мне кажется, я что-то слышал.
Он хлопает в ладоши и останавливает свой взгляд на противоположной стороне поляны. Я выглядываю из-под нижней ветки своего куста и вижу, как Девон и Эшли поднимают две большие палки из-под кучи разбросанных листьев. Когда они принимаются хлестать палками по кустам, мой желудок сжимается от страха. Вероятность того, что они крушат кусты в надежде выгнать оттуда визжащих и спасающихся бегством чикен-наггетсов, стремится к нулю. Все сходится, настаивает мой мозг, пытаясь по кускам собрать полную картину. Их необычность. Странная игра в гляделки. Отсутствие родителей. Эта удивительная Виолетта. Предупреждения Джеймса. Пустой холодильник. И пропавшая кровь. О боже, пропавшая кровь. Как я могла быть такой идиоткой? Они вампиры или, по меньшей мере, находятся во власти очень серьезных заблуждений.
«О господи, Софи, его зовут Влад», — проносится у меня в голове.
Я прикусываю язык, чтобы не расхохотаться истерическим смехом, и обещаю себе по возвращении домой придумать более рациональное объяснение. Но прямо сейчас мне нужно уносить ноги. Быстро. Девон и Эшли только наполовину обошли поляну, так что время еще есть. Чуть разогнувшись, я оглядываюсь назад. Еще двадцать футов, и я буду вне пределов слышимости, и тогда я со всех ног брошусь бежать к машине.
Вдруг я слышу шорох и взволнованный писк. Хрустят листья, и маленький комочек меха бросается к моему кусту. Кролик, проломившись сквозь ветки, прижимается к земле, до смерти напуганный и дрожащий. Не успеваю я опомниться, как слышу треск тяжелых шагов двух людей, которые несутся к моему кусту. Если я сейчас побегу, они меня заметят. Это точно. Загипнотизированная страхом, я смотрю в остекленевшие глаза кролика. Думай, думай, думай. «Это послужит мне отличным уроком и научит меня не совать свой нос куда не следует», — говорю я себе. Я представляю, как поставила бы здесь нервный смайлик; нельзя позволить себе замертво упасть в обморок к их ногам.
Двое парней наклоняются, чтобы заглянуть под свисающие листья куста, и кролик бросается в сторону, пытаясь найти лучшее укрытие. Их тени перемещаются, и я слышу пронзительный писк и затем тошнотворный хруст и крик Влада о том, что он пока не собирается его убивать. Хотя я чувствую, что меня сейчас стошнит, побег кролика — это мой шанс спастись. Я начинаю готовиться к старту и тут вдруг слышу шелест шагов справа от меня.
