Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Снежная Осень
«Как же быть? — лихорадочно соображала Лиза. — Убежать никак. Перебивать страшно. Тогда, в Замке, Инго рядом был, и вообще…» Ей очень хотелось отвести от Изморина глаза — и никак не получалось, шея одеревенела. В волосах его сверкали лунные искры. Как в снегу.
— Я вижу, ты меня узнала. Что ж, так лучше для всех нас. Ты всегда была умной девочкой, сколько я тебя знаю. Да, я именно Мутабор. Точнее…
Лиза было дернулась, но Изморин остановил её движением узкой ладони.
— Точнее, я был Мутабором — тогда, на коронации. Но ты оказалась весьма достойным противником. Я был побежден. Я и сейчас признаю твою победу, — он шутливо поднял руки вверх — сдаюсь, мол, — и вновь шелестяще рассмеялся. — Тогда-то ты мне и понравилась.
Ведь все они — ты понимаешь, о ком я говорю, верно? — без тебя бы вообще ничего не смогли со мной сделать. А теперь послушай меня внимательно и, если не трудно, не перебивай.
Какое там перебивать!
— Мутабор, — усмехнулся вдруг Изморин, — Слово-то какое смешное… Будто и не про меня.
Музыкант прошелся по комнате, потом присел на подоконник и снял очки. Лиза беззвучно ойкнула.
— Посмотри-ка на меня повнимательнее, Лиллибет, — радушно пригласил он. — Прости, свет я всё-таки зажечь не могу, но ты ведь и так видишь, да?
Лучше бы она ничего не видела!
Изморин на вид был совсем как человек — умное, серьезное, немного усталое лицо, и глаза совершенно нормальные, вполне зрячие, и не красные, и в темноте не светятся, разве что очень-очень светлые. Только почему-то смотреть на него больно — такое с Лизой однажды было, когда она в первом классе решила примерить Бабушкины очки. И ещё он был какой-то слишком отчетливый, как глянцевитая фотография в журнале — до мельчайших подробностей, От аккуратного, волосок к волоску, пробора до посверкивающих запонок.
— Видишь? Теперь я уже вовсе не Мутабор. Побыл доппельгангером, и хватит. Чего не сделаешь, чтобы удовлетворить собственное ненасытное любопытство. — Изморин сверкнул улыбкой. Улыбка была обаятельная, даже теплая, не придерешься, но Лиза сидела ни жива ни мертва — от музыканта шел гудящий холод Черного Замка.
— Кстати, имей это в виду, ты ведь девочка талантливая, — с любопытством надо поосторожнее. Впрочем, если будешь меня слушаться, неё будет хорошо. Ах, да, — спохватился он. — Может, ты замерзла? Может, хочешь чаю?
Это было уже слишком. Лиза отрицательно кашлянула.
— Не хочешь? Смотри, воля твоя. Давай поговорим как два взрослых, разумных человека.
Изморин снова поднялся.
— А ведь я знал, что трудно будет разговаривать… — он хрустнул сплетенными пальцами. — Могу себе представить, что тебе про меня наговорили. Могу себе представить. — Изморин помедлил. — Скажи, пожалуйста, при тебе ведь можно курить?
— А? — Лиза чуть не подскочила от неожиданности. Оно ещё и курит!!!
— Да, все как у людей. Привык мгновенно.
Он со стуком переставил на столике что-то поблескивающее.
— Собственно, — он доверительно понизил голос, — я и раньше курил. Успел соскучиться — как по десяткам других ощущений. Доппельгангеры ведь всего этого лишены. — Он зажал длинную сигарету в зубах, а потом сделал очень странный жест — прикрыл глаза ладонью, как щитком, а другой рукой поднес к сигарете зажигалку. Язычок пламени мелькнул и пропал.
«Живого огня видеть не может», — отчетливо подумала Лиза,
— Так, — продолжал Изморин. — Давай по порядку. Что тебе, собственно, говорили наверняка? И кто говорил? Это ведь тоже важно.
Лиза на всякий случай промолчала. Впрочем, Изморин ответа и не ждал.
— Тебе наговорили, что я будто бы убил твоих родителей. Но как может человек, которого при этом и близко-то не было, доподлинно знать правду? — он недовольно пожал плечами. — А на самом деле все было иначе.
«Ага, щас, как же!» — подумала Лиза с ехидной интонацией Костика Конрада.
— Запомни, Лилли, Уну и Инго убили те четверо, которых я потом заточил в кристалл — Паулина, Коракс, Штамм и Ангст, — мерно чеканил Изморин. — Ты с ними дело имела, так что помнишь, что это за нелюдь была. А я, наоборот, пытался помешать — и не успел, не смог. Господи, там была такая неразбериха! — Он раздраженно стряхнул пепел, передвинув стеклянную пепельницу поближе к себе. — Когда используются магические кристаллы, при свертывании пространства происходит спонтанный выброс энергии. Колоссальный. Впрочем, я, наверно, непонятно объясняю, это же третий семестр квантовой магомеханики как минимум.
Лиза изо всех сил старалась не отводить взгляда от мерцающего огонька сигареты. Так было спокойнее.
— Одним словом, там был просто столб огня до небес. Скалы плавились, лед испарялся и птицы на лету горели. Я сам еле выжил. Не будь я тогда доппельгангером, не выжил бы вообще. — Он помолчал и скорбно вздохнул. — А тебе, значит, расписали, что я гнусный убийца, да? И ты вот уже год живешь с этой мыслью? Бедная девочка. — Он вздохнул. — Прежде чем рассказывать такое впечатлительному ребенку, двадцать раз подумать надо!.. Ладно, я что-то отвлекся.
«Это он под Филина подкапывается, — поняла Лиза. — Так я и поверила! Он вообще все врет! Вон на этих, из шарика, нелюдью ругается, а сам с Паулиной вовсю сработался». Слушать все равно было ужасно трудно. И страшно. Хотя уже не так страшно, как вначале, по крайней мере думать хоть что-то получалось.
— Ты, наверно, хочешь знать, как же вышло, что теперь я с одним из этих убийц… м-м-м… как бы сотрудничаю? — вкрадчиво спросил Измо- рин. — Что ж, ты вправе задать такой вопрос.
«Мысли читает, что ли? — обожгло Лизу. — Этого ещё не хватало! Надо как-нибудь… потише думать».
— Видишь ли, Лиллибет, я — человек широких взглядов и готов заключать союз с бывшими противниками, особенно с достойными. Вот, например, с тобой, да? — Изморин заулыбался. — Но ты-то мне более чем симпатична. Однако иногда, во имя высших целей, — каких именно, я тебе объясню позже, — приходится иметь дело с не самыми приятными людьми. Или не совсем с людьми. Паулина, которую ты, несомненно, уже видела, как раз из таких. Только погоди винить меня в неразборчивости, хорошо?
Как у него все складно получается, разозлилась Лиза. Ещё и высшие цели приплел. Сейчас вообще начнет мне мозги пудрить и весь этот морок на кого-нибудь свалит.
— Что ты, собственно, видела, Лилли? — спросил Изморин. — Точнее — кого? Силы у Паулины сейчас уже не те. Я лично держу её под контролем.
Даже не волшебный слух, а здравый смысл подсказывал Лизе, что вся эта речь, с паузами и улыбками, заранее отрепетирована — может, даже и перед зеркалом.
Лиза стиснула зубы. «Надо что-то срочно с лицом делать. Срочно! — пронеслось у неё в голове. — Улыбаться ему, что ли, всю дорогу? Так ведь щеки заболят. А ведь даже интересно, как он будет отвираться…»
— Так вот что касается твоего брата, — заговорил Изморин. — Ты видишь, что получилось из Инго? И как быстро! Какова работа, а? — с нажимом спросил он. — Вундеркинд! Шедевр! А как он сопротивлялся, строптивец! А теперь слышала бы ты, как этого потрясающего словесника хвалят мои амберхавенские друзья…
«Имена амберхавенских друзей, пожалуйста», — холодно уронил Лизин внутренний голос. Лиза даже подивилась, сколько от него пользы.
— Так что он просто до сих пор не понял собственного блага, — с огорчением в голосе сказал Изморин. — И везения. Ему ведь крупно повезло, что мы оказались в Черном Замке одновременно, товарищами по несчастью. Повзрослеет — поймет. — Изморин сделал паузу, чтобы до Лизы все хорошенько дошло. — Согласись, Лиллибет, я имею полное право гордиться таким учеником. И горжусь. Прав да, может показаться, что сейчас в учителях у него совсем другой человек… Впрочем, я не ревнив. Хотя когда этот Глаукс был моим студентом… Как, ты не знаешь?
Лиза вспомнила приемчики бывшей одноклассницы Юлечки Южиной — прилежно разинула рот и с видом крайнего изумления распахнула глаза пошире. Получилось как фальшивая нота, но Изморин ласково улыбнулся в ответ. «Не заметил! Да он же вообще ничего не понимает! — едва не ахнула Лиза. — Он же про настоящих людей все забыл! Если вообще знал!»
— Он тебе, наверно, мало что рассказывал про Амберхавен, — успокаивающе, как маленькому ребенку, объяснил Изморин. — Потому что скрывал правду. Видишь, что получается — все это время тебя со всех сторон окружал обман, Лилли! Так вот, там, в Университете, он познакомился с твоей бабушкой, с Таль. Я помню, они были очень красивой парой. Думаешь, почему Филин теперь так с тобой носится? — Изморин подался вперед. — Сложись обстоятельства иначе, ты ведь могла бы быть его внучкой. Да-да!
«Не хочу ничего слушать! Не хочу ничего знать!» — Лиза еле удержалась, чтобы не заткнуть уши. Наоборот, вытянула шею, изображая внимание.
