Питер Леранжис - Семь чудес и ключи времени
– И где мы должны их найти? – спросил Марко. – В антикварных лавках?
– Почему мы? – перебил его я. – Почему именно мы видим эти сны? Как в наших генах оказался этот маркер 7ЧС? И почему именно мы должны найти эти… сосуды?
– Они называются «локули», – мягко произнес Бегад. С мгновение он о чем-то раздумывал, затем глубоко вздохнул: – Мне очень многое нужно вам рассказать, когда все вы будете в порядке. Пока же я скажу лишь, что не только вы ищете локули. Есть еще одна группа… Но мы просто обязаны их опередить.
Люк открылся, и до нас донесся ритмичный механический писк. В проеме показалась совершенно седая доктор Бредли. Врач посмотрела на Бегада и показала большой палец.
– Показания стабильны, – объявила она. – Пациент в сознании.
– Какие-нибудь необратимые повреждения, доктор Бредли? – спросил Бегад.
Доктор почесала голову.
– Первое, что она сказала, когда очнулась: «Похоже, Тотошка, что мы с тобой не в Канзасе».
– «Волшебник Изумрудного города», – пояснил Касс. – Она в порядке.
– Ну, в любом случае ей нужны сутки, чтобы отоспаться, – продолжила доктор. – Похоже, вам всем это не помешает.
Бегад кивнул и перевел взгляд с Касса на Марко, а затем на меня.
– Время на разговоры истекло, – сказал он и посмотрел на наручные часы. – Сейчас шесть утра. Ваши тренировки начнутся ровно через двадцать четыре часа.
Глава 15
Тренировочный день
– Извини, – зевнул Торквин, заходя ко мне в комнату, его босые ноги шлепали по полу словно дохлые рыбины. – Проспал. Идем.
Я спрыгнул с кровати и последовал за ним по коридору. Было почти полвосьмого объявленного тренировочного дня. Ровно в шесть какой-то техник забрал Касса в медиацентр. Марко отбыл в компании охранников-качков. И еще кто-то увез Эли на гольф-каре в сторону центра управления. Все мы с самого утра и до двух часов дня должны были «оттачивать мастерство», после чего профессор Бегад будет ждать нас классной комнате.
Но Торквин опоздал.
– Куда ты меня ведешь? – спросил я.
– Гараж, – ответил он.
Отлично. Либо мой дар имел какое-то отношение к машинам, либо мне судьбой было предназначено стать первоклассным сторожем.
Когда мы оказались снаружи и окунулись в яркие солнечные лучи, я вдруг сообразил, что не имею ни малейшего представления, какая погода была последние двадцать четыре часа. Весь прошлый день был проведен в сне, спорах и поглощении пищи, которую Конан привозил на тележке в наш корпус.
Пришлось потратить немало времени, чтобы удовлетворить любопытство Эли, так как она не помнила ничего из произошедшего ночью. В конце концов мы сошлись в одном: следовать плану Бегада. Пусть даже я оказался единственным, кто все еще не верил его словам.
– И-и-ия! – послышался отдаленный крик. На противоположной стороне центрального газона несколько охранников сошлись в некоем подобии схватки по боевым искусствам. На них была специальная форма, а в руках они держали палки, которыми друг друга атаковали.
Стоп. Не друг друга. Из центра группы выпрыгнула одинокая фигура; сделав идеальное сальто назад, она приземлилась за спинами нападавших и палкой ударила их сзади под колени. Почти все охранники тут же растянулись на земле.
– Марко? – пробормотал я.
– Опасный тип, – сказал Торквин, вразвалочку направляясь к медиацентру. Открыв дверь, он зашел в огромную комнату, забитую круглыми подушками с полистиролом внутри, мониторами и играми.
Сердце у меня подпрыгнуло.
– Круто! – оценил я. – Так ты пошутил насчет гаража?
– Так короче, – ответил Торквин.
Он направился к двери в противоположном конце комнаты, за которой оказался длинный, выложенный кафелем коридор. Мы шли мимо открытых комнат, в одной из них я заметил Касса в компании каких-то ученых, столпившихся у стола. Кто-то прилаживал к его голове электроды, подключенные к неизвестному мне аппарату. Касс и еще двое ребят с эмблемой «ИК» на одежде уставились на огромную детализированную карту острова. В центре карты чернело огромное пятно горы, обозначенной как «Оникс».
– Это мы сейчас там? – спросил я.
– Мы сейчас в коридоре. Это карта.
В конце коридора Торквин толкнул дверь. В нос ударила смесь запахов горячей резины и смазки.
– Заходи, ну.
Мы продолжили наш путь внутри огромного строения, похожего на ангар. Куда ни глянь, повсюду стояли самые разные модели автомобилей, грузовиков и автобусов – все в процессе покраски или ремонта. Вокруг них сновали механики, кто-то забирался под кузов, а кто-то с головой нырял в открытый капот. В дальнем конце здания, который казался в миле от нас, я заметил подводную лодку, вытащившую нас из моря. Сейчас ее подняли на высоту примерно шесть футов от пола. С днища сняли большую квадратную панель, и оттуда торчал спутанный клубок порванных проводов, посверкивали какие-то трубы и черная металлическая обшивка. Субмарина словно только что вернулась из боя.
Мы остановились прямо под ней. Торквин указал наверх.
– Ночью, когда мы нашли вас, – сказал он, – ударились обо что-то. Едва добрались.
– Выглядит серьезно, – заметил я.
Поэтому он привел меня сюда? Хотел показать, какой ущерб по нашей вине был причинен субмарине? И чего ему от меня надо – извинений?
– В следующий раз попросим прислать за нами машину. И куда мне теперь идти?
Торквин остался стоять на месте, не отрывая от меня взгляда. Прошла минута-другая, наконец он нагнулся и поднял с пола гаечный ключ.
– Чини, – сказал он. – Вернусь без пятнадцати два.
* * *– Йеху! – крикнул Марко, едва ли не вприпрыжку пересекая газон. – Хиро сказал, я получу второй дан за неделю!
В конце этого мучительного утра Марко Великолепный был последним человеком, кого бы я хотел увидеть. Мало того что он все утро оттачивал боевые искусства, так теперь он с горящими глазами устремился ко мне с баскетбольным мячом в руках. Выйдя из гаража, я без сил опустился прямо на землю. Все лицо у меня было в смазке. За моей спиной на боку лежала субмарина, выглядящая так, будто все ее внутренности вывалились наружу.
Я успел подружиться с механиком, представившимся Фрицем, все лицо которого покрывали татуировки со змеиной эмблемой «ИК». Он попытался научить меня обращаться со сварочным оборудованием и заклепочным пистолетом. В итоге я прожег дыру в гидравлическом подъемнике, умудрился сорвать с петель аварийный люк субмарины, сломал материнскую плату и схемы и – не знаю как – отрубил один из пропеллеров. Сейчас аппарат пребывал в куда худшем состоянии, чем утром. Я думал, у Фрица от столь долгих криков на немецком взорвется голова. Теперь механики обсуждали, не подать ли заявку на новую субмарину.
– Ого! Что здесь было? – спросил Марко, приблизившись достаточно для того, чтобы увидеть мое лицо и субмарину позади.
– Ты вскоре получишь второй дан, – сказал я, заковыляв в сторону газона, – а я получу Schlag auf dem Kopf mit einem Schlussel.
– Звучит круто, – протянул Марко. – А что это значит?
– Гаечным ключом по башке, – ответил я.
Профессор Бегад махал нам с другого конца травяного поля. На его голове была немного помятая бейсболка с эмблемой «ИК», а сам он стоял у подножия того самого здания, напоминающего музей, с широкими каменными ступенями и семью колоннами. Где-нибудь в Вашингтоне такое строение можно было принять за здание суда, но здесь, на фоне джунглей и вырастающей из них огромной черной горы, формой напоминающей шляпу колдуньи, оно смотрелось очень странно.
Я направился к нему, шагая прямо по газону. Мокрые от пота ступни скользили в кедах. Карманы оттягивала всякая ерунда, которую Фриц разрешил мне забрать себе в комнату, – блоки, крючки и веревка.
– Так что, ты у нас что-то вроде машинного гения? – спросил Марко.
– Видимо, так они думали, – вздохнул я. – В смысле, я не тупой. Я не боюсь возиться с механизмами. Но мне нравится создавать их самому, что едва ли кто-то решится повторить. Так что это утро стало одним сплошным провалом. Я не смог ничего сделать правильно.
Лоб Марко пересекла глубокая морщина:
– Это и называется тренировкой. Думаю, каждый из нас должен попробовать себя во всем. Расширить границы возможного. Может, завтра меня отправят в гараж. Ладно тебе, брат Джек, отставить пессимизм! В чем ты лучше других? Как бы описали Джека Маккинли другие? Он крут в… чем?
– Ни в чем, – ответил я. – Я даже не могу проснуться по утрам без пластмассовой игрушки, врезающейся мне в голову.
Марко кивнул:
– М-да, согласен, не очень вдохновляет. Ну, не знаю… А творчество? Шахматы? Иностранные языки? Или ты чемпион в «Angry Birds»? В плавании? А, нет, стоп, в этом ты полный ноль.
Когда мы добрались до профессора Бегада, я впервые заметил, что величественное здание за его спиной имеет название, выгравированное в каменном блоке над колонами: «ДОМ ВЕНДЕРСА»
– А если переставить буквы, – тихо сказал я, – будет Дом Ведер Сна.
