Кай Майер - Колючник
— И знаете еще что? Никто не видел ее аккомпаниаторов.
— Но ведь они были наверху, на эстраде, — возразила Лиза, — мы же с тобой их видели.
— Они все время держались в тени.
— Они и были тенями, — поправила его Кира. Хотя она и не была на концерте, тем не менее не сомневалась в своей правоте. Очевидно, у ведьм Арканума в запасе имеется много всяких трюков, которых ни она, ни ее друзья не увидят и в самых смелых мечтах.
Никто не знал, что можно возразить на это. В молчании прошли они через ворота в город и неторопливо покатили коляску с горластым пассажиром по главной улице в северную часть Гибельштайна.
— Не знаю, что рассказала Рут тетя Кассандра по поводу ее сада и вообще, но то, что нам снова навязали Томми, по-моему, просто неслыханно. — Кира на минуту задумалась, а затем добавила: — Если быть предельно точным, мы ведь, в конце концов, спасли его.
Лиза шмыгнула носом:
— Неблагодарность есть воздаяние за добро в этом мире… Что-то нас сегодня тянет на цитаты.
— Наша Лиза, — язвительно сказал Крис, — умна не по годам. Всегда наготове мудрая сентенция.
Лиза скорчила ему рожицу:
— Неужели никогда не слыхал, что женщины умнее мужчин?
— Зато мы лучше вас играем в футбол, — возразил Нильс.
— А-а-а! Держите нас! — хором простонали обе девочки, и к ним тут же присоединился Томми, заверещав во всю мочь.
По древним камням мостовой мимо них прогромыхал грузовик. Стальные штанги на прицепе производили адский грохот. Он перекрыл даже вопли маленького мучителя, доносившиеся из коляски.
Кира, проводив грузовик взглядом, заметила, как он притормозил у Северных ворот и медленно проехал под их низким сводом. Затем исчез из виду.
На мгновение ей показалось, что над зубцами башни что-то блеснуло. Это что-то было похоже на отблеск полной луны средь белого дня и голубого неба.
Однако если то, что она увидела, и был глаз, то он тут же закрылся, луна поблекла и в тот день больше не показывалась.
Где-то там…
Вместо эпилога
Недалеко от Гибельштайна, километрах в десяти, на вершине самого высокого в окрестностях холма, возносился вверх металлический купол, белый и мерцающий, похожий на снеговика с подтаявшей на солнце головой. Более чем на тридцать метров возвышался он над кронами деревьев, растущих на холме.
У непосвященных купол мог вызвать ассоциации с хвостовой частью летающей тарелки, врезавшейся при падении носом в землю и увязшей глубоко в грунте. Другим странная конструкция казалась надгробным памятником, черепом или — оптимистам, во всем ищущим благоприятные знаки, — вертикально поднятым большим пальцем. Мол, все будет о'кей.
На самом деле все обстояло гораздо прозаичней: белый купол на холме был обсерваторией, причем самой современной в стране, да что там в стране — на всем континенте. Только в Южной и Центральной Америке, в Чили и Нью-Мехико, имелись еще более мощные телескопы.
Поэтому хозяину этого заведения, уважаемому доктору Юлиусу Карфункелю, было от всего сердца наплевать на пересуды людей о внешнем виде его детища. Он и его небольшая команда исследователей космоса уже несколько лет работали в этой обсерватории и за сравнительно короткое время сделали немало таких открытий, что их коллеги-ученые во всем мире только бледнели от зависти.
Но самым значительным из открытий, самым зрелищным и, несомненно, самым необычайным было внезапное исчезновение с лунного диска пятен, своими очертаниями похожих на человека с вязанкой хвороста на спине, а также неожиданное возвращение этого «человека» на диск через несколько часов.
Каждый взрослый, каждый ребенок и уж конечно каждый ученый знали, разумеется, что так называемый человек на Луне есть не что иное, как причудливо оформившаяся совокупность теней и кратеров на поверхности спутника Земли.
Тем, кто смотрит на Луну невооруженным глазом, в этих затемнениях и впрямь могут почудиться контуры человеческой фигуры с вязанкой хвороста на спине. Для исследователей же, работающих в обсерватории и наблюдающих светило в телескоп, видящих Луну так близко, как другие видят крошки в своей тарелке за завтраком, человек на Луне был бабушкиными сказками.
Однако именно этим взрослым дядям и тетям, прошедшим огонь, воду и медные трубы науки, и пришлось констатировать исчезновение человека на Луне. Для одних это было необъяснимо, для других — просто невероятно.
Больше всех это явление смутило самого Юлиуса Карфункеля. Такого еще не случалось ни с ним, ни с кем-нибудь другим из известных ему ученых.
Пятна с поверхности спутника Земли словно стерли мокрой тряпкой: ни теней, ни кратеров — чисто, как вымытая суповая тарелка.
Как ни крути, а научного объяснения этому феномену доктор Карфункель найти не мог. Впечатление было такое, что некие инопланетяне направили на Луну суперпрожектор, уничтоживший все тени и высветливший все пятна. Впрочем, эта версия едва ли казалась доктору менее фантастичной, чем любая другая из обсуждавшихся им и его коллегами.
Доктор Карфункель твердо верил в существование жизни на других планетах. Он был уверен, что НЛО постоянно вторгаются в атмосферу Земли и люди снова и снова похищаются посланцами Вселенной на предмет обследования.
При всем том, расскажи ему кто-нибудь о ведьмах, о магической силе Арканума, о том, что силуэт человека на Луне есть нечто большее, нежели скопление теней в безбрежном океане пыльных пустынь, доктор просто умер бы со смеху.
Поэтому неудивительно, что он не думал ни о чем плохом, сидя спустя две ночи после необъяснимого явления в полном одиночестве у телескопа и пристально разглядывая лунную поверхность.
Близился предрассветный час, все сотрудники давно уже сладко посапывали дома в своих постелях. Доктор Карфункель сидел на стуле среди переплетений стальных конструкций, на которых покоился многотонный корпус телескопа. Камеры транслировали картинки с лунной поверхности на экраны многочисленных мониторов. Шла постоянная видеозапись, фиксировалось каждое отклонение от нормы, в полностью автоматическом режиме обсчитывалось компьютерами и распечатывалось в виде сложных диаграмм и цифровых таблиц.
Но доктор Карфункель не отвлекался на просмотр змеящихся бесконечных лент распечатки, которые принтер сплевывал в короба приемника. Его взгляд был прикован к экранам мониторов.
В обсерватории царила тишина. Облицованные стальными листами залы и коридоры были пусты, только временами то там, то здесь попискивал какой-нибудь электронный прибор или гудел лазерный принтер.
— Не может быть! — вырвалось у него в третий раз с момента обнаружения новых изменений на поверхности Луны.
Картина разительно отличалась от той, которую он наблюдал два дня назад. На сей раз далеко не вся поверхность планеты озарилась ярким светом. Нет, лишь малый кусочек черноты пришел в движение, тень, которая на экране монитора выглядела не крупнее ногтя большого пальца доктора. Речь шла об осколке темноты, только что бывшем частью теневого массива на краю кратера Коперника, южнее Имбрийского Моря.
В первый момент доктору показалось, что это осколок лунного камня диаметром во много километров, оторвавшийся необъяснимым образом от поверхности Луны и теперь летящий штопором в глубь Вселенной.
Затем пришла мысль о том, что это может быть мелкий спутник, прокладывающий себе путь в верхних слоях земной атмосферы и попавший в поле зрения телескопа.
В одном сомнений не было: кусок темноты, вырвавшийся из тенеподобного тела лунного человека, летит прямо к Земле. На Европу! На обсерваторию! Сквозь объектив телескопа прямо в доктора…
События развивались стремительно. Так быстро, что у доктора Карфункеля не оставалось времени даже вздрогнуть.
Пятнышко величиной с ноготь каплей черного масла соскользнуло с экрана монитора, нацелилось на доктора и в долю секунды угодило ему в глаз.
Ощущение было такое, будто из открытого окна доктору ударило в лицо порывом ледяного полярного ветра.
Но это был не полярный ветер.
Темнота, тончайшей сетью окутавшая его правое глазное яблоко, была холоднее самой студеной точки Антарктиды, холоднее, пожалуй, холода Вселенной.
Правда, очень скоро доктор перестал чувствовать это. Абсолютно спокойно он отключил все приборы и установки, решив, что на сегодня хватит. Пора домой, спать.
Несколько позже, принимая душ, он обнаружит на спине между лопатками едва заметную опухоль. А завтра, ну, может, послезавтра, ощутит в этом месте покалывание мельчайших иголочек. Это изнутри сквозь кожу начнут пробиваться шипы.
Но доктор Карфункель об этом и думать не будет. Как и о том, что на следующее утро компьютер не выдаст никакой информации о видеозаписях, сделанных во время наблюдения загадочного феномена.
