Семен Слепынин - Мальчик из саванны
Иное дело книги. В них даны только самые живописные детали обстановки и наиболее броские, характерные черты персонажей. Здесь для воображения Сана открывался полный простор, чужие образы он дополнял своими красками, звуками, запахами. В книгах Майн Рида, Густава Эмара мальчик видел не только северо-американские прерии, но и щемящие дали родной саванны — качающееся море трав, бескрайнее синее небо и табуны лошадей. А их Сан любил не меньше, чем птиц. Только в книгах лошади были уже приручены и назывались мустангами… Понятными Сану становились и люди — почти такие же охотники и дети природы, как его соплеменники. Они — точь-в-точь, как когда-то в мечтах Сана! — скакали верхом на лошадях, и ветер, наверное, свистел в их ушах. У мальчика белел кончик носа от волнения, когда герои книг, спасаясь от опасности, мчались на потных мустангах по дикому приволью степей.
Ностальгия
Зима и лето прошли для Сана в каком-то полусне. Мальчик механически ел, по принуждению Ивана спал, по привычке учился в «Хроносе». И учился, как ни странно, куда успешней, чем раньше. Но по-настоящему жил он в мире солнечных пространств и манящих образов, вставших со страниц Майн Рида и Купера, Стивенсона и Рони Старшего.
«Через книги мальчик привыкнет к нашему миру», — радовался Иван. Но вот снова наступила осень, и Яснов все чаще замечал Сана под тополем.
Дули прохладные ветры, шумела золотистая осенняя вьюга. Книга вывалилась у мальчика из рук, глаза его невидяще глядели вдаль. Потом Сан закрывал глаза. Он слушал ветер… Он снова узнавал в его гуле полузабытые звуки — топот бизоньего стада, сладкий шепот зеленых трав, голоса людей.
«Эолова арфа», — невесело усмехался Иван. Он догадывался, что творится с мальчиком. Ветер, наверное, снова бередил его душу.
В такие минуты Сан забывал образы, навеянные книгами. Другие, мучительно зовущие и неясные образы вытесняли их. Они клубились, колыхались и таяли, как клочья тумана. И снова возникали, но уже более четкие… И вдруг однажды Сан увидел родную саванну. Увидел так ярко, что чуть не вскрикнул. Казалось, стоит протянуть руку — и можно пощупать колоски злаковых трав, недвижно застывших под жгучим полуденным солнцем. Воздух струился испарениями, тишина стояла вокруг. Но вот на горизонте сгустились синие тучи, тени побежали по саванне, и зашелестел, зазвенел травой проснувшийся ветер…
Незабываемы ощущения первых лет жизни, первых прикосновений к миру! Предгрозовую летнюю саванну Сан видел и вдыхал всеми порами, когда ему, наверное, было года три или четыре. Сейчас он хотел удержать только что возникшую картину, не дать ей уйти, утонуть в прошлом. Но саванна заколыхалась, задрожала, словно отраженная в воде, и затерялась в тумане других неясных видений. Потом туманная кисея разорвалась и Сан опять очутился «дома» — на сей раз на своем любимом лугу у берега Большой реки. Это был не тот пожелтевший осенний луг последнего дня его жизни там, а луг весенний, сверкающий избытком жизни, звенящий птичьими голосами, радующий нежной и клейкой зеленью лозняка. Сан забыл обо всем, он жил в весеннем дыму, среди трав и цветов, среди гудящих пчел и шмелей. И сладкая истома охватывала его.
Новый порыв ветра — и мальчику почудился говор людей его племени, плач сестренки. Что с ней сейчас?.. Но еще неотвязней был услышанный в ветре голос матери. Грубовато-гортанный, с хрипотцой, голос этот казался таким нежным и призывно сладким, что Сан заскулил.
Иван чувствовал, что мальчик не только душевно, но чуть ли не физически уходит в свои, одному ему видимые дали. Как вернуть его оттуда, переманить на свою сторону? Чем поразить его богатое и своевольное воображение, чтобы он очнулся от грез?
По-прежнему перед сном Сан часто задерживался в кабинете Яснова, следил за его пальцами, прыгавшими по клавишам пульта и вызывавшими движения небесных тел, бег светящихся формул и цифр.
— Понимаешь, чего мы хотим добиться? — спросил как-то Иван.
— Лететь на «Призраке» быстрее света.
Ответил Сан правильно. Но как-то скучно, и глаза у него были невеселые и скучные.
— Но я не понимаю, — продолжал мальчик. — Меня учили, что скорость света — предел.
— Верно. Но этот закон природы можно обойти с помощью других законов и необычных свойств Вселенной. Ученые давно вели поиск в этом направлении. И вот сейчас полеты со сверхсветовыми скоростями стали наконец возможны. Здесь, за этим столом, я «проигрываю» и уточняю детали маршрута, которые мы получили из центра астронавигации института «Космос». Наш «Призрак» отправится к Полярной звезде.
До нее, как ты знаешь, пятьсот тысяч световых лет. А мы рассчитываем добраться до нее за год.
— За год?!
В глазах Сана засветилось любопытство, смешанное с недоверием. «Клюнуло», — подумал Иван и решил еще больше ошеломить мальчика.
— Да, за год. По пути мы будем гасить звезды и совать себе в карман.
— В карман? — изумленно прошептал мальчик.
— Ну не в буквальном смысле, конечно. Вот смотри…
Иван стал объяснять с помощью звездной сферы. Вокруг погасшей и провалившейся в бездонную тьму звезды Сан увидел ровное, лоскутное пространство, какие-то вихри и воронки. Вот одна из воронок засасывает в себя корабль и выбрасывает его в другом, точно рассчитанном месте — за сотню тысяч световых лет.
Иван добился своего — теперь ночами Сану снились звезды — оранжевые, зеленые, синие. Звезды, ослепительно взрывающиеся, и звезды, проваливающиеся в черную бездну.
— Возьми меня с собой на Полярную звезду, — попросил однажды мальчик.
— Лучше я привезу тебе в кармане парочку звезд. — Иван с улыбкой взъерошил ему волосы. — А хочешь, подарю кусочек саванны?
Сан не придал значения этом словам, счел за шутку. Но через несколько дней, переступив порог своей комнаты, он очутился в… ночной саванне! Над ним в темно-фиолетовом небе мерцали крупные звезды, в пяти шагах горел на камнях большой костер. Ошарашенный, Сан оглянулся. В дрожащем свете костра он понемногу стал различать кровать, стены и понял, что находится в своей комнате. Только потолок выгнут наподобие небесной сферы, а в стену вделан большой, почти в рост человека, камин. Сложенный из камней, он напоминал Сану пещеру.
Радости мальчика не было предела. Он суетился около огня, вбегал в кабинет дяди Вана и благодарил его, снова возвращался. С наслаждением понюхав смолистые сосновые сучья, совал их в костер. Афанасий подносил свежие порции дров.
Сан понимал: хворост выдают таинственные глубины города. Золу, угли и дым из камина город втягивает в себя, чтоб переработать в механизмы и приборы, в рубашки и вкусные хрустящие хлебцы, снова в дрова…
А как уютно читалось у камина! Сан брал книги и странствовал по их удивительным страницам, переходя из столетия в столетие, шагая по развалинам древних государств, отражая набеги пиратов.
Читал он книги уже по-иному. Вернее, не только читал, но и думал. Мальчика удивляло, что не так давно, во времена Фенимора Купера, люди жили почти в таких же землянках, как и его племя, пользовались почти таким же оружием. Только вместо каменных топоров и костяных ножей — стальные, вместо дротиков — стрелы, а потом пули. Книги, размышления над ними помогали мальчику заполнить громадную пропасть времени в триста веков — ту пропасть, которая отделяла его от тех далеких дней, когда он босиком бегал по берегам Большой реки и восхищался каменными изделиями Хромого Гуна.
Хромой Гун… Все чаще вспоминался Сану древний мастер. Каменный век сменился бронзовым и железным, потом появились пар и электричество. Совсем недавно, лет двести назад, грохотал век атомный и электронный. И вот, когда на земле было покончено с последними остатками капитализма, возник тихий, но могущественный век, приютивший Сана, — век гравитонный. Возник не случайно и не сразу, тысячелетия подготавливали его. Воздушные и подводные города, «Хронос» и другие исполинские лаборатории создавались постепенно, руками таких же мастеров…
От волнения сердце заколотилось у Сана в груди. Он открыл для себя великую тайну мира, в котором сейчас находится. Вокруг него живут и трудятся такие же умельцы, как… Как Хромой Гун! Но умельцы более искусные и знающие. Каждый что-то делает, все к чему-то стремятся. Антон хочет стать астронавигатором. И он добьется своей цели, уже сейчас знает интегральное исчисление, легко решает задачки, которых Сану не одолеть. А у дяди Вана совсем уж удивительная цель — Полярная звезда.
«А у меня что есть? — спрашивал себя Сан. — Ничего!..» Неуютной показалась Сану его комната, холодом повеяло от камина. Он здесь лишний, никому не нужный. В каменном веке он стал бы охотником. А в гравитонном?
Яснов заметил, что с мальчиком опять творится неладное. В «Хроносе» Сан был рассеянным и угрюмым, дома чаще всего сидел у камина, но не читал, а задумчиво глядел на огонь.
