Кэтрин Ласки - Призрачный
Сарк лежала спокойно. Почему она решила умереть так, на куче обломков?
– Пойдем, Мирр, – легонько подтолкнула его Эдме. – И смотри, осторожней, не наступи на осколки.
– Не понимаю, – пробормотал Мирр дрогнувшим голосом.
– Что ты не понимаешь?
– Эти кувшины… воспоминания…
Услышав его, Фаолан обернулся.
– Мы все такие, Мирр. Мы все – сплошные воспоминания. Или, можно сказать, истории. Внешне мы состоим из меха и костей или перьев, крыльев и желудков, как совы. Но по сути мы всего лишь истории. Длинные, длинные истории.
«Я хочу забыть свою историю!»
– Пойдем, дорогой! Я понесу тебя, как раньше, если хочешь, – предложила Эдме.
– Нет! – воскликнул Мирр. Ему не хотелось, чтобы его носили в пасти. Так на него снова нахлынут болезненные воспоминания, ранившие его душу, как ранят лапы острые льдинки. – Я и сам прекрасно могу ходить.
Глава четырнадцатая
Дальше Крайней Дали и Начала времен
ОНИ ДОЛГО ШЛИ НА СЕВЕРО-ЗАПАД. ЛЕДНИК, похоже, пощадил Топь, но теперь они отчетливо видели его рваные края. Фаолан предложил всем передохнуть, а сам стоял и рассматривал казавшуюся бесконечной ледяную массу. Сейчас ледник вроде бы не двигался, но он пролегал между ними и их целью, а это значит, что теперь им придется идти по нему.
– Выбора у нас нет. Мы должны его пересечь. Только так мы дойдем до границы и до Пещеры.
– Он выглядит довольно плотным и ровным, – сказала Мхайри. – Без трещин и расселин.
– Но утверждать это наверняка нельзя. В любое мгновение можно провалиться, – сказала Гвиннет. – В молодости я провела достаточно времени в Северных королевствах. Я знаю, что на снегу образуется предательская корка, скрывающая под собой ледяные пропасти. Некоторые расселины бывают такими огромными, что в них может провалиться даже медведь-гризли.
Она опять съежилась, как это делают совы, испытывающие крайнее волнение.
– В чем дело, Гвиннет? – спросил Фаолан.
– Ни в чем, – солгала она.
На самом деле сипуху тревожило воспоминание о том, как в одной из таких расселин лежала Уна. Фаолан посмотрел на сову пристальнее, и она вздохнула.
– Послушайте, я не хотела вам говорить. Но прежде чем мы встретились в Топи, я летала вдоль Кривого Хребта – ну, то есть вдоль того, что раньше было хребтом. Теперь он весь выровнен и пересечен глубокими расщелинами. В одной из них я нашла Уну.
– Уну! – в один голос воскликнули Эдме и Фаолан.
Гвиннет закрыла глаза, вспоминая, как в расщелину залетали стервятники, чтобы полакомиться останками попавших в смертельную ловушку животных.
– Это было ужасно. Расщелина, в которую угодила Уна, была довольно широкой – шириной примерно в размах крыльев стервятника. На дне его лежало много погибших животных. Для падальщиков это был настоящий пир.
– Послушайте меня внимательно, – обратился ко всем Фаолан, встряхивая головой, чтобы избавиться от ужасных образов перед внутренним взором. – Мы должны пересечь ледник. Выбора у нас нет. Но мы не станем пищей стервятников. Гвиннет, ты лети впереди и разведывай местность. Мы же будем идти осторожно. Нас всех обучали идти по тонкому льду реки, проверяя его своими маленькими пятыми когтями на лапах. Представьте, что это то же самое. Понятно?
Остальные только хмуро кивнули.
Фаолан расправил широкие плечи, поднял высоко хвост и пролаял:
– В путь!
И пятеро волков отправились в путь. Гвиннет летела чуть впереди и разглядывала снежный покров в поисках опасных трещин. Она чутко прислушивалась к ветру, дующему вдоль снега, потому что любое мельчайшее изменение в его звуке могло указывать на скрытый разлом.
Какое-то время этот план работал, пока они не добрались до места, плотно закутанного туманной дымкой. Гвиннет вернулась к друзьям и опустилась на снег.
– Трудно сказать, что там дальше. Туман всё скрывает, ничего не разглядеть. Но мне нужно сказать вам кое-что еще.
«Какая же я неумеха в таких делах!» – подумала она. Сипуху давно волновал один вопрос, но она никак не могла подступиться к нему и решить, как лучше рассказать о нем своим друзьям. Вот бы в языке было нечто вроде восходящего воздушного потока, позволяющего парить легко и без усилий!
Но ничего подобного она не знала, поэтому придется с трудом подбирать слова.
– Ты о чем, Гвиннет? – беспокойно спросила Эдме.
Сова встопорщила перья и выпалила:
– Банджа родила щенка. Я нашла их в моей старой кузне. Я понимаю, что это звучит необычно.
– Вот уж точно! – воскликнул Фаолан. – Я весь содрогаюсь от мысли, что такая волчица могла стать матерью.
– Ну, пожалуй, это самое странное. Мать она хорошая, – ответила Гвиннет. – Теперь она полностью изменилась. Стала другой.
– Значит, что получается? – решила подытожить Мхайри. – Она была стражем, которому не дозволялось искать себе пару. А теперь родила щенка.
– Да-да, она теперь мать. К тому же, насколько я полагаю, никаких стражей больше нет. Ведь нет Кольца, нет и углей, которые нужно было охранять.
– А она… поправилась? – осторожно спросила Эдме с едва заметной дрожью в голосе, внимание на которую обратил только шагнувший поближе к волчице Фаолан.
– Да, – вздохнула Гвиннет. – У нее открылся второй глаз. Она этого не понимала, пока я ей не сказала.
– А со щенком все в порядке? – спросила Эдме.
– Да. И это девочка. Банджа назвала ее Мод. Она идеальна.
– Это хорошо. Я рада за нее. По-настоящему рада.
В глазу Эдме выступили слезы.
Фаолан склонил голову набок и с сочувствием посмотрел на свою подругу. Сказать по правде, она была ему больше чем подругой. Сейчас на него снова нахлынули чувства, увлекавшие волка за собой, словно сильное морское течение. Он не находил себе места, когда думал, что ей может грозить опасность или что он никогда больше ее не увидит. Тогда лучше самому броситься в беспокойные бурлящие воды и утонуть вслед за ней.
– Я пообещала Бандже вернуться, – продолжила Гвиннет. – Помочь ей. Но теперь, когда мы идем на запад…
– Нельзя оставлять ее одну! – прервала ее Эд-ме. – Нельзя! Подумать только – на свет появилось новое существо, и это в такое время, когда… когда… происходит все это.
Она покрутила головой, осматривая пустынную снежную местность, которая когда-то была страной Далеко-Далеко.
– Да, конечно, возвращайся к ней, – сказал Фаолан. – Встретимся у Кровавого Дозора.
– Но сохранился ли Кровавый Дозор? – спросила Гвиннет. – На тех холмах стояли друмлины. Как думаете, что с ними случилось?
Фаолан тяжело вздохнул.
– Ну, тогда встретимся в Пещере Древних Времен.
– В Пещере Древних Времен? – переспросила Эдме.
Она с сестрами удивленно переглянулись. Волчицы однажды скрывались в этой пещере от снежной бури и помнили загадочные рисунки на их стенах.
– Ты так ее называешь, Фаолан? – спросила Мхайри.
– Мне кажется, это и есть ее настоящее имя, – ответила Эдме, повернувшись к Фаолану.
Зеленый огонек в ее единственном глазе горел так ярко, что едва не прожигал кости до самого костного мозга.
– Да, – тихо, но уверенно ответил Фаолан. – И там мы должны найти Свистуна.
«В той пещере так много странных рисунков, – подумала Эдме. – Но не только. Там должно скрываться что-то еще!»
Эдме в глубине своей души чувствовала, что только в Пещере Древних Времен по-настоящему начнется их поход на запад. Именно там тот древний ледяной волк, которого она видела много лун назад, должен встретиться с волком, которого она знает под именем Фаолан.
От этих мыслей по ее спине пробежал холодок. Но не только. Костным мозгом волчица ощутила странное покалывание между бедром и коленом. Бедренная кость? Но у нее всегда были здоровые и крепкие ноги, благодаря которым она хорошо бегала на охоте и умело подпрыгивала на курганах Кольца. Особенно у Быстробуйного вулкана, где у нее получались мастерские пируэты. Да, в том друмлине было что-то особенное, что позволяло ей совершать более высокие прыжки. Может быть, ключевая кость, лежащая в его основе – не такая, как кости других четырех курганов? Может, именно из-за этой кости у нее возникла репутация умелой прыгуньи?
Меньше всего на свете ей хотелось сейчас охрометь. Конечно, существуют мази, облегчающие боль, но как только ее охватит хромая болезнь, то прыгать, как раньше, она уже не сможет. Правда, Кольца теперь тоже не существует, так что, наверное, это и не важно. Но ей нужно оставаться сильной. Нужно идти на запад, дальше Крайней Дали, но куда? Она точно не знала, но верила Фаолану. Разве она не верила ему всегда?
Этот вопрос заставил Эдме призадуматься. «Разве я не всегда верила Фаолану?» Почему-то она мысленно перенеслась в прошлое.
