Диана Лот - Черепашки-ниндзя против Злобного Крага

—                  Гляди!

Клер была ослеплена, потому что этот огромный зал с высокими мраморными колоннами весь сверху донизу сверкал зо­лотом. В глубине, на возвышении из блис­тающих драгоценных камней, оправлен­ных в драгоценные металлы, стоял трон из золота и слоновой кости под балдахином из прозрачной эмали. По обе стороны тро­на высились две тысячелетние пальмы в гигантских вазах, выкованных когда-то самым искусным мастером глуммов. По ступеням, покрытым чудесно расшитым ковром, король Лек взошел на трон и ве­лел девушке стать рядом с ним по правую руку.

—                  Это моя сокровищница, Клер, — ска­зал он ей. — Выбирай себе все, что нравится.

Огромные золотые щиты висели на ко­лоннах, и солнечные лучи, преломляясь в них, отражались сверкающими свопами. Над ними скрещивались шпаги и копья. Столы вдоль стен были сплошь уставлены чашами, кубками, кувшинами, бокалами. А на одном из столов стояли шахматы из лунного камня.

Выбирай, Клер, — повторил король глуммов.

Но, подняв глаза ввысь над всеми этими богатствами, Клер увидела в отверстие по­толка голубое небо и почувствовала, что только этот небесный свет и придавал дра­гоценностям их ослепительный блеск.

—                  Мне хотелось бы вернуться на землю, ваше величество, — сказала она с покло­ном.

Тогда король Лек сделал знак своему каз­начею, и тот откинул тяжелый занавес. Взору Клер открылся громадный сундук с разными украшениями, окованный желе­зом. Когда подняли крышку сундука, отту­да хлынули потоки лучей самых разнооб­разных и чудесных оттенков. Каждый луч исходил от драгоценного камня, отшлифо­ванного с великим мастерством. Все эти камни были самой прозрачной воды и са­мого лучезарного блеска.

Крупные бриллианты посреди этих цвет­ных огней вспыхивали ослепительными бе­лыми искрами.

—                  Выбирай, Клер, — повторил король Лек.

Но девушка покачала головой и сказала:

Все эти камни, ваше величество, я от­дам за один-единственный солнечный луч, который играет на шиферной крыше Каледийского замка.

Тогда король глуммов открыл второй сундук, где был только жемчуг. Перемен­чивый блеск жемчужин отражал все крас­ки неба и моря. Их сияние было так неж­но, что, казалось, оно пронизано любовной мечтой.

—                  Бери, — сказал король Лек, протяги­вая ей пригоршню жемчужин.

Но Клер вновь отказалась:

—                  Эти жемчуга напоминают мне взгляд Грегори. Мне нравятся эти жемчуга, ваше величество, но еще больше мне нравятся глаза Грегори.

Услышав эти слова, король Лек отвер­нулся. Он приказал открыть третий сундук и показал молодой девушке кристалл, в ко­тором с первозданных времен была пленена капля воды. Когда кристалл поворачивали, видно было, как переливается в нем эта капля.

Лек показал Клер кусочки янтаря, в ко­торых миллиарды лет находились насеко­мые, еще более яркие, чем драгоценные камни.

Это — величайшие чудеса природы, торжественно произнес Лек. — Некогда в этих подземельях обитали трудолюбивые гномы. Они добывали из глубинных недр волшебный металл мифрил. Но потом залежи мифрила иссякли. Гномы ушли в другие края. Здесь поселились мы, глуммы. Но перед своим уходом гномы подари­ли нашим предкам эти кристаллы в знак вечной дружбы. И теперь я дарю их тебе, Клер.

Но девушка ответила:

—                  Оставьте себе янтарь и кристалл, ваше величество, ведь я не могу освободить ни эту мушку, ни эту капельку.

Задумчиво посмотрев на нее, король сказал:

—                  Твои руки, Клер, достойны хранить лучшие сокровища мира. Ты будешь вла­деть ими, но они не будут владеть тобой. Скупой — пленник своего золота. Только тем, кто презирает богатство, безопасно быть богатыми. Их душа всегда будет боль­ше, нежели их сокровища. Злобный Краг от своих шпионов узнал о наших богатст­вах. Он потребовал, чтобы мы отдали ему все эти сокровища. В противном случае, он пригрозил войной. Но мы не воспринимаем всерьез его угрозу. Мы не отдадим Крагу ни единого камешка. А если он вздумает с нами сразиться, то будем биться до послед­него.

Он подал знак казначею, и тот поднес де­вушке золотую корону на подушке.

—                  Прими эту драгоценность как знак то­го уважения, которое мы питаем к тебе Клер, — сказал король. — Отныне тебя будут называть принцессой глуммов.

И он возложил корону на голову Клер.

Коронование своей первой принцессы глуммы ознаменовали пышными праздне­ствами. Веселые игры чередовались без всяких расписаний в громадном амфитеат­ре. Маленькие человечки, кокетливо укра­сив свои колпаки веточкой папоротника или двумя дубовыми листами, радостно прыгали по подземным улицам. Праздники длились целую неделю.

Только один король Лек грустил.

На третий день празднования, во время роскошного пира король поднялся во весь рост со своего кресла.

—                  Принцесса Клер, — произнес он, — я хочу сделать тебе одно предложение, кото­рое ты вольна принять или отвергнуть. Хо­чешь ты стать моей женой?

Произнося эти слова, грустный и неж­ный король напоминал царственно-величавого пуделя. Клер ласково потянула его за бороду и ответила:

Я не прочь быть вашей женой в шутку, но никогда не буду вашей женой по-настоящему.

Лек быстро отвернулся, но все же Клер успела увидеть слезу, блеснувшую на рес­ницах глумма. Девушка пожалела, что она его обидела.

—                  Вы мне нравитесь таким, каков вы есть, ваше величество, — сказала дочь каледийской правительницы. — Так давайте же останемся просто друзьями.

Король смахнул слезу с глаз.

—                  Принцесса глуммов Клер, — обратил­ся он к ней, — я люблю тебя и надеюсь, что когда-нибудь и ты меня полюбишь. Но ес­ли бы у меня и не было этой надежды, я все равно любил бы тебя так же! Я только прошу, в ответ на мою дружбу, чтобы ты всегда была искренна со мной.

—                  Это я могу обещать!

—                  Хорошо. Так вот скажи мне, Клер, лю­бишь ли ты кого-нибудь так, чтобы тебе за­хотелось стать его женой? — задал король вопрос с хитрым умыслом,

—                  Нет, ваше величество, так я никого не люблю, — ответила девушка.

Тогда король улыбнулся и, подняв свой золотой кубок, провозгласил зычным голо­сом тост за принцессу глуммов. Невообра­зимый гул прокатился под сводами пеще­ры, от которого содрогнулись недра земли, потому что пиршественный стол тянулся с одного конца царства глуммов до другого.

Увенчанная короной, Клер стала еще за­думчивее и печальней, чем в те дни, когда ее кудри свободно рассыпались по плечам и она, смеясь, прибегала в кузницу глуммов и дергала за бороду своих добрых друзей Пика, Стада и Дуга. Их лица, освещенные отблеском пламени, радостно оживлялись при ее появлении. Теперь добрые глуммы низко кланялись, когда она проходила, и сохраняли почтительное молчание. Клер сожалела, что является принцессой глум­мов.

Она уже не радовалась при виде короля Лека, после того, как увидала, что он пла­чет из-за нее. Но она любила его, потому что он был добрый.

Однажды Клер взяла Лека за руку и при­вела его к той расщелине утеса, куда про­никал луч солнца, а в луче танцевали золо­тые пылинки.

—                  Ты хочешь мне что-то сказать, прин­цесса? — учтиво спросил король глуммов.

Я страдаю, ваше величество, — при­зналась Клер. — Я знаю, что вы и, в самом деле, меня любите. Но мои страдания от этого не уменьшаются.

— Да, я безнадежно влюблен в тебя, Клер, — поникнул головой Лек. — Поэто­му я оставил тебя в нашем мире, чтобы от­крыть наши тайны, которые мудрее всего того, что ты могла бы узнать на земле сре­ди людей. Поверь, люди далеки от совер­шенства. Они не так искусны и не так ум­ны, как глуммы.

—                  Пусть так, — согласилась девушка. — Но они похожи на меня больше, чем глум­мы, и потому я их больше люблю.

На другой день, сидя на гранитных сту­пенях подземного дворца, Клер снова смот­рела на голубое небо в расщелине утеса. Там бузина протягивала навстречу солнцу свои белые зонтики. Девушка заплакала. Подошедший король Лек взял ее за руку и спросил:

— Отчего ты плачешь, Клер? Чего хо­чешь? Чем я могу помочь?

Моя грусть увеличивает вашу доброжелательность ко мне, потому что вы доб­ры: вы плачете, когда я плачу. Знайте же. что я страдаю от того, что вспоминаю о Грегори Умбрийском. Я никогда его боль­ше не увижу. А я люблю его. Мне хотелось бы стать его женой.

—                  Почему же ты обманула меня, Клер, когда за пиршественным столом сказала, что никого не любишь?! — воскликнул Лек, отдернув свою руку, которой он креп­ко сжимал руку девушки.

—                  Тогда я еще не была окончательно уве­рена в своих чувствах, — ответила Клер. — А теперь самое мое заветное желание — чтобы он попросил меня в жены. Но он не предложит мне руки и сердца, потому что я не знаю, где он, а он не знает, где меня ис­кать. Вот поэтому я и плачу.