Лиз Кесслер - Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост
Братья? Но мне почему-то казалось, что мой отец должен быть гораздо моложе мистера Бистона. Я раскрыла было рот, собираясь спросить.
— Он был мне как младший брат. Мы всё делали вместе.
— Что?
— Что «что»?
— Ну, что вы делали вместе? Я хочу знать, каким он был.
— То же, что делают все молодые ребята, — раздраженно бросил он. — Ходили вместе на рыбалку, катались на велосипедах…
— А на мотоциклах?
— Да, да, и на мотоциклах, и на мопедах, на всём. Всегда вместе, всегда заодно. Бегали за девчонками.
Мистер Бистон, бегающий за девчонками! Меня аж передернуло.
— Ну, а потом он встретил твою мать, — мистер Бистон откашлялся. — И всё переменилось.
— Почему?
— Ну, можно сказать, они влюбились. По крайней мере, она влюбилась. Очень сильно.
— А папа?
— Он вел себя совершенно как влюбленный. Какое-то время. Перестал гонять на машинах.
— Вы же говорили про велосипеды.
— И на машинах, и на велосипедах. Ко всему потерял интерес. Проводил всё время с твоей матерью.
Засунув руки в карманы брюк, мистер Бистон вперил взор в пространство перед собой, словно пытаясь решить какой-то сложный вопрос.
— Но, конечно, это длилось недолго, — произнес он наконец, позвенев мелочью в кармане. — Твой отец повел себя очень некрасиво; он обманул наши ожидания.
— Что вы имеете в виду?
— Не так-то просто это объяснить. Но постараюсь. Скажем так, он повел себя не как самый ответственный человек. Ему нравилось кататься, но не захотелось возить саночки.
— Чего?
Мистер Бистон покраснел.
— Он посеял, но отказался пожинать.
— Мистер Бистон, я не понимаю, о чём вы.
— О боже, дитя, я говорю об ответственности, — вспыхнул он. — Откуда, по-твоему, ты взялась?
— То есть, вы хотите сказать, что, когда мама забеременела, он сбежал?
— Да, именно это я и хотел сказать.
Так чего же не сказали, чуть было не спросила я, но не решилась — уж больно у него был рассерженный вид.
— Значит, он ее бросил? — уточнила я.
— Да, бросил, — процедил он сквозь зубы.
— А куда он уехал?
— В том-то и дело. С тех пор никто о нём ничего не слышал. Видимо, не выдержал напряжения, — мистер Бистон усмехнулся.
— Какого напряжения?
— От отцовства. Никчемный человек, вот он кто. Не желал взрослеть, брать на себя ответственность… То, что он сделал… это непростительно. Я никогда ему этого не прощу. — Мистер Бистон вскочил со скамьи. — Никогда!
При этом у него было такое лицо — не хотела бы я его когда-нибудь обидеть!
Мистер Бистон пошел по набережной. Вскочив, я побежала следом.
— И никто не пытался его найти?
— Найти?! — Мистер Бистон обернулся, но, казалось, он смотрит сквозь меня. — Найти? — повторил он. — Конечно, пытались. Я старался как мог. Мотался по всей стране, расклеивал объявления. Мы даже по радио выступали, умоляя его вернуться…
— Значит, он меня никогда не видел?
— Мы сделали всё, что было в наших силах.
Я уставилась вдаль, обдумывая услышанное. Это не могло быть правдой. Или все-таки могло? Навстречу нам шла молодая семья; мужчина нес на руках малыша, женщина чему-то смеялась, вокруг весело скакал спаниель. Перед нами, не спеша, шествовала под руку пожилая парочка.
— Мне надо идти, — сказала я.
Мы уже дошли почти до самого маяка. Внезапно мистер Бистон снова схватил меня за руку.
— Ты не должна обсуждать это с матерью, поняла?
— Почему?
— Ты же видела, что получилось. Эта тема слишком болезненна для нее. — Он больно сжал мой локоть. — Обещай, что больше никогда не упомянешь об отце.
Я молчала. Мистер Бистон уставился мне в глаза.
— Иногда люди полностью вытесняют из памяти какие-либо мучительные и тяжелые для себя воспоминания. Это научный факт. Если заставишь ее заново вспоминать, могут случиться большие неприятности. — Он рывком притянул меня к себе. — А ты ведь не хочешь неприятностей? — прошипел он.
Я замотала головой.
— Точно? — переспросил он, снова дернув меня за руку.
— Конечно, нет, — мой голос дрожал.
Он растянул губы в своей фирменной кривой ухмылке.
— Вот и хорошо. Очень хорошо. Мы увидимся сегодня вечером?
— Я ухожу в гости, — поспешно соврала я. Потом придумаю, куда смыться. Воскресного чаепития с мамой и мистером Бистоном я сегодня точно не вынесу.
— Что ж, тогда передай маме, что я приду к трем.
— Угу.
Мы стояли у самого маяка. Я вдруг представила, как он затаскивает меня внутрь и запирает. Но с какой стати? Он никогда не делал мне ничего плохого — по крайней мере, до сегодняшнего дня. Я потерла руку; она еще ныла там, где он вцепился в меня своими пальцами. Но боль была ерундой по сравнению с охватившим меня горьким разочарованием. Если мистер Бистон не врал — а зачем ему врать?! — то Джейк никак не мог быть моим отцом. В общем, в голове у меня царил ужасающий сумбур.
— Так, а где же… — бормотал себе под нос мистер Бистон, перебирая свои многочисленные ключи. У него на цепочке висело не меньше пяти колец. — Где же… — он громко охнул.
— Что такое?
Но мистер Бистон словно не слышал.
— Не может быть. Только не этот… — Он лихорадочно ощупывал и выворачивал карманы, тряс носовой платок. — Он же был здесь. Я точно помню.
— Ключ от маяка?
— Нет, не от маяка, это от… — Он перестал рыться в карманах и уставился на меня так, словно только что заметил. Глаза у него были темные и холодные. — Ты всё еще здесь? Иди, я сам разберусь. Но помни о нашем разговоре. Это только между нами. И не забывай, что тебе неприятности не нужны. — Мистер Бистон отпер дверь маяка. — У меня сейчас важные дела, — пояснил он, глядя мне в глаза. — Но мы скоро увидимся. — Почему-то это прозвучало как угроза.
Не успела я ответить, как он уже зашел внутрь и захлопнул за собой дверь. В следующее мгновение раздался грохот задвигаемого засова. Я повернулась, чтобы уйти, как вдруг моя нога зацепилась за что-то твердое, полускрытое песком. Нагнувшись, я выудила из пыли медный кружок, окаймленный по краю крошечными кристалликами. На одной стороне кружка был выбит рисунок — не то вилка, не то вилы. С кружка свисало два ключа. Один большой и грубый, а другой маленький, железный, у нас тоже был такой — от чемодана. Кружок висел на порванной золотой цепочке.
Я постучала в дверь.
— Мистер Бистон!
Никакого ответа. Я постучала снова. Тишина. Я посмотрела на кружок, задумчиво провела пальцем по острым кристалликам. Ну ладно. Потом отдам…
Засунув ключи в карман, я отправилась домой.
Глава восьмая
Вот оно. То, чего я так боялась! Я переступила через канавку с водой, по периметру опоясывающую бассейн. Робкая попытка убедить мистера Берда, что у меня грибок на ногах, не возымела ни малейшего результата — он просто выдал мне белые резиновые носки. Теперь я не просто была в опасности, но еще и выглядела как последняя дура в этих идиотских носках. Класс! Что же делать?! Еще немного — и моя тайна будет раскрыта. Все узнают, что я урод.
— Побыстрее, ребята, время идет! — инструктор Боб хлопнул в ладоши, глядя, как я на подгибающихся ногах бреду к бассейну. — Пока все зайдут в воду, уже пора будет вылезать.
Стук собственного сердца гулким эхом отдавался у меня в голове.
— Те, кто умеет плавать, заходят в бассейн, — не унимался Боб.
Только бы он не вспомнил обо мне, только бы не вспомнил, мысленно взмолилась я. Мое время истекало; необходимо было срочно что-то придумать.
— Это и тебя касается, — Мэнди Раштон ткнула пальцем в мою сторону. — Что это с тобой, рыбка ты наша? Приступ застенчивости?
Я сделала вид, будто не слышу, но было уже поздно: Боб обернулся.
— Что за шум? — Тут он заметил меня. — Ах, да. Это у тебя в прошлый раз была судорога?
Я попятилась к стене, тщетно надеясь, что она поглотит меня навсегда. Не пойду в бассейн. Не пойду, и всё тут!
— Ладно, зайдешь в воду, когда будешь готова.
Ага, как же, держи карман шире…
— Главное, не волнуйся. Тогда всё будет в порядке. — Боб повернулся к остальным — Ну, ребята, вперед.
— Пусть наша водоплавающая ныряет первой, — выкрикнула Мэнди так, что все обернулись.
Неожиданно она толкнула меня, и я, потеряв равновесие, поскользнулась на мокром полу и — плюх! — шлепнулась в бассейн.
На какое-то мгновение я совсем забыла про Мэнди — это была такая мелочь по сравнению с тем, что я снова очутилась в воде, нежной, шелковистой и мягкой; уютной, как любимая ночная рубашка. Но потом я пришла в себя. Всплыв на поверхность, я увидела тридцать пар глаз, и по меньшей мере в одной из них светилось злобное торжество.
Я должна побороть себя! Но это уже началось — ноги онемели и склеились. А я — идиотка! — зачем-то проплыла до самой середины бассейна! Я проталкивалась сквозь воду, стараясь не двигать ногами, в надежде, что хвост все-таки не образуется. Руки яростно колотили по воде, бортик понемногу приближался. Я должна успеть! Скорее, скорее!
