Джек Вэнс - Синий мир. (Сборник)
— Мы ничего не сделаем ночью. Выход на эту палубу будет стоить человеческой жизни.
Утром определение повреждений показало, что две растяжки были почти полностью перерезаны или распилены. Мачта, как легковесная конструкция, быстро развалилась, пара сегментов валялась в углу палубы. Платформа казалась лысой и плоской.
— Кто-то или что-то, — заметил Флетчер, — озаботился создать нам побольше проблем, чем больше, тем лучше, — он посмотрел через свинцово-розовый океан туда, где за пределом видимости дрейфовала платформа «Пелагик Рековерис».
— Ясно, — сказал Даймон, — ты имеешь в виду Христала.
— У меня есть подозрения.
Даймон взглянул туда же.
— А у меня уверенность.
— Подозрение не является доказательством. Во-первых, что мог бы Христал надеяться выиграть, напав на нас?
— А что выиграли бы декабрахи?
— Я не знаю, — признал Флетчер. — Но хотел бы узнать. — Он пошел переодеваться в подводный костюм.
Клоп был готов быстро. Флетчер прицепил камеру на внешней подвеске, подсоединил диктофон к чувствительной диафрагме на корпусе. Уселся, захлопнул крышку над головой.
Суденышко погрузилось в океан. Оно наполнилось водой, и его блестящая корма исчезла под поверхностью.
Команда ремонтировала крышу производственного корпуса, собирала временную антенну.
Прошел день, настали сумерки, затем фиолетовый вечер.
Громкоговоритель хрюкнул и засвистел, усталый и охрипший голос Флетчера произнес:
— Поднимайте, я подхожу.
Экипаж собрался возле планширя, напрягая глаза сквозь сумерки.
Одна из лениво блестящих волн изменила форму, подкатилась ближе и превратилась в водяного клопа.
Бросили концы, водяной клоп спустил балласт, и его подняли на балку.
Флетчер, хромая, спрыгнул на палубу, ссутулился возле одной из шлюпбалок.
— Этого погружения мне хватит на всю жизнь.
— Что ты нашел? — с нетерпением спросил Даймон.
— Все в фильме. Я запущу его, как только моя голова перестанет кружиться.
Флетчер принял горячий душ, потом спустился в кают-компанию и съел чашку супа, которую заботливо поставил перед ним Джонс, пока Маннерс занимался кассетой.
— Я своим умом дошел до двух вещей, — сказал Флетчер. — Во-первых, деки разумны. Во-вторых, если они разговаривают между собой, то это совершенно недоступно для человеческого восприятия.
Даймон удивленно и недовольно мигнул:
— Это же почти противоположно.
— Не совсем, — не согласился Флетчер. — Можете сами увидеть.
Маннерс запустил проектор, экран засветился.
— На первых нескольких футах ничего особенного. — сказал Флетчер. — Я прошел прямо к концу шельфа и прогулялся на глубину. Там прямо как конец мира — склон падает строго вниз. Я обнаружил большую колонию в десяти милях западнее той, что нашел вчера — почти город.
— Город подразумевает цивилизацию, — лекторским тоном заявил Даймон.
— Если цивилизация подразумевает манипуляции с окружающей средой — я где-то слышал подобное определение, — Флетчер дернул плечом. — Тогда они цивилизованы.
— Но они не разговаривают?
— Смотрите кино.
Экран был темным, в цвет океана.
— Я сделал круг над глубиной, — пояснил Флетчер. — Выключил прожекторы, запустил камеру и медленно пошел назад.
Бледное созвездие появилось в центре экрана, разделилось на целый рой искр. Они становились ярче и крупнее, за ними обрисовались высокие и темные минареты, башни, спирали и шпили из кораллов. По мере приближения Флетчера они становились четче. Из динамиков донесся его записанный голос.
— Эти образования имеют протяженность около полумили и высоту от пятидесяти до двухсот футов.
Изображение увеличилось. На передней стенке одной из башен показалось черное отверстие, туда и обратно проплыл нечеткий силуэт декабраха.
— Обратите внимание, — сказал голос, — на площадку перед колонией. Она кажется чем-то вроде садика или складского двора. Сверху трудно увидеть. Я опущусь ниже на сто футов или около того.
Картинка сменилась, экран потемнел.
— По показаниям глубиномера я нахожусь сейчас на трехстах шестидесяти футах... трехстах восьмидесяти. Здесь я не могу хорошо видеть, надеюсь, что камера возьмет все.
— Вы сейчас видите все это лучше, чем я, — прокомментировал Флетчер. — Внизу люминофорные части кораллов светят гораздо слабее.
Экран показал пятидесятиметровый участок скелета коралловой структуры и ближнего ряда ветвей. Камера захватила почти вертикальный склон, уходящий в темноту.
— Я был поражен, — продолжал он. — Шельф не выглядит природным. Он не такой. Вы заметили контуры внизу? Почти на пределе видимости? Шельф явно искусственный — терраса, передний портик.
Камера снова обратилась к ветви, которая теперь несколько отличалась по цвету от окружающего пространства.
Голос Флетчера произнес:
— Такая расцветка территории напоминает площадки в саду — на каждой из них различные виды растений, или травы, или животных. Я доберусь до конца. Здесь мониторы.
Камера показала два или три больших полушария, затем обратилась к тому, что казалось угрями с бахромой вдоль всей длины, прикрепленными к ветви, как отростки. Следом шли плавательные пузыри, затем большое количество черных конусообразных предметов с очень длинными, свободно болтающимися хвостами.
— Что они здесь хранят? — недоумевал Даймон.
— Спроси декабрахов.
— Спросил бы, если бы знал, как.
— Я пока не увидел ничего, что говорит об их разумности, — заметил Мэрфи.
— Смотри, — ответствовал Сэм.
В поле зрения показалась пара декабрахов. Черные глазные пятна уставились на людей в кают-компании.
— Декабрахи, — произнес голос Флетчера с экрана.
— Думаю, что до сих пор они не замечали меня, — добавил он сам. — Я не включал прожекторов и не составлял контраста с фоном. Возможно, они почувствовали работу водометов.
Декабрахи дружно развернулись и резко ушли вниз.
— Обратите внимание, — призвал Флетчер. — Они обнаружили проблему, и решение было принято обоими одновременно. Они не общались между собой.
Декабрахи уменьшились до смутно различимых пятен дальше по шельфу.
— Я не знал, что случилось, — продолжал Сэм. — Но я решил убраться. И тогда — нам это не видно — почувствовал удары по корпусу, как если бы на него падали камни. Мне было не разобрать, что происходит, пока что-то не врезалось в купол справа перед моим лицом. Это была небольшая торпеда с длинным носом, подобным вязальной спице. Я удрал оттуда, пока деки не собрались сделать что-нибудь еще.
Экран почернел. Голос Флетчера объявил:
— Я над глубиной, двигаюсь параллельно краю мелководья.
Неопределенная тень проплыла по экрану. Бледные пузырьки отмечали ее путь под водой.
— Я возвращался назад вдоль границы шельфа, — сказал Флетчер. — И нашел колонию, которую видел вчера.
В это время на экране показались спирали и башни — бледно-голубые, бледно-зеленые, цвета слоновой кости.
— Приближаюсь, — произнес голос Флетчера. — Я собираюсь заглянуть в одну из их нор.
Башни приблизились, впереди показалось темное отверстие.
— Именно здесь я включил носовой прожектор, — сказал Сэм.
Черная дыра внезапно превратилась в освещенную цилиндрическую комнату в пятьдесят футов глубиной. Стены были выложены блистающими, как елочные украшения, цветными шарами. В центре комнаты плавал декабрах. Его гладкую тюленью шкуру трогали и, казалось, массировали прозрачные усики, вырастающие из наростов на стенах.
— Не знаю, что случилось, но деку не понравилось, что я к нему заглянул.
Декабрах метнулся в дальнюю часть комнаты, усики втянулись в стены.
— Я заплыл в следующую нору.
Другая черная дыра стала освещенной комнатой, как только ее коснулся луч прожектора. Хозяин спокойно плавал, обхватив шар из розового желе и держа его перед глазом.
— Этот не двинулся, — отметил Флетчер. — Он выглядел сонным или загипнотизированным, или что-то вроде того. Я стал было уходить, и здесь получил самый мощный удар. Я подумал, что меня сделали.
Экран отразил сильнейший крен. Что-то темное ударило судно, прошло мимо и кануло в глубину.
— Я осмотрелся, — продолжил Флетчер. — И не смог увидеть ничего, кроме дюжины деков. Скорее всего, они подняли большой камень и уронили его на меня. Я запустил двигатель и двинулся к дому.
Экран был чист.
На Даймона все это произвело впечатление.
— Я считаю, они продемонстрировали достаточно для признания их разумности. Ты засек какие-нибудь звуки?
— Никаких. Я все время записывал. Никаких вибраций, отличающихся от пузырьков из гидрокостюма.
— Они должны как-то общаться, — лицо Даймона отразило недовольство. — Как иначе они могли столь согласованно действовать?
