Гробница первого императора - Прево Гийом

Сэм осторожно приоткрыл застежку-молнию и просунул голову внутрь. Полная тишина, не слышно даже дыхания. Мальчик достал Золотой обруч и поднял его над головой. Палатку наполнило чудесное свечение. Отец столько ворчал по поводу беспорядка в комнате Сэма, а сам, похоже, раньше был ничуть не лучше! На складном столе громоздилась грязная посуда, открытые консервные банки и начатая бутылка минералки. Еще тут был хлеб для тостов, мятые газеты, колода карт, пластмассовые жетоны...

Спальная зона больше походила на прилавок уличного торговца, чем на место отдыха. Две пустые раскладушки со скомканными спальниками. Между ними стойка с небрежно сложенной одеждой. На рюкзаке чудом балансировала гитара. Посреди позолоченного подноса стоял кальян в окружении чайника и чайных стаканов. Из раскрытого чемодана извергались книги и походные ботинки (странное соседство). На веревке, тянувшейся от центрального столбика, сушились два полотенца и две футболки... И всё в том же духе. Должно быть, отношение к порядку у Аллана и его соседа по палатке примерно одинаковое... И любовь к ночным вылазкам, видимо, тоже!

— Второй практикант, — пробормотал Сэм, и внезапно его осенило: а что, если это и есть Татуированный?

Он вспомнил, как дедушка рассказывал, что во время этих раскопок в Фивах двадцать лет назад еще один студент, ровесник Аллана, несколько раз исчезал из лагеря. Напрашивался вывод, что отец и его таинственный сосед обнаружили и использовали Камень вместе. Поэтому-то их палатка среди ночи пуста. Еще Сэму вспомнилось утреннее письмо Татуированного, в особенности слова об Аллане: «Бедняге никогда не хватало честолюбия... Всё никак не хотел понять, ЧТО попало ему в руки и каких высот он мог бы достичь, если бы не струсил. Каких высот мы могли бы достичь с ним вместе... Но он предпочел не высовываться, остаться всё тем же ничего собой не представляющим середнячком».

«Каких высот мы могли бы достичь»... Наверняка намек на то, что происходило как раз в это время, когда, разобравшись в принципе работы Камня, они вдвоем осознали безграничность своих возможностей... И огромную выгоду, которую можно из этого извлечь. Возможно, у Аллана уже тогда возникли сомнения — вплоть до решения перестать пользоваться Камнем — и это разозлило его напарника? А дальше гробница великого жреца была замурована, и Камень стал недоступен для обоих. Аллан Фолкнер вернулся в США, и два давних товарища потеряли друг друга из вида. Хотя, возможно, Татуированный не спускал с Аллана глаз, следя за каждым его шагом. Может быть, он знал о переезде в Сент-Мэри, а потом в старый дом Гэри Барнбойма. Да и сам в течение этих лет не терял времени даром... Благодаря знаку Хатхор, который ему вытатуировали на плече, и с помощью еще одного Камня, найденного где-то в другом месте (вот как, наверное, он отправил Алисию в Рим), Татуированный наладил прямые поставки древних реликвий. Воровал ценные предметы в прошлом и перепродавал в своем настоящем за астрономические суммы через фирму «Аркеос».

Да, элементы пазла постепенно складывались в цельную картину...

Только вот Сетни рассказывал Сэму, что у знака Хатхор ограниченные возможности. Человек, который им пользуется, не может свободно перемещаться во времени и самостоятельно выбирать эпоху и место назначения. Возможно, именно поэтому Татуированный в последние недели искал связи с Алланом, надеясь, что тот обнаружил в доме Барнбойма более эффективный способ путешествий. Может, он даже хотел снова работать с отцом вместе и поэтому оставил сообщение, которое Сэм прослушал на автоответчике в книжной лавке вскоре после исчезновения отца: «Аллан? Это я... Я знаю, что ты здесь... Не валяй дурака, сними трубку. Аллан, ты меня слышишь? Аллан? Да подойди же ты к телефону, черт возьми!» Голос был металлический и как будто нарочно измененный — узнать его было невозможно, но в нём слышалась явная угроза. К тому же после паузы звонивший добавил: «Окей, я тебя предупредил...»

Так и не получив ответа от давнего напарника, Татуированный запросто мог заявиться в Сент-Мэри. А там ему ничего не стоило узнать о существовании коллекции монет с отверстием, которые Гэри Барнбойм передал в дар городу, и отправиться за ними в музей. Отсюда — их с Сэмом ночная встреча в одном из музейных залов... Потом Татуированный взломал дверь «Книжной лавки Фолкнера» в поисках книг или документов. Интересно, он тогда уже знал, что Аллан отправился за Золотым обручем? Очень может быть. И поскольку вторжение в книжную лавку не принесло никаких плодов, разработал план, как добыть желаемое с помощью Сэма... Сэмюел осознавал, что его выводы основываются больше на предположениях, чем на фактах. И всё же теория была не такой уж невероятной. Он уже почти не сомневался, что практикант и Татуированный — одно лицо...

Пробравшись вглубь палатки, Сэм склонился над рюкзаком в поиске паспортов или каких-нибудь других удостоверений. В переднем кармане он наткнулся на круглые часы с кремовым циферблатом и светло-зелеными цифрами — при виде них у него сжалось сердце. Это были часы отца. Те самые, которые Сэм с раннего детства всегда видел у того на запястье и которые сейчас послушно дожидались хозяина на прикроватной тумбочке в палате номер 313, где-то в начале XXI века. Сэмюел провел пальцем по стеклу и колесику подзавода. Аллан утверждал, что часы, которые нужно заводить вручную, — самые точные. Какая ирония, что именно этому предмету выпало связать их с отцом на дорогах времени!

— Я немного задержусь, пап, — сказал он чуть слышно. — Постараюсь прийти как можно быстрее. Мне нужно выручить Алисию и...

Взволнованный находкой, Сэм выпрямился, напрочь позабыв о веревке, натянутой у него над головой. Уткнулся носом в полотенце, инстинктивно отшатнулся и зацепился за кальян. Кальян опрокинулся на металлическом подносе со звонким жестяным грохотом: бэм-м-м! У Сэма похолодело внутри... Секунду или две ничего не происходило, а потом снаружи послышался сдавленный лай и за ним — приглушенный окрик:

— Нет, Султан! Ко мне!

Собака... Сторожевая собака его обнаружила!

— Султан!

«Похоже, проклятая псина вырвалась», — подумал Сэмюел, чувствуя, как подгибаются ноги. Сейчас она ворвется сюда и всё погубит.

Он хотел броситься к выходу, но понял, что не успеет, тем более что собака наверняка бегает быстрее, чем он. Не придумав ничего лучше, мальчик упал на ближайшую из раскладушек. Спрятаться он не надеялся, но там собака его не сразу загрызет. Свернулся калачиком, с головой закутавшись в пальто и оставив только небольшую щелочку, чтобы увидеть псину, когда она будет рядом.

— Фу, Султан, внутрь нельзя! — закричал ночной сторож, и фонарь стал бешено рисовать круги на стене палатки. — Внутрь нельзя, фу!

Но Султану было плевать — он уже приподнял носом край палаточной «двери» и зарычал, уверенный, что на этот раз не упустит добычу. Сэм чувствовал на животе рукоять пистолета и, стараясь не делать резких движений, вытащил оружие из-под рубахи. Приглушенное ворчание, с которым собака приближалась к палатке, теперь переросло в устрашающий рык, и Сэм из своего укрытия увидел ужасный оскал с выставленными вперед клыками. Зверюга явно намеревалась завершить недавний ужин десертом... Силуэт собаки отделился от стола, Сэм почувствовал, как она подошла к соседней раскладушке — в нос ударило едким запахом псины. Зверь был совсем рядом, не больше метра: глаза блестят, шея вытянута, лапы присогнуты, как у хищного зверя, приготовившегося к прыжку:

— Р-р-р-р-рг-г-гр-р-р-р...

Собака сделала еще два шага, зловонное дыхание было уже у самого лица Сэма. Уши пса стояли торчком, всё тело сотрясалось от ярости...

— Ко мне, Султан! — сердито рявкнул снаружи сторож. — Сейчас же!

Сэмюел повернул револьвер дулом вверх. Положил палец на курок и закрыл глаза, собираясь выстрелить, как только собака нападет. Но зверь по необъяснимой причине вдруг замешкался, будто растерявшись. Ужасное рычание стало гораздо тише. Пес принялся жадно обнюхивать одежду своей жертвы, а потом вдруг, жалобно поскуливая, лизнул мальчика в лоб горячим и липким языком. Пальто, сообразил Сэм... Оно ведь принадлежит сторожу! Вот что сбило с толку пса: он унюхал хозяина!