Лине Кобербёль - Дар змеи
Но за телегой ее не было… Темнота все плотнее сгущалась вокруг нас, и ни единого следа ни моей сестры, ни Шелковой там не было.
— Дина! — закричал я.
Никакого ответа.
Мать резко остановила мышасто-серую, и на какой-то миг, казалось, ее охватил ужас. Затем, швырнув поводья на колени Розы, она воскликнула:
— Держи их! Жди здесь! Давин, дай мне Кречета!
— Я поеду обратно, — сказал я. — Тебе лучше остаться с Мелли.
Она наверняка стала бы возражать, если б я промедлил, но, прежде чем она успела вымолвить хотя бы слово, я повернул Кречета назад и рванул с места, пустив коня рысью, насколько позволял мне мрак.
— Погоди! — крикнул за моей спиной Нико. — Я с тобой!
Я чуточку придержал коня, чтобы он догнал меня. Останавливаться я не хотел. Мои руки внезапно стали такими влажными, что кожаные поводья просто заскользили у меня между пальцами.
Как могла Дина так внезапно исчезнуть?
— Дина! — снова закричал я, пытаясь не думать о том, что однажды ехал так же верхом и все звал ее и звал. Когда Дина исчезла, мы много месяцев искали ее, пока нашли. И она до сих пор не стала прежней.
Кречет слегка запнулся о какую-то колдобину, какую — я не разглядел. Я невольно натянул повод, и конь нетерпеливо откинул голову.
— Ты слишком натягиваешь поводья! — тихо произнес Нико. — Отпусти их немного, и пусть он сам бежит, как хочет. Он видит лучше, чем ты.
Обычно советы Нико меня раздражали, но как раз теперь на это времени не было. Я дал поводьям снова скользнуть между пальцами, и Кречет помчался куда быстрее и увереннее, чем прежде.
Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз видел Дину? Мне казалось, она совсем недавно была здесь. Да и как мы могли ускакать, не заметив, что она исчезла? И почему она ничего не сказала, почему не крикнула?.. Неужто заснула, сидя верхом на лошади? Но ведь было не так уж и поздно! В ушах звучал голос матери: «Что будет, если он заманит тебя в трясину или на крутой склон…» Неужто он и вправду может так сделать, этот ядовитый змей?
— Дина! — во всю силу легких кричал я.
Однако же в ответ слышались лишь стук копыт, свист ночного ветра да писк голодных совят.
И вдруг… Что это, звуки флейты?
— Нико, ты слышишь?
— Что еще?
Но звуки уже оборвались. Пожалуй, то был лишь ветер. Или какой-нибудь овчар в соседней долине, игравший на флейте, чтобы не заснуть. Играл, быть может, далеко — за много миль отсюда. Странные звуки иной раз слышишь в горах!
— Она там, — сказал Нико.
Дина смирнехонько сидела верхом на Шелковой посреди дороги. У меня стало так легко на душе при виде сестры, что я тут же начал ругать ее.
— Что же это такое, что ты вытворяешь? — горячился я. — Матушка чуть не вышла из себя!
Лицо ее было каким-то странным. Почти окаменевшим. Таким, будто она нас еще не видит.
— Я слышала, будто кто-то зовет… — медленно вымолвила она.
— Да, конечно. Мы кричали тебе. Почему ты не отвечала?
Она неуверенно глянула на меня.
— Я не знала, что это вы.
— Дина, что с тобой?
— Ничего.
— Почему ты остановилась? Ведь мама сказала, что нам всем нужно держаться вместе.
Она смотрела на белые уши Шелковой.
— Я… я, верно, заснула.
— Уснула и не упала с лошади?
— Такое бывает.
Она отвечала упрямо и невпопад. Ну, ладно, можно свалиться и все же повиснуть на спине лошади. Но это не объясняет, почему остановилась Шелковая. Ведь лошади по своей воле не отстают… К тому же Дина не похожа на человека, который спал. Скорее, на того, кому с открытыми глазами привиделся кошмар! И почему, когда мы звали ее, она не отвечала? И что имела в виду, когда объясняла: она, мол, не знала, что это мы?.. А кому же еще быть?
Нет, что-то неладно с младшей сестрой. Не надо быть Пробуждающей Совесть, чтоб видеть это.
— Дина…
— Говорю ведь, я заснула! — Она сердито глядела на меня. — Думаешь, я вру?
— Едем! — произнес Нико. — Лучше нам поскорее вернуться к другим. Незачем пугать их еще больше.
Я думал, что мать станет бранить Дину. Но она смолчала.
— Залезай в повозку! — только и сказала она, но таким голосом Пробуждающей Совесть, что Дине ничего другого не оставалось, как только послушаться. — Роза, ты сможешь ехать верхом на Шелковой?
— Может, и смогу, — неуверенно ответила Роза.
— Тогда давай!..
Слова матери звучали жестко, будто удары бича, и Дина едва успела перейти в телегу, как мать хлестнула мышасто-серую вожжами ниже спины, да так, что та испуганно рванулась вперед. Мама заставила ее перейти в галоп, так что повозка затряслась, подпрыгнула и загрохотала, а потревоженная Мелли захныкала.
— Спокойно, мадама! — закричал Каллан. — Подумайте о колесах! Подумайте о ногах лошади!
— Для этого у нас времени нет! — ответила ледяным голосом мать. — Мне надо думать о душе дочери!
О чем это она? Спрашивать было некогда. Мне только не отстать, поспеть бы за ними. Тут уж не до уютных историй и не до пожеланий доброй ночи. Копыта стучали о камни. Белая пена клочьями слетала с губ Кречета, а его темная шея дымилась от пота. Внезапно факел на передке телеги погас — то ли от ветра, то ли от быстрой езды, но даже это не заставило маму остановиться. Как она гнала серую! Чудо, что колеса еще держались! Чудо, что ни одна лошадь не споткнулась! А может, чудо и то, что мы все вместе, живые и здоровые, добрались до Скай-арка, включая даже мою неосторожную младшую сестру. остаовилась
Скайарк
Мы в огромном долгу у юной Пробуждающей Совесть, — сказал Астор Скайа. — Сецуану здесь не пройти!
Он с гордостью показал нам защитные укрепления — метровой толщины стены, башни, где в случае нужды прячутся лучники в сторожевых черных и синих мундирах с гербом Скайи — орлом, вышитым на груди.
Скайарк, будто свернувшийся в клубок дракон, застыл на страже со всеми своими зубчатыми стенами, что, изгибаясь, простирались от одной отвесной скалы в ущелье к другой. Снаружи в крепость никак не проникнуть, разве что у тебя есть крылья.
— Во всяком случае, это задержит его, — задумчиво молвила мама.
— Задержит его? Мадам, за триста лет ни один недруг не проник сквозь эти крепостные укрепления. Этот Сецуан вряд ли свершит подобный подвиг в одиночку!
— Не силой, нет! Хитростью. Будь бдителен, Скайа! Будь очень-очень бдителен! Он заставляет людей видеть то, чего нет, и не видеть то, что есть на самом деле! Он может принять сотни обличий и заставить злейших своих врагов протягивать ему руку, будто он им брат!
Похоже, Астор Скайа впервые обеспокоился. Он уже смотрел на крепостные стены и сторожевых как-то по-новому и уже не так самоуверенно.
— А нет ли у него опознавательного знака? — спросил он. — Если он может принять сотни обличий, как нам узнать его? Ведь не бросать же нам каждого странника или проезжего в острог?!
— Есть у него такой знак, — внезапно смутившись, ответила мать.
Смутилась? Моя мать? Та, что всегда так уверена во всем на свете и особенно в себе?
— Татуировка — змеиная голова. Это его родовой знак. Его не скрыть.
— А где этот знак?
— Как раз над пупом, — сказала мать, и щеки ее зарделись.
И тут впервые до меня дошло, что Сецуан и вправду приходился отцом Дине. И моя мать видела эту татуировку и, может, даже… даже дотрагивалась до нее! И что у нее был ребенок от человека, вынудившего нас теперь спасаться бегством.
Я так разозлился, что не мог стоять спокойно. Мне захотелось хорошенько тряхнуть ее, накричать на нее.
Как она могла пойти на такое? Она, которая вечно учила других, что пристойно и что непристойно?
Астор Скайа с любопытством смотрел на нас обоих. Прикусив язык, я сдержал свои гневные слова — ведь это не для его ушей.
— Пожалуй, спущусь-ка я вниз и прилягу, — выдавил я.
И ушел, спустился вниз по каменным ступеням на крепостной двор.
Моя мать — и ядовитый змей! Сецуан! Как она могла!
Даже сейчас, в полночь, Скайарк не спал. Факелы горели, а сторожевые либо ожидали, что их вот-вот сменят, либо их только что сменили. Небольшая компания стражников играла в кости на крепостном дворе. Я остановился; мне не хотелось, чтоб они меня увидели и о чем-нибудь спросили. Прислонившись к шершавой и по-ночному прохладной стене, я спрятал лицо в тени. Как она могла?
Сверху, с караульного поста надо мной, я услышал ее голос:
— Если моя дочь сослужила службу Скай…
— Она сослужила. Мадам известно, что мы в долгу перед ней за множество спасенных жизней!
— Да, я знаю. И потому прошу теперь от ее имени помощи Скайа-клана. Астор Скайа! Затворите ворота Скайарка на десять дней! Никого не впускайте в город и не выпускайте оттуда! Вообще никого!
