Крессида Коуэлл - Как приручить дракона
Иккинг кивнул.
Каждый мальчишка выходил на шаг вперед, кланялся и выставлял на всеобщее обозрение своего дракона. Зрители хлопали в ладоши.
Особенно громкими аплодисментами публика встретила Сопляка Мордоворота и его Огневицу. По теплоте встречи с ним могли сравниться только Бандюг Остолоп и его Убивец.
— Последним (по списку, естественно, но никак не по значимости) представляю вам одного из главных участников. — Брехун Крикливый попытался вложить в свои вопли хоть капельку энтузиазма. — Страшный… грозный… ужасный… единственный сын Стоика Обширного… ИККИНГ НЕЗАМЕНИМЫЙ И ЕГО ДРАКОН ЗУБАСТИК!
Иккинг вышел вперед и приподнял Беззубика как можно выше, чтобы тот казался хоть чуточку покрупнее.
Наступило гробовое молчание.
Люди, конечно, и раньше видали маленьких дракончиков (обычно они сновали над полями и ловили мышей), но чтобы сын Вождя вышел на Посвящение с ТАКИМ крохой…
— РАЗМЕР — ЭТО НЕ ГЛАВНОЕ! — прогудел Стоик так громко, что его было слышно за несколько пляжей, и хлопнул в огромные ладоши, чтобы начать аплодисменты.
Все боялись взрывного характера Стоика Обширного и поэтому вежливо похлопали.
Беззубик всё еще пребывал не в настроении, однако ему было приятно оказаться в центре внимания. Он раздул грудь и торжественно раскланялся налево и направо.
Среди Остолопов послышались смешки,
«Я передумал, — подумал Иккинг, закрыв глаза. — Всё-таки ЭТО — самый худший миг в моей жизни».
— Внимание, Беззубик, — прошептал он в маленькое драконье ушко. — Настал наш великий день. Налови как можно больше рыбы, и я расскажу тебе столько анекдотов, сколько ты в жизни не слыхивал. И тогда это большая красная Огневица лопнет от злости.
Беззубик покосился на Огневицу. Она точила когти о шлем Сопляка и самодовольно ухмылялась ни минуты не сомневаясь, КОМУ достанется здание Самого Многообещающего Дракона.
— Т-Р-Р-Р-У-У-У-М-М! — загудел рог.
Испытание началось!
***В первых упражнениях на послушание Беззубик выступил не так уж плохо, хотя и нашел их ужасно скучными. Пошел сильный дождь, а дождя Беззубик терпеть не мог. Ему очень хотелось домой, свернуться клубочком у теплого очага.
Огневица и Убивец выполняли команды «лететь» и «апорт» по первому требованию своих хозяев, а на лету еще и пикировали и пыхали огнем — просто так, напоказ. Огневица исполнила несколько фигур высшего пилотажа, от чего публика восторженно завизжала и затопала ногами.
— ПРИСТУПИТЬ К ОХОТЕ! — заорал Брехун Крикливый.
Все драконы, кроме Беззубика, полетели в море.
А Беззубик вспорхнул к Иккингу на плечо.
— У Б'бе-беззубика животик бо-бо, — заявил он.
Иккинг старался не смотреть на отца, который удивленно взирал на него с боковой линии. Старался не слышать, как в толпе перешептываются: «Вон там, смотрите, это сын Стоика. Да нет, не тот, высокий, с ног до головы в скелетах, похожий на свинью. А вон тот, маленький, тощий, который даже не может управиться с малюсеньким дракончиком».
— Не забудь, Беззубик, — процедил Иккинг сквозь зубы. — Рыба! И тогда я расскажу тебе все анекдоты, какие знаю, понял?
— Р'ра-расскажи сейчас, — попросил Беззубик.
Помощь пришла с неожиданной стороны.
Сопляк на минутку перестал вопить «УБЕЙ, ОГНЕВИЦА, УБЕЙ!», склонился с высоты своего роста над Иккингом и фыркнул:
— Чем это ты занят, Иккинг? Неужто БОЛТАЕШЬ с этим жалким головастиком с крылышками? Разговаривать с драконами — это против правил, запрещено Стоиком Обширным, твоим дорогим папочкой…
— Кто я? Г'го-головастик с крылышками? — обиделся Беззубик. — Г'го-головастик с крылышками?
— Ты ведь не головастик с крылышками, правда, Беззубик? — вкрадчиво сказал Иккинг. — Ты самый лучший в мире охотник, разве не так?
— Eщe бы! — самодовольно хмыкнул Беззубик.
— Тогда покажи этому Сопляку Мopдoвороту и его заносчивой драконше, на что способен настоящий охотник, — подзадорил его Иккинг.
— Ладно уж, — согласился Беззубик.
И полетел, вихляясь, по направлению к морю. Иккинг облегченно вздохнул.
— Даже не верю в свое счастье, — сказал себе Иккинг десять минут спустя, когда Беззубик вернулся из второго полета, всем своим видом показывая, до чего ему наскучило это занятие. Нo зато бросил к ногам Иккинга пару селедок — Через полчаса я, Иккинг, стану полноправным воином Племени Лохматых Хулиганов!
Рано он радовался. Огневица как раз вернулась к Сопляку с двадцатой рыбиной в зубах. В ее зеленых кошачьих глазах горел победоносный огонь, но тут Беззубик тихонько пробормотал себе под нос:
— В'во-воображала хвост поджала.
Огневица застыла на лету. Ее голова повернулась, глаза угрожающе прищурились.
— Что ты сказал? — прошипела дракониха.
— Oх, только не это, — простонал Иккинг. — Не надо, беззубик, прекрати…
— В'во-воображала хвост поджала, — повторил Беззубик. — Это все, на что ты способна? Невелики успехи. H'не-не видать тебе награды к'ка-как своих ушей. Вы, У-у-уж'жастики, считаете себя крутыми, но на самом деле все вы ж'жа-жалкие моллюски.
— А ты, — прошипела в ответ Огневица, прижав уши, как леопард, готовящийся к прыжку, — несносный врун.
— А т'ты-ты, — спокойно парировал Беззубик, — кроличья душонка, куриные мозги, цыплячья задница! З'за-задавака несчастная!
Огневица ринулась в бой.
Беззубик проворно, как молния, метнулся в сторону, и громадные челюсти Огневицы, не задев его, плотоядно щелкнули в воздухе.
В следующее мгновение разразился хаос.
Огневица окончательно вышла из себя. Она в ярости металась по воздуху, выставив когти, изрыгала пламя и кусала всех, кто попадался ей на пути.
К несчастью, на лету она случайно задела Убивца, а тот был скор на расправу. Убивец вспылил и принялся кусать всех подряд, не разбирая, кто прав, а кто виноват.
Вскоре все драконы сплелись в один рычащий, ощерившийся крыльями и хвостами клубок, а мальчишки безуспешно бегали вокруг, вопили и растаскивали их, стараясь не попасть под удар. Но драконы не обращали на них внимания, хоть мальчишки и орали во всю мочь — после особенно удачных воплей Бандюг и Сопляк раскраснелись, как свекла.
Вдоль боковой линии метался разъяренный Брехун Крикливый.
— ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ РАДИ ТОРА И ОДИНА! ПРЕКРАТИТЕ СЕЙЧАС ЖЕ!
А Беззубик чувствовал себя как рыба в воде! Он ловко увертывался от свирепых выпадов Огневицы, то чувствительно покусывая Аллигатигра, то царапая мягкое брюхо Яркогтя. Видно было, что вся эта чудовищная неразбериха доставляет дракончику массу удовольствия.
Даже Страх корова продемонстрировала немалую храбрость для предположительной вегетарианки. Она изловчилась и цапнула за брюхо пролегавшую мимо Огневицу. А Огневица и Убивец, сплетясь в единый клубок, кружились в воздухе и откусывали друг от друга большие куски.
Тут за дело взялся Брехун Крикливый. Он схватил Огневицу за хвост. Та возмущенно взвыла, задергалась и подпалила Брехуну бороду. Но Брехун одной могучей дланью загасил огонь, а другой сжал драконихе челюсти, так что она не могла ни кусаться, ни пыхать огнем. Потом он запихнул разъяренное животное под мышку.
— ПР-Р-Р-Р-РЕКРАТИ-И-И-ИТЬ! — заорал Брехун Крикливый, и от крика этого вырвало с корнем вековые дубы, поднялась пылевая буря, кровь у всех присутствующих застыла в жилах, волосы встали на головах дыбом, и зубы свело судорогой. Крик этот эхом прокатился по скалистым обрывам острова Олух, запрыгал по морским волнам и, говорят, был слышен даже на Материке!
Мальчишки прекратили свой бесполезный галдеж.
Драконы застыли в воздухе и попадали на мокрый песок.
Наступила зловещая тишина.
Даже толпа зрителей притихла.
Такого еще не бывало в истории Внутренних Островов! Все двадцать мальчишек на Испытании оказались не в силах справиться с собственными драконами!
Строгий закон гласил, что всех этих мальчишек следует изгнать из их Племен. А изгнание в этом суровом климате означало смерть. Еды не хватало, в море подстерегали ужасные опасности, а кое-где на Островах водились дикие Племена, которые, по слухам, были людоедами…
Брехун Крикливый стоял, не находя слов; его борода всё еще дымилась.
Когда он, наконец, заговорил, его голос дрожал от ужаса перед сложившейся ситуацией.
— Я должен переговорить со Старейшинами Племен, — только и сказал он. И уронил Огневицу на землю. Та уже пришла в чувство и, виновато поджав хвост, потрусила к Сопляку.
