Юрий Томин - Карусели над городом

– Так бы и говорил, – сказал мальчик. – Это уже понятно. Но все же мне придется отключиться. Ты ведь не отошлешь меня обратно?

– Даже если б и захотел, то не смог бы, – сказал Алексей Палыч.

– Нет, – вздохнул мальчик, – это проще простого. Я тебе уже говорил: если ты или Боря расскажете кому-нибудь, кто я такой, меня немедленно отзовут. Ты можешь избавиться от меня в любую секунду.

– А тебе самому хотелось бы остаться? – спросил Алексей Палыч.

Задавая этот простой вопрос, Алексей Палыч надеялся услышать в ответ что-нибудь вроде "да, ты мне понравился" или "да, мне на Земле хорошо", но услышал вполне спокойный и деловой ответ:

– Я должен остаться, пока это возможно. Тогда, может быть, я узнаю...

– Сложное у тебя задание, – сказал Алексей Палыч. – "Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что..."

– Не совсем так, – ответил мальчик. – Куда – известно. А вот узнать пока не удавалось. Каждый раз что-то мешало. Один сразу помчался в газету. Другой испугался и выбросил ребенка в реку. От мальчика после так пахло, что его не приняли даже в школу наездников. А некоторые из ваших требуют за молчание миллионы... этих...

– Долларов, – подсказал Алексей Палыч.

– Нет, марок.

– Марки есть в разных странах, – сказал Алексей Палыч.

– В разных и требовали.

– Мне ничего от тебя не нужно, – сердито сказал Алексей Палыч.

– Значит, ты не хочешь, чтобы меня отозвали?

– Нет! – сгоряча сказал Алексей Палыч.

Сказал... и тут же задумался. Теперь-то уж ясно было, что мальчик этот вовсе даже не мальчик, а как бы разведчик, который должен что-то выяснить, чего не удалось прежним разведчикам. Правда, его, кажется, не интересовали технические секреты. Он хотел узнать что-то о людях. Технических секретов Алексей Палыч выдать не мог по причине простой: он их не знал. Потом, подумал Алексей Палыч, вряд ли те, кто швыряется младенцами на такие расстояния (на какие?), будут интересоваться чертежами. Да и мальчик об этом говорил...

Но с другой стороны...

Когда ребенок – ребенок, то с ним чаще всего нелегко. Его надо кормить, одевать, лечить, смотреть, чтобы он не совал в рот куличики из грязи и не выткнул себе глаз вилкой. Такой Алексею Палычу не нужен, потому что у него есть Андрюша, который ничуть не хуже и, честно говоря, не лучше.

Когда ребенок – не ребенок, а такое вот чудо, способное "подключиться", "отзываться", толковать о серьезных вещах, то еще неизвестно, что может он выкинуть в дальнейшем. Такой ребенок тоже не нужен нормальному человеку.

Но дело в том, что Алексей Палыч был человеком ненормальным.

Мир, в основном, заполняют нормальные люди. Они едят, спят, ходят на работу, радуются и огорчаются – живут, как все.

Ненормальные [20] люди тоже едят. Но, кроме того, они отличаются одной особенностью: задумываются над тем, до чего им вроде бы не должно быть никакого дела.

Всегда было известно, что Солнце вращается вокруг Земли. Это было ясно; кроме того, это было просто-напросто видно. Но появился Коперник и сказал:

– Не верьте глазам своим, это Земля вращается вокруг Солнца [21].

– Как так? – сказали ему. – Ты, Коперник, очки-то протри. Вот оно, Солнце. Отсюда оно выходит, а туда входит, разве не видно?

– Видно. Но это потому, что и ты вместе с Землей вращаешься.

– И церковь наша, выходит, вращается?

– И церковь.

– Куда же она вращается, если уже двести лет на месте стоит.

И Коперника объявили сумасшедшим.

Но вот сумасшедшего Коперника мы помним, а тех умных забыли.

Всегда было известно, что дождевая капля падает на Землю. Но появился Ньютон и сказал:

– Земля тоже падает на каплю. Более того, она падает на все, что падает на нее, даже на Луну, которая с виду вообще никуда не падает.

– А чего же Луна на нас до сих пор не упала? – спросили его.

– Потому что она удаляется от нас с такой же скоростью, с какой приближается.

– Как же она удаляется, если приближается? И как приближается, если удаляется?

– А вот это вы узнаете в восьмом классе, – ответил Ньютон.

Многие считали, что Ньютон не в своем уме. Но теперь-то мы знаем: он был не в уме тех, которые так считали.

А однажды появился человек, который сумел оскорбить весь мир. Он заявил, что люди и обезьяны родились в одной колыбели. Оскорбились, конечно, не самые умные, но и умных достаточно.

Говорят, что на одном весьма научном собрании образовался целый хор недовольных и между ними и Дарвином произошел примерно такой разговор:

– Как? – кричал возмущенный хор. – И мы – тоже?..

– И вы тоже, – ответил Дарвин.

– И даже король?

– И даже королева.

– Как же так?!

– А вот так, – сказал Дарвин. – Читать надо больше, учиться.

– У-ху, у-ху, – закричали недовольные и стали бросать в Дарвина сучьями и недозрелыми фруктами.

Портрет Дарвина можно найти в каждой школе.

Алексей Палыч не был ни Коперником, ни Ньютоном, ни Дарвином. Он даже не стал обыкновенным научным работником. Но ненормальность в нем все же была – он мог поверить в невероятное.

Невероятное было все, что произошло с ним за эти два дня. Но это произошло.

И Алексей Палыч решился, теперь уже окончательно.

– Я обещаю, что тебя не отзовут, – сказал Алексей Палыч. – Вернее, если и отзовут, то не по моей вине.

– А Боря?

– Боря поймет. Но должен тебе сказать: у нас будет много трудностей. Я пока просто не представляю, как тебя прятать, и прочее...

– Это хорошо, что будут трудности, – сказал мальчик.

– Смотря для кого хорошо, – не согласился Алексей Палыч.

– Для нас. Я не знаю почему, но очень важно, чтобы трудности были. А прятать меня не обязательно. Не нужно только говорить, кто я. Знаем мы вас – сразу броситесь меня исследовать, показывать кружочки и треугольники или рисовать строение атома. В общем, ты, Палыч, не робей. А я отключаюсь.

– Ты бы хоть поел сначала, – сказал Алексей Палыч.

В этот момент послышался стук в дверь. Алексей Палыч быстро накрыл мальчика своим пальто и пошел к двери.

– Кто там?

– Да я же, Алексей Палыч!

В подвал скатился разрумянившийся и запыхавшийся Борис.

– Ну что, нашелся?

– Нашелся. Он и не пропадал. Тут, Боря, такое дело... – Алексей Палыч сбросил пальто на верстак. – Посмотри сам.

Борис присвистнул.

– Это же совсем другой!

– Нет, тот же самый. Он так за одну ночь вырос.

– Еще этого не хватало, – сказал Борис. – Что же теперь с ним делать? А я для него одеяло из дома стащил. А получается, что ему не одеяло, а штаны надо. Где же мы одежду возьмем?

– Если бы только в этом дело... – вздохнул Алексей Палыч.

И Алексей Палыч рассказал Борису о своем разговоре с мальчиком.

Борис поверил сразу. Он еще вчера был уверен: дураков в космос не посылают.

– Вот и хорошо, – сказал он. – А я как раз список принес.

– Какой список?

Борис вынул из кармана сложенный вчетверо листок тетрадной бумаги и протянул его Алексею Палычу.

– "Конденсаторов разных – триста штук, – прочитал Алексей Палыч, – электромоторы переменного тока – пять штук; электромоторы постоянного тока – три штуки; аккумуляторные батареи – четыре штуки; проводов медных в изоляции – триста м; паяльные лампы – три штуки..." Ничего не понимаю. Какие паяльные лампы? Зачем три штуки?

– А в запас, – сказал Борис. – Вы дальше смотрите.

– И смотреть не хочу, – сказал Алексей Палыч. – Не до этого мне сейчас. Да никто и не даст нам столько оборудования...

Борис кивнул на мальчика:

– Пускай они присылают. Раз уж так получилось...

– Вот оно что, – сказал Алексей Палыч. – Ты что же, Боря, по чужим планетам собрался попрошайничать?

– Потому что надоело каждый кусок проволоки выпрашивать!

– А что о нас _там_ подумают, тебя не волнует?

– А им что, жалко? Вы же сами говорили, что у них там всего полно.

– Ну что же, проси, – сказал Алексей Палыч. – Если, конечно, тебе не стыдно.

– Не стыдно, – ответил Борис. – Я ведь не для себя.

Во время этого разговора мальчик внимательно поглядывал то на одного, то на другого. Взгляд у него был совершенно осмысленный, но, как это бывает у маленьких, настороженный.

Борис подошел к мальчику и протянул ему развернутый список.

– Это можешь достать?

Мальчик взял листок и стал внимательно его разглядывать.

– Борька, Борька, оглоед, съел собаку на обед, – сказал мальчик.

Борис понимающе усмехнулся.

– Молоток, – сказал он. – Только ты не притворяйся. Как тебя зовут?

– Борька, Борька, дурачок, съел на ужин пятачок, – ответил мальчик, и по расплывшейся его физиономии было видно, что он собой очень доволен.

На этот раз Борис с недоумением взглянул на Алексея Палыча. Учитель тоже не сразу понял, в чем дело.