Джек Вэнс - Синий мир. (Сборник)
— Иногда смерть предпочтительнее жизни, — ответил ему старый Иссет. — Почему я не могу дожить с честью последние годы?
В зал вбежал Робарт.
— Благородные члены Совета! К замку приближаются мекки!
Хагедорн затравленным взглядом окинул присутствующих.
— Какие будут предложения? На чем мы остановимся?
Вскинулся Ксантен.
— Пусть каждый поступит так, как он считает нужным. Я устал спорить. Распусти Совет, Хагедорн, чтобы каждый мог заняться своими делами. Я лично намерен покинуть замок.
— Совет окончен, — объявил Хагедорн, и все поспешили к крепостным стенам, чтобы своими глазами увидеть происходящее. По главной дороге двигались толпы пейзан, за плечами каждого болталась котомка. Далеко за ними, у кромки Варфоломеевского леса, уже виднелись краллы и аморфная, коричнево-золотистая масса: полчища мекков.
Аури указал окружающим на восток.
— Смотрите, вон они, поднимаются по Болотной низине.
Он повернулся к западу:
— И туда посмотрите — Бамбридж полон мекков! — В одном порыве все повернулись к Северному Гребню. Гарр указал на цепь бронзовых фигурок.
— Вот они, проклятый сброд. Окружают! Что ж, пусть теперь сдохнут. — И он направился к своему жилищу, демонстрируя окружающим спокойствие и презрение к опасности. Остаток дня он провел, занимаясь обучением любимой Глорианы — фана, подающего большие надежды.
На следующий день осада замка началась. Повсюду можно было заметить следы активной деятельности мекков — строились бараки, склады, бункеры для хранения сиропа. Внутри этого кольца, но за пределами радиуса действия лучевых пушек, работящие краллы выбрасывали на поверхность земли целые холмы породы. За ночь холмы выросли и вытянулись в сторону замка. То же самое повторилось и на следующее утро. Замысел мекков стал проясняться — это были защитные валы над входами в туннели. Туннели же вели к основанию скалы, на которой располагался замок.
На следующий день насыпи достигли скальной породы. Из противоположного отверстия стали появляться краллы, груженные колотым камнем. Они сбрасывали свой груз на поверхность и снова исчезали под землей. За время осады всего было прорыто восемь туннелей. Из каждого рекой потек щебень и порода, выгрызаемые из основания скалы, поддерживающей замок. Все стало понятно усеявшим парапеты жителям Хагедорна.
На шестой день осады солидный кусок склона вдруг задрожал, раскололся, и громадный клин скалы, почти что доходивший до основания стен, рухнул вниз.
— Если так пойдет и дальше, — заметил Беандри, — мы продержимся не дольше Джанейла.
— Пойдемте! — призвал всех Гарр. — Пора испытать нашу пушку. Сейчас поднимем туннели на воздух и посмотрим, что будут поделывать эти негодяи. — Он направился к ближайшему орудийному посту и приказал пейзанам снять защитный чехол.
Оказавшийся неподалеку Ксантен насмешливо предложил свои услуги:
— Позвольте помочь вам, благородный Гарр, — сказал он, сдергивая материю, — теперь извольте пострелять, если желаете.
Гарр недоуменно взглянул на него, потом подскочил к пушке. Почти с разбега прыгнул в кресло стрелка-оператора, просунул руки в рукава управления и быстро нащупал пальцами сенсоры наведения, коррекции, мощности и выстрела. Гарр, подумав, двинул средним пальцем левой руки, переведя тем самым орудие в импульсный режим максимальной мощности. По ладоням пробежал электрический импульс готовности. Закрепив на висках сенсоры наведения-прицеливания, Гарр волевым усилием опустил книзу раструб излучателя и навел его на гребень насыпи. Так же, волевым усилием, Гарр произвел выстрел. Однако вместо ожидаемого, почти невидимого днем, столь опасного для всего голубого излучения пушка извергла бордово-красное пламя. Пламя ударило в насыпь, и она тут же обуглилась, песок и камни расплавились и потекли, кругом пахнуло жаром. Гарр радостно вскрикнул, чуть не подпрыгнув в кресле, однако потом призадумался. Ведь выстрел был совсем не максимальной мощности. Гарр движением пальцев установил средней мощности потоковый режим, и потом снова перешел в импульсный режим повышенной мощности. Снова пушка бросила вперед заряд энергии, но на этот раз это был тот самый смертельный нежно-голубого цвета конусообразный луч, не знающий препятствий. Послышался треск. Попавшая под удар часть насыпи вспыхнула кроваво-красным цветом, вспухла и превратилась в раскаленный вулкан. Расплавленные камни и куски земли разлетались в стороны на огромное расстояние, на защитников замка пахнуло огненным ветром. Жар был настолько велик, что многие закричали. Все, что находилось на расстоянии полета стрелы от места удара, превратилось в прах. Но находящиеся ниже тридцати футов земли представляли собой прекрасную теплоизоляцию. И хотя кратер раскалился добела, диаметр его не увеличивался. Гарр, злобно улыбаясь, едва дождался нового заряда накопителей энергии пушки, и снова произвел выстрел...
Однако, как и бывает в таких случаях, орудие повело себя совсем не так, как ожидалось. Использование оружия предков без должной подготовки всегда чревато непредсказуемыми последствиями. Так получилось и в этот раз. Гарр не учел каких-то особенностей, и вместо выстрела в пушке вдруг что-то щелкнуло, по ней пробежала мелкая судорога, болезненно отразившись в теле Гарра, и пушка превратилась в бесполезную груду металла.
Оправившись от боли, Гарр бросился осматривать механизм. Затем, махнув рукой, повернулся и пошел прочь.
Через четверть часа еще один большой кусок отвалился от восточного склона, а перед закатом то же произошло на западном, где линия стен составляла одну прямую со склоном.
В полночь Ксантен и его единомышленники вместе с женами и детьми покинули замок. Шесть птичьих команд совершали рейсы между замком и лугом неподалеку от Дальней Долины, успев задолго до рассвета перевезти всех. Никто не пришел их проводить.
ГЛАВА 11
Неделю спустя обвалился еще один кусок восточного склона, увлекая за собой часть контрфорса из сплавленного камня. У входов в туннели лежали огромные кучи вынесенной наверх породы. Разрушения еще не были катастрофическими: был нанесен серьезный урон, но все еще можно было поправить. Меньше всего пострадал южный, покрытый террасами, склон. Но месяц спустя после начала осады от него неожиданно отделился солидный участок, трещина пересекла главную дорогу, обрушив при этом каменную балюстраду, украшенную бюстами знаменитостей. На следующий день рано утром Хагедорн собрал Совет.
— Обстоятельства, — начал он, тщетно пытаясь придать голосу энергию и живость, — нисколько не улучшились за последнее время. Действительность превзошла самые худшие ожидания. Положение катастрофическое. Признаюсь, у меня не вызывает восторга перспектива провалиться в преисподнюю вместе со всем нажитым добром.
— И мне тоже страшно! — в отчаянии признался Аури. — Смерть — что смерть! Каждый рано или поздно умрет. Но стоит мне подумать обо всех моих драгоценностях, как становится нехорошо. Мои хрупкие вазы разбиты в черепки! Мои драгоценные накидки изорваны! Мои фаны задушены! А фамильные люстры? Все это преследует меня каждую ночь.
— Твои вещи не ценнее других, — прервал его стенания Беандри. — И это всего лишь вещи. Когда не станет нас, какое кому до них тогда дело?
Услышав эти слова, Марун содрогнулся:
— В прошлом году я заложил в погреб восемнадцать дюжин бутылей первоклассных благовоний — двенадцать дюжин «Зеленого Дождя» и по три дюжины «Валтасара» и «Файдора». Вот это трагедия!
— Если бы мы только знали... — простонал Аури. — Я бы тогда... Я бы... — Голос его затих. Наступило томительное молчание; наконец, Гарр раздраженно топнул ногой.
— Давайте обойдемся без рыданий. Ведь у вас был выбор, помните? Ксантен склонял вас к побегу. Сейчас он и его прихвостни скитаются где-то в северных горах вместе с Искупающими. Мы предпочли остаться — на горе или на радость. К сожалению, получилось на горе. Примем же свою участь как джентльмены!
Совет вяло поддержал Гарра. Хагедорн извлек на свет бутыль бесценной «Радаманты» и наполнил чаши с небывалой щедростью.
— За наше славное прошлое — если будущего уже не осталось!
Ночью в окружавшей замок цепи мекков было замечено какое-то беспокойство. В четырех местах вспыхнул огонь, доносились приглушенные крики. На следующий день темп работы несколько снизился.
После полудня большой участок восточного склона рухнул вниз. Через мгновенье, помедлив, словно в величественном раздумье, высокая стена раскололась и рухнула тоже, отделяя тылы шести Жилищ благородных семейств.
А через час после захода солнца на взлетную площадку опустилась шестерка птиц. Из плетеного кресла выскочил Ксантен, сбежал вниз по спиральной лестнице и спустился на центральную площадь перед дворцом. Увидев его, Родственники позвали Хагедорна, даже не пытавшегося скрыть своего удивления при виде Ксантена.
