Наиль Измайлов - Это просто игра
Опушка была та самая, и кони – теми самыми: арабы, пара серых и пара караковых, гнедой тракененский и рыжий голландец. Отсюда они смотрелись не хуже, чем из комнаты, как настоящие. А может, они и впрямь настоящие, подумал вдруг Немакс. Понятно, что кони не самые большие фанаты компьютерных игр, но есть же, наверное, и другие способы перетаскивать живых существ в ненастоящий мир. Например, подумал Немакс, теряясь, упрямо повторил: например. Шикнул на себя за то, что опять ерундой занимается. И пошел к лошадям.
Лошади пошли от него.
Немакс замер. Лошади тоже. Немакс аккуратно двинулся вправо, потом влево. Бесполезно. Сократить расстояние не удавалось – кони чутко следили и слаженно отбредали, стоило двинуться к ним. Хоть на цыпочках, хоть бегом.
Соревноваться с арабами и голландцем в беге – это вообще роскошная идея, признал Немакс, упираясь руками в колени, чтобы отдышаться. Сегодня я просто ма-ла-дец.
Он выпрямился, бессильно погрозил лошадям кулаком и подумал: Рома, как ты там без меня? Волнуешься хоть немного?
10. Рома
– Нет.
– Волну-у-уешься, – добродушно подтвердил дед. – Не волнуйся, Насть. Все будет хорошо. Считай, что это просто тренировка. Села – и вперед, как умеешь, ничего большего от тебя не требуется.
Макс не волновался. Он был в ужасе, холодном и черном. А дедово подбадривание делало ужас совсем угольным и ледяным. Села – и вперед. Как умеешь. То есть вообще никак. Макс лошадей в жизни не видел, вообще, даже в игре мимо них бегал, потому что на фиг они сдались-то – траблов много, бонусов мало, удовольствия ноль. То ли дело драконы.
А теперь надо не то что мимо пробежать – надо подойти. Сесть. И поехать.
– Ты же сама говорила, что на тренировке почти метр брала, а тут шестьдесят сантиметров всего – это ж для тебя не прыжок, а так, разминка легкая.
Макс дико посмотрел на деда. Это что, прыгать надо? На лошади?! Сейчас?! Никуда я не пойду, решил Макс и вцепился в сиденье. Может, признаться во всем, немедленно? А чем доказывать, что Макс на самом деле не Настя? Что такого умеет Макс, чего не умеет Настя? Квесты проходить, программировать немножко и сквозь зубы плеваться? Это круто, это да, это всех убедит. Ничего Макс не умеет, в общем. И того, что Настя могла, он тоже не умеет – ни верхом ездить, ни седлаться, ни задачки по программе решать, ни косу заплетать.
А если Макс не умеет ничего, да и того, что Настя, тоже не умеет, может, он вообще не человек? Может, он себе все придумал, а сам просто бот, который выбрался в настоящий мир да и завис?
Нет. Не может быть. Не может.
Что ж так плохо всё, а?
– Не хочешь, давай назад поедем, – предложил дед, лукаво улыбаясь.
Макс закивал. Дед рассмеялся и сказал:
– Вот ты актриса все-таки. Ладно, пошли, и так опаздываем.
Из дедовой простенькой машины Макс вышел на негнущихся ногах – и они сразу подогнулись. То ли от новой волны ужаса, то ли от запаха из конюшни, длинного низкого здания красного кирпича. Пахло, видимо, конями – ну или навозом. Крепко пахло, неприятно и тревожно.
– Пошли-пошли, – поторопил дед.
Они вошли в такой же краснокирпичный домик, пристроенный прямо к конюшне, быстро прошагали извилистым коридором и почти натолкнулись на решительную тетеньку в облегающем темном костюме. Она вскричала:
– Лопухова, где тебя носит! Здрасте. Быстро седлай Рому – и на разминку. Через двадцать минут начинаем.
– Здрасте, Мария Юрьевна, – сказал дед. – А переодеваться надо?
– Вы еще не переодетые?! Пулей, пожалуйста!
И сама улетела пулей.
– Быстро-быстро переодеваться, – скомандовал дед и вчесал вперед, потом по лестнице на второй этаж.
Дед был не старый и спортивный и на деда совсем не похож. И тут Насте повезло. А Максу нет. То есть хорошо, конечно, – дед ведет, и никто не догадывается, что Макс в этих коридорах заблудился бы и сгинул, может, раньше, чем задохнулся бы от запаха из конюшни. А все остальное плохо. Начиная с одежды.
Одежда была аккуратно сложена в сумке, которую дед сунул в руку Максу, вталкивая в раздевалку. Пустую, к счастью. А то все бы увидели, как Макс изображает барана у новых ворот и все пытается надеть задом наперед и вверх тормашками. Штаны еще туда-сюда, хоть и узкие, как колготки – а их Макс с детсада ненавидел и всячески боролся. А вот рубашка не заправлялась и вылезала, черный пиджачок сползал на сторону, шлем жал. Куда девать узкие эластичные полотнища с молниями на краях и блестящие железки на скобках с ремешками, Макс так и не понял. Дед за дверью весело понукал, поэтому Макс сунул непонятки в сумку к цивильной одежде и выскочил как уж был. Авось не заметят.
Какое там.
– Красавица, – с удовольствием сообщил дед, осмотрев его с ног до головы. – А краги-то где? И шпоры? Насть!
Вот что это, сообразил Макс и поспешно сказал:
– Это потом можно. Пошли.
Дед не подвел – и повел. Видимо, куда нужно.
– Рому ведь, она сказала? – спросил дед на полубегу, задавая темп отобранной у Макса сумкой. – Он в дальних денниках, где амуничник, правильно?
Макс неопределенно буркнул в ответ и подумал: амуничник, с ума сойти. Что делать-то, а?
Вдоль всей конюшни шел длинный коридор с бетонным полом и клетками по обе стороны. В клетках стояли лошади. Огромные. Они пофыркивали, хищно водили мордами и косили в Макса крупными глазами. Еще было полно воробьев, которые пронзительно орали и носились в районе потолка. Время от времени пробегали девчонки разных возрастов.
Амуничник оказался просто узкой комнаткой на месте одной из клеток. Стены комнатки были сплошь утыканы жердинками с коричневыми седлами из толстой кожи и уздечками. Седло, на заднике которого было криво написано белой краской «Ромей», висело у самого входа.
– Помочь? – спросил дед.
– А ты запрягать умеешь? – спросил Макс со вспыхнувшей надеждой.
Дед рассмеялся и отступил, расставив руки. Это, видимо, значило, что не умеет. И что Максу кранты.
Макс стащил седло с крюка. Оно оказалось тяжелым, за ним тянулись какие-то толстые простеганные тряпки и ремень, зацепившийся за жердинку. Макс зашипел, неловко пытаясь высвободиться. Дед спросил:
– А вальтрап не нужен разве?
Макс зарычал, задергал прихваченный набор, все-таки оторвал его от стены почти без треска, задним ходом выбрался в коридор и чуть не налетел на девчонку в такой же, как Макс, одежде.
– Насть, привет! Ты на Роме? А это не его вальтрап, а Сапы, Ромин Анька стирать брала.
– И что? – спросил Макс мрачно.
– И ничего, – ответила девочка, помолчав, и ушла.
– Ты чего, Насть? – обеспокоенно спросил дед.
– Ничего, – сказал Макс тем же тоном, что пробегавшая девочка. – Где тут… Рома, не помнишь?
– Да где всегда, наверное, – сказал дед. – Это же гнедой такой, да?
И к счастью, пошел по коридору первым. К несчастью, вернее.
Седло было тяжелым и очень неудобным, свисающие тряпки лезли под ноги и заставляли спотыкаться, голова кружилась от нервов и запаха навоза.
Пусть что-нибудь случится, твердил Макс. Пусть.
– Да вот же он, – сказал дед. – Ладно, ты давай по-шустрому, а я пока сбегаю морковки куплю. Дома не было, а гонорар-то нужен, да, Ром?
Макс дождался, пока стихнут дедовы легкие шаги, вздохнул, обрушил кладь наземь и подошел к клетке, которая, видимо, и называлась денником. Это была не совсем клетка – сверху решетки, понизу кирпич. Дверь сдвижная, как в купе, и деревянная, а сверху тоже прутья.
За прутьями стоял конь. Темно-коричневый, местами блестящий от солнца, падавшего сквозь узкие окошки. Большой и красивый. Соседние денники были пустыми – только сено да груды конских яблок на полу. Они воняли не так уж и гадостно – или Макс успел привыкнуть. Не, не в этом дело. В конюшне пахло не только навозом, еще сеном и чем-то резким. Видимо, самими лошадьми.
Макс огляделся и вжал лоб меж прутьев, готовясь, если что, сразу отпрянуть и даже отбежать. Конь внимательно посмотрел на него.
– Рома, – сказал Макс тихонько, – придумай что-нибудь, чтоб всего этого не было. Я ж убьюсь на фиг.
Конь кивнул и медленно опустился на передние колени. Как в цирке.
Макс поспешно отшагнул, но ему вроде ничего не грозило. Наоборот, было прикольно, Макс даже умилился – вот какой конь дрессированный. Может, и удастся на нем проскакать? Говорят же, что новичкам вез…
Конь рухнул на бок – из сена столбами поднялась пыль, колюче искрясь в падающих из окна лучах, – и жалобно закричал. Как ребенок, только громче в сто раз.
Макс заозирался и испуганно сказал:
– Рома. Ты чего, а?
Рома опрокинулся на спину, задергал ногами и закричал совсем оглушительно.
11. И Рома
Немакс вздрогнул. Голландец снова задрал голову и пронзительно заржал. Замер, склонил голову набок, словно прислушиваясь, и заржал в третий раз.
Остальные лошади не обращали на это внимания. Вообще никакого. Бродили вокруг и лениво щипали траву.
Немакс нерешительно вышел из-за деревьев и замер. Тракен покосился на него и остался на месте, арабы, не глядя, скользнули парой метров дальше. Голландец смотрел на Немакса, тяжело дыша.
