Сильвана Мари - Последний орк
Шум шагов оповестил ее о приходе коменданта королевского дворца. Старик радостно оглядел ее.
— Я должна поблагодарить вас, — начала Роби, видя, как гордость наполняет взгляд коменданта. — Это платье действительно необыкновенно красиво и удобно. Как вам пришло в голову сшить нечто, что являлось бы одновременно и туникой, и одеждой всадника?
— Это все дама Аврора, — ответил тот. — Она объяснила мне, как сшить такое платье, и я отдал необходимые распоряжения. Этой ночью мы сшили одно платье и сегодня днем закончим второе. Мы работали до самого утра, но с радостью, моя госпожа. Но прежде всего это заслуга дамы Авроры, — спохватился он. — Без нее мне бы и в голову не пришло сшить штаны, которые одновременно кажутся платьем. Она показала нам свой наряд и позволила снять с него мерки…
Остатки ликования правительницы мгновенно испарились, но, насколько бы невыносимой ни была для нее Аврора, платье было слишком удобным, чтобы отказаться от него.
Но была и хорошая новость.
Аврора убралась прочь с ее глаз. Как появилась, так и исчезла. Наперекор любому здравому смыслу она приказала опустить подъемный мост, рискуя навлечь на себя всех орков или, что намного хуже, дать им возможность попасть в город, после чего принцесса растворилась в темноте и тумане. Куда она направилась, никто не знал.
Роби вспомнила, что не отдала приказ не опускать подъемные мосты ни при каких обстоятельствах, будучи уверенной, что никто не совершит подобной глупости. Теперь же она поняла, что недооценила всеобщий идиотизм: в Далигаре ни в чем не стоило быть уверенным.
Она задалась вопросом, попала ли уже Аврора в лапы орков, и ей стало несколько не по себе: все-таки та, другая, спасла ей жизнь. Роби с ужасом вспомнила, что прокляла ее как одного из потомков Судьи, но загнала эту мысль как можно глубже: в такой момент нельзя было сходить с ума из-за каких-то суеверий…
Это же не она ее выгнала — значит, не она была в ответе за ее судьбу.
Роби удостоверилась, что о ее дочери позаботятся, и направилась к городской стене. Туман, прикрывший бегство Авроры, окутывал мир, придавая всему расплывчатые очертания. Как объяснил ей комендант королевского дворца, даже в начале лета, когда не было дождей и наступала засуха, долину Догона, расположенную у подножия Черных гор, часто заволакивали кратковременные, но непроницаемые туманы, которые внезапно смазывали очертания мира и так же внезапно исчезали, развеянные резким северным ветром.
Орки безрезультатно пытались взять большой подъемный мост и южные ворота. Возможно, это и не составило бы большого труда, будь у них передвижной мост и таран, но, к счастью, у них не было ни того, ни другого. Все, что они могли, — это строить смехотворно маленькие плоты, на которых вооруженные топорами и мечами солдаты переплывали Догон и пытались разрубить толстенные бревна подъемного моста, если, конечно, им удавалось добраться до него. Осыпаемые тучами стрел, плоты едва удерживались на плаву, накреняясь, когда с них падали убитые, и переворачиваясь от бурного течения. Даже легендарный Сраккиол, глупый орк из сказок и баллад, смог бы придумать что-нибудь получше.
Эти жалкие попытки продолжались весь день. Когда кто-то из нападавших, пронзенный стрелами лучников, падал в реку, окрашивая ее воды собственной кровью, защитники Далигара разражались возгласами ликования, тогда как орки оставались абсолютно равнодушными: они заменяли павшего другим бойцом и начинали все сначала. У Розальбы не возникало опасений: если бы кому-то и удалось добраться до городских ворот, то воспламеняющиеся склянки и огонь сделали бы свое дело.
К вечеру поднялся ветер и развеял туман; разум восторжествовал, и орки отказались от своих намерений.
Длительная атака на подъемный мост была слишком бессмысленной и в конце концов провалилась.
Розальба совсем успокоилась.
Вдруг со стороны западной стены послышались крики и гул пожара.
Розальба сразу все поняла.
Длительная атака на подъемный мост была хорошо продуманной и в конце концов увенчалась успехом. Роби недооценила орков. Она совершила две ошибки: во-первых, не поняла, что действия по взятию подъемного моста и южных ворот были слишком уж идиотскими и бессмысленными, и, во-вторых, увидев воинов-акробатов, забиравшихся на свой мерзкий столб, не задумалась, для чего вообще они были этому выучены.
Розальба бросилась к западной стене вместе с другими воинами и успела увидеть удиравших оттуда орков, по-беличьи спускавшихся по внешней стороне стены.
На земле лежали два солдата с перерезанными горлами: они настолько увлеклись наблюдением за затянувшейся атакой, что позволили оркам забраться по стене на бастионы.
Целью атаки было не взять подъемный мост, а отвлечь внимание на южную часть города, чтобы небольшой отряд легковооруженных воинов-акробатов переплыл на одной из уцелевших лодок реку, незаметно забрался по стене на северные бастионы и похитил шестерых детей.
Заостренные колья, колючки Города-Дикобраза, установленные для устрашения врага и для выливания на осаждающих кипящей смолы, помогли оркам забраться на стену. Розальба в который раз недооценила бескрайнюю глупость своей армии. Суровая муштра, заставлявшая солдат из поколения в поколение слепо подчиняться приказам и не думать своей головой, давала всходы: королева не приказала часовым стоять на стене, не сходя с места, и безотрывно смотреть вниз — и эти идиоты этого не сделали.
Три склада с провизией полыхали огнем.
— Проклятое невезение! — прокомментировал командир стражников. Им ужасно не повезло, что загорелись именно эти здания. Как будто их нарочно подожгли — они ведь не примыкали ни к стенам, ни друг к другу.
Роби подумала, что для простого невезения это было слишком большим совпадением, и в ней зародилось подозрение, что кто-то передал оркам план города.
Группа плачущих матерей возникла на ее пути. Кто-то сообщил, что и Джастрин находился в числе похищенных.
Комендант попытался было успокоить женщин, но его слова сразу же перекрыл ледяной голос церемониймейстера. Он заявил, что орки уже складывают дрова для костра: либо Далигар сдастся, либо заложники будут сожжены. В первом случае город погибнет, во втором, несомненно достойном порицания, крики заложников и запах их горящих тел будут действовать, так сказать… угнетающе.
— Угнетающе? — переспросила Роби, борясь с непреодолимым желанием задушить его собственными руками.
— Да, угнетающе, — подтвердил церемониймейстер, покачав головой, — и на всех горожан, и особенно на непосредственных родственников.
— Непосредственных родственников?..
Церемониймейстер легким жестом указал на плачущих матерей. Роби недоумевала, почему Судья-администратор не взял с собой этого невыносимого придворного. Единственное, что пришло ей в голову, — это то, что Судья сам его не выносил.
Между тем матери постепенно утирали слезы и брались за оружие. Показались кухонные ножи и небольшие топоры для разделки мяса.
— Госпожа, — обратилась к Розальбе высокая женщина в одежде из серой мешковины. На ее красивом лице горели темные глаза, каштановые волосы выбивались из-под дырявого шерстяного платка. — Госпожа, мы видели, как вы сражаетесь. Мы видели, как вы побеждаете. Мы тоже хотим сражаться. Наши мужья последовали за Судьей поневоле, они простые солдаты и должны подчиняться его приказам, но они вернутся, вернутся, чтобы сражаться за нас и за наших детей. Но пока их нет, сражаться с орками будем мы.
Роби посмотрела ей в глаза и кивнула. Она никогда бы не смогла приказать этой женщине стоять и смотреть, как сжигают ее ребенка. Как не смогла бы и отпустить ее на верную гибель, а сама потом смотреть, как сжигают ее ребенка. Да, она должна была думать о том, как защитить свое еще не рожденное дитя, которого она носила под сердцем, но в это мгновение, глядя в глаза другой матери, она не желала, чтобы ее ребенок пришел в мир, где людям приходится смотреть на то, как живьем сжигают их детей. Пусть лучше он спокойно умрет у нее в животе, не познав боли рождения.
К тому же там был Джастрин.
«Словно это твой сын», — сказал ей Йорш.
— Конечно же, мы будем сражаться. Все мы. Седлайте моего коня, собирайте воинов.
— Госпожа, — запротестовал церемониймейстер, — это безумие!
— Не спорю, — ответила ему Роби, — но все самые разумные укрыли в безопасности Северных гор свой блестящий ум вместе со своими благородными жирными задницами. Остались лишь мы, женщины, дети и безумцы, готовые спорить с армией орков о смысле жизни и смерти. И будет намного интереснее спорить с ними всем вместе, а не порознь, когда кто-то горит живьем на костре, а кто-то смотрит на это с городских стен.
Все были готовы к вылазке. Подъемный мост опустился. Вскоре за их спиной тяжело упала железная решетка.
