Коллин Хоук - Путешествие тигра
Я насупилась.
Честно признаться, я не помнила, чтобы просила у Шарфа пижаму с тиграми. Пришлось попросить Шарф убрать рисунки. Ткань замерцала, черные и белые фигурки сделались светло-голубыми и слились с фоном. Создав пару голубых кашемировых носков, я влезла в них и вздохнула от удовольствия.
Когда мужчины вернулись в дом, я сидела на кровати и читала, положив на колени подушку. Мокрые волосы я заплела в косу. Уже стемнело, я зажгла лампу и попросила Золотой плод приготовить нам перекусить. Рен и Кишан, кисло улыбнувшись, прошли к столу. У обоих был пришибленный вид. Они были похожи на двух проказливых внуков, наказанных строгим дедушкой. Наконец в хижину ворвался Пхет и повесил на крюк свою соломенную шляпу.
– Ах, Каль-си! Ты чистая? Чувствуешь себя сильно свежей?
– Да, спасибо. Я приготовила вам поесть. Это еда из Шангри-ла.
К вечернему чаепитию я заказала самые изысканные деликатесы Шангри-ла: медовый чай с вишневым цветом, масляные персиковые пирожные с горячей карамельной корочкой, крохотные яблочно-коричные крамблы, тонкие сырные галеты с желудево-грибным маслом, ягодные блинчики со сметанной подливкой и сладкое сухое печенье с густым черничным соусом.
Пхет радостно потер ладони и шлепнул по руке Кишана, потянувшегося было к персиковому торту. Наполнив свою тарелку, отшельник стал с удовольствием поглощать лакомства.
– Пхет сколько давно не ходить Шангри-ла! Какие же там продукты еды!
– Ты чего-нибудь хочешь, Келлс? – спросил Кишан. – Говори сейчас, пока не поздно.
– Нет, спасибо. Я сыта. Так вы бывали в Шангри-ла, Пхет?
– О да. Столько много лет назад. Премного волос тому назад, – захихикал он.
Почему-то я ничуть не удивилась услышанному.
– Пхет, вы хотели с нами поговорить, – продолжила я. – Вы не откажетесь помочь Рену?
Ярко-синие глаза Рена обратились на меня. Несколько секунд он задумчиво разглядывал меня, пока Кишан медленно рвал на кусочки свой блинчик. Пхет стряхнул сахарную пудру с ладоней.
– Пхет долго думать об этом. Можно исправить или не можно. Завтра правильно время заглянуть в глаза тигру.
– Заглянуть в глаза? Зачем?
– Глаз – это стекло. Не зеркало! Внутри гудит и жужжит, как пчела. – Пхет запустил пальцы в свои курчавые седые волосы. – Волосы – совсем ничего! Зубы и язык тоже. Никакого жужжания. Только глаз гудит, говорит словами.
Я моргнула.
– Вы хотите сказать, что глаза – это окно в душу?
Пхет засмеялся:
– Ага! Каль-си – очень умный девушка. – Он хлопнул ладонью по столу и посмотрел на братьев. – Что я говорил? Моя Каль-си очень умный!
Я подавила смешок, глядя, как Рен и Кишан послушно кивают, как прилежные ученики.
– Значит, вы осмотрите его завтра? – уточнила я. – Хорошо. Мы принесли вам оружие Дурги. Вы хотели его видеть, верно?
Пхет встал, отодвинув стул, и всплеснул руками.
– О нет, завтра – время для оружия. Сегодня – время для подарков. Подарков для ку-ра-сивой богини.
– Ах вот оно что! Вы хотите забрать дары Дурги? – Я порылась в рюкзаке. – Честно говоря, мне трудно будет с ними расстаться. Это так удобно! Скажем, если у тебя есть Золотой плод, то больше не нужно таскать с собой кучу припасов для путешествия по джунглям, не говоря уже о том, что отпадает необходимость неделями питаться энергетическими батончиками! Но эти вещи не наши и никогда не были нашими. Они предназначены Дурге.
Я вытащила Золотой плод и Волшебный шарф и поспешно отошла, заметив, как Рен беспокойно заерзал на своем стуле.
Пхет взял Золотой плод, который тут же замерцал в тусклом свете хижины.
– Блистательный дар. Сунахара[4].
Он стал гладить пальцами кожицу плода, тихо беседуя с ним, и золотое манго еще ярче засияло от этой ласки. Шарф Пхет растянул в руках, бережно коснулся переливающейся ткани и произнес:
– Dupatta pavitra[5].
Нити сами собой растянулись в руках Пхета и стали проворно оплетать его пальцы, словно основу на ткацком станке. Старый отшельник негромко ворковал, поглаживая ткань, а Шарф прильнул к его ладоням, переливаясь все ярче и ярче. Шарф сверкал и потрескивал, пока не вспыхнул, как крошечная сверхновая звезда, а материя не сделалась ослепительно-белой.
Пхет заговорил с Шарфом, как до этого беседовал с Плодом, он что-то нашептывал ему, прищелкивая языком, и постепенно волшебная ткань отпустила его пальцы, расплелась и вновь превратилась в шарф. По белой поверхности расцвели оранжевые, желтые и алые узоры, похожие на сверкающих рыбок в чистом океане. Краски вспыхивали всполохами, а потом белая поверхность растворилась в оранжево-золотом великолепии. Мне показалось, будто ткань вибрировала, точнее, мурлыкала от удовольствия под старческой рукой Пхета.
– Пхет столько долго скучал по дарам! Исключительно очень хорошо, Каль-си. Дары весьма хороши. Подарились два дара, получились два дара.
С этими словами он взял Золотой плод и вложил его в руки Рена. Потом поднял Шарф и надел его на Кишана. Шарф тут же изменил цвет, сделавшись черно-зеленым. Пхет задумчиво посмотрел на Шарф, в упор глянул на Кишана, а тот вспыхнул до корней волос и, поспешно сняв с себя Шарф, положил его на стол перед собой.
Отшельник громко откашлялся.
– Пхет вручает вам их во второй раз. Возрадуйтесь и возвеселитесь!
– Вы хотите сказать, что мы можем и дальше пользоваться дарами? – спросила я.
– Да. А теперь Пхет преподнесет вам освежение.
Он встал, бросил несколько щепоток каких-то трав в чашу, капнул туда понемногу из своих склянок, залил все крутым кипятком. Хорошенько размешав получившуюся смесь, всыпал в чашу щепотку белых гранул. Со своего места я не могла как следует все разглядеть.
– Пхет, это что, сахар?
Он повернулся, улыбаясь щербатым ртом:
– Сахар есть сладость. Питье горько, сахар хорошо.
Не переставая размешивать свое зелье, он принялся бормотать: «Питье горько, сахар хорошо…» Когда смесь достигла нужной консистенции, Пхет сунул чашу Кишану, а тот с озадаченным выражением передал ее Рену.
Пхет поцокал языком.
– Нет-нет, тигр пречерный! Это про тебя.
– Но мне не нужны лекарства! Это у Рена проблемы, не у меня!
– Пхету известны все проблемы. Для тебя это питье.
Кишан послушно взял чашу, понюхал и скривился:
– А что со мной от этого будет?
– Совсем ничего и вообще все! – Пхет засмеялся. – Даст тебе то, чего ты хочешь, и оставит неутоленным то, без чего можешь обойтись.
Рен не сводил с Пхета глаз. Я тщетно пыталась понять, что означают слова отшельника.
Кишан поднял чашу, но заколебался:
– Я должен это выпить?
Пхет пожал плечами:
– Выбор всегда за тобой! Ты выбираешь пить или не пить. Есть или не есть. Любить или не любить. – Он поднял вверх палец. – Но твой выбор оставляет след.
Кишан следил за тем, как плескалась жидкость в чаше, потом глянул на меня. Наконец поднес чашу к губам и осушил до дна.
Пхет кивнул:
– Один дар, остался еще один.
– Это был дар? – спросила я.
– Да. Два за два.
– Но ведь вы не приняли у нас дары Дурги, а отдали их обратно! И все равно наделяете нас новыми дарами?
Он важно кивнул.
– Но если этот напиток был подарком для Кишана, скажите хотя бы, что это, – попросил Рен.
Пхет подался вперед, лицо его приняло странное выражение, и он произнес:
– Сома.
Кишан поперхнулся и судорожно закашлялся, а Рен оцепенел.
– Что такое сома? – ничего не понимая, спросила я.
Рен обернулся ко мне:
– Сома – это индийский вариант амброзии. Напиток богов. Но в современном мире это галлюциногенный наркотик.
– Ой!
Пхет сердито хмыкнул:
– Моя сома нет наркотик!
– Значит, он станет богом? – спросила я.
Оба брата уставились на Пхета.
Но отшельник пожал плечами.
– Пхету ведомо не все на свете, только кое-что. Теперь еще дар.
Он снял с полочки склянку, заполненную вязкой розовой жидкостью.
– Ты, тигр белый, сядь сюда.
Жестом он велел Рену сесть в центре комнаты и запрокинул ему голову назад. Зачерпнув полную горсть розовой клейковины, Пхет шлепнул ее Рену на макушку. Тот вскочил как ужаленный.
– Нет! Пхет еще не все! Сиди, тигр!
Рен покорно сел, а Пхет, напевая, зачерпнул еще горсть и размазал по его волосам. Вскоре вся голова несчастного была покрыта липкой жижей, и Пхет с ловкостью искусного парикмахера принялся втирать ее в скальп. Кишан придвинул стул поближе и с насмешливой улыбкой наблюдал за процедурой. Рен еле сдерживал себя. Я тихонько фыркнула, и его лицо перекосилось.
– И как это должно подействовать? – с опаской поинтересовался он у Пхета.
Отшельник не удостоил его ответом, теперь он деловито перебирал пальцами волосы Рена, как обезьянка, ищущая блох. Только когда капли розового желе покрыли каждый дюйм головы Рена, Пхет объявил, что все готово.
– Теперь пора спать наступилась.
