Когда мертвые заговорят - Вики Филдс
Он никогда больше тебя не тронет. Клянусь, я спасу тебя от этого кошмара.
Я поклялась ей, что чудовище не коснется ее, и не сдержала обещание.
Как и всегда, Кая. Ты никого не можешь спасти. Ты никого не можешь уберечь.
Ты всего лишь сопливая девчонка, – прав был сержант. Меня одолели мысли. Тяжелые, как земля на моем теле – будто я все еще в яме. Я попыталась отвлечься на вид за окном: мы въехали в город и как раз проезжали мимо железнодорожного вокзала. По рельсам катил скоростной поезд – грохот проник в салон машины. Автомобиль преодолел мост, и мое сердце забилось быстрее.
До дома пять минут.
Мимо промчалась пожарная машина. Ее красные огни на мгновение ослепили меня, а затем смешались со светом фонарей остальных машин. Я приложила руку к груди и сжала рубашку, пропитанную кровью, потом и грязью. Сглотнула.
Нет, нет, нет.
Это неправда.
Но, к сожалению, все оказалось правдой. Дорога перед нашим домом освещалась яркими всполохами. От нашего дома, пылающего, как гигантский костер, остались только очертания. Вокруг было по меньшей мере три пожарные машины. Они тушили соседние лужайки, куда перекинулось пламя.
Мистер Кармайкл изумленно выругался, нажимая на тормоз, а миссис Кармайкл охнула. В ее голосе послышался ужас. Я распахнула дверь и бросилась к дому. По периметру выстроились соседи и полицейские.
– МАМА! – завопила я, расталкивая людей локтями. – МАМА, ГДЕ ТЫ?!
Она же не внутри!
Я убеждала себя, что ее там нет, но воображение живо нарисовало ее стройную фигуру, объятую пламенем. В этот момент южная стена дома с грохотом обвалилась, и я завопила, срывая голос:
– Мама! Нет! Мама, где ты?! Мамочка!
Кто-то схватил меня в объятия, но я вырвалась и бросилась бежать к дому, который стремительно превращался в руины. Мамы нет внутри, Кая. Конечно, нет, не будь идиоткой. Когда начался пожар, она вышла. Не будь идиоткой, ее там нет! Ее нет в этом проклятом доме! Не беги, ее там нет, поверь мне, она вышла, она выбралась, она выжила.
– МАМА! ГДЕ ТЫ?!
Сильные руки во второй раз обвились вокруг моей талии, и на секунду мои ноги оторвались от земли, но я с остервенением принялась отбиваться. Мой кулак угодил в кого-то или во что-то, и пальцы прострелила боль.
Мамы нигде не было. Я все звала и звала, а она не выходила.
Из горящего дома уже не выйти.
– Кая, Кая! – в поле моего зрения появилось испуганное, заплаканное лицо миссис Нэтвик. – Отпустите ее, черт возьми! – рявкнула она на кого-то за моей спиной, а затем схватила меня за плечи.
Я вцепилась в ее запястья мертвой хваткой.
– Где моя мама? Она у вас? Где она?
От дыма защипало в глазах.
– ГДЕ МАМА? – крикнула я, вытаращившись на нее. – Отпустите меня!
Я оттолкнула миссис Нэтвик и выскочила из толпы на лужайку перед домом. И именно в этот момент прогрохотал сильный взрыв. Дом разлетелся в щепки. Люди за моей спиной ахнули, заорали и кинулись врассыпную, а я – к маме. Жаром дохнуло в лицо. Меня отшвырнуло с силой назад, на асфальт. В локоть врезался осколок стекла. Я вовремя откатилась – через секунду на месте, где была моя голова, оказалась обугленная головешка. На затылке опять открылась рана.
Лежа перед домом на почерневшей от копоти траве, я зажмурилась, чтобы не видеть ни неба, ни звезд. Из-за сильного огня и так ничего не было видно, но я знала, что они там, наблюдают.
Мамочка.
Почему именно ты?
Я накрыла лицо грязными, вонючими ладонями, зажмурившись еще сильнее. Грудь содрогнулась, сквозь тело прошла череда болезненных толчков.
Я решила, что могу просто взять и умереть.
Здесь.
Рядом с мамой.
Ничего больше не делать.
Но скрюченные от боли пальцы потянулись к карману. Меня подхватили на руки и куда-то понесли. Я взбрыкнулась и услышала над головой мужской голос:
– Все в порядке. С вами все будет в порядке. «Скорая» уже здесь.
Ничего не будет в порядке.
– Верните меня на землю! – приказала я так яростно, что почувствовала в руках несшего меня человека дрожь. Продолжая говорить уверенным голосом, я добавила: – Оставьте меня в покое. Со мной все хорошо.
Немного поколебавшись, он поставил меня на землю и что-то сказал о помощи.
– Со мной все хорошо, – повторила я, – мне не нужна помощь. Помогите другим.
Он отвернулся, бросившись к своим коллегам, которые пытались локализировать пожар, чтобы огонь не распространился дальше. Живая изгородь мисс Бакли уже занялась ярким пламенем. Повалил ядовитый дым.
Я отвернулась от хаоса. Достала из кармана таблетки и проглотила сразу две штуки. Руки все еще дрожали, желудок свело болезненным спазмом. Мне не нужна помощь. Сейчас я должна спасти Леду.
Я снова зажмурилась.
Спасти Леду. Убить Джека.
Мама…
Я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на дом. Перед глазами опять возникла мамина утонченная фигура: вот она кричит, плачет, борется за жизнь, но перед Джеком у нее нет шансов…
Знаешь, кого было легче всего убить, Кая, малышка? С ней я даже не вспотел. Хотя было-то ох как горячо! Там, в твоем доме, сейчас жарко.
Я убью тебя.
Я знала, что должна это сделать.
Я подвешу его на крюк, выпотрошу как животное и расчленю, как он хотел поступить со мной. После этого я расскажу обо всем в полиции и приму заслуженное наказание.
Появившийся план, такой безумный, ненадежный, абсурдный, остудил мое тело. За спиной полыхал жар, но люди не расходились – они хотели зрелищ. На меня никто не обратил внимания, когда я подошла к маминой машине, стоящей у дороги в нескольких метрах от меня.
Я вспомнила, как Джек сказал, что хочет, чтобы все решили, будто я убила мать. Наверное, поэтому он закопал меня на кукурузном поле, а машину бросил у дома – чтобы замести следы. Животное.
Когда я забралась в машину и повернула ключ в замке зажигания – Джек предусмотрительно оставил его, – дом обрушился окончательно. По толпе прокатилась волна изумления и горечи. Я вжала педаль газа в пол, прокручивая в голове последние слова, сказанные Джеком: «По пути сюда я проехал кафе «Дьявольские врата». По-моему, подходящее название для сегодняшнего вечера. Еще одна дрянь мне отказала. Да… было бы у меня больше времени, я бы разделил твое прекрасное тело на части, но, думаю, тебя и так никто не станет искать. Тебя больше некому искать, малышка. Все решат, что ты убила свою мамашу и скрылась».
В моей крови вскипел адреналин, сжигая боль, страх и отчаяние. Перед глазами вместо страшной маминой фигуры в огне возникло ее улыбающееся лицо.
Я люблю тебя, Кая, – ее последние слова
