Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы
Он перенес ногу через седло, верные пятикарманные ливайсы показались неожиданно тесными в паху... Впрочем, это нисколько не походило на то, что было с ним в лесу. Это вроде как ехать на байке, но не на заднем сиденье, а за рулем. Вроде бы очень похоже, и скорость одна, но... Все было по-другому.
– Садись! – Он должен был что-то сказать, выпустить пар в свисток.
Рита села (еще до того, как он успел это произнести) и вцепилась в толстовку. Но на этот раз она держалась аккуратно, даже нежно, будто сидела за рулем СВОЕЙ машины, а не взятой напрокат.
На мгновение им показалось, что порыв ветра донес далекий рокот дизеля. Они переглянулись, но звук не повторился.
– Меня зовут Рита, – кокетливо сказала она. Он обрадовано зажмурился и кивнул.
– Мой позывной – «Джордж»!
– Поехали!
– Стартуем!
Грубое зубастое колесо разметало придорожный гравий, байк вильнул и стал набирать скорость. Кузнечики в сухой траве пытались повторить размер вальса. Они старались изо всех сил: то ли копировали, то ли – посмеивались...
«Раз, два, три, четыре... Раз, два, три, четыре...»
Налетевший порыв ветра – новый, уже более сильный – снова донес мерный стук дизеля, работающего на предельных оборотах.
Кузнечики на мгновение смолкли, дожидаясь тишины... И снова принялись за свое. «Раз, два, три, четыре...»
* * *Двенадцать часов двадцать минут. Шоссе Таруса – Калуга.
Мезенцев сидел, вцепившись в огромную баранку. Трактор бросало из стороны в сторону, и он подумал, что это изматывающее занятие – вести тяжелый «Т-150» по шоссе на предельной скорости.
Лобовое стекло было покрыто тонкой пленкой засохшей крови, от этого дорога виделась ему в коричневатых тонах.
В кабине стоял тяжелый запах. Даже не запах, а целый букет запахов. Основную ноту вносил дизельный выхлоп, сквозь него, когда ветер относил дым, бьющий из трубы, пробивался вязкий запах крови и желудочной кислятины.
Ружье стояло слева от него, при каждом сильном толчке оно ударяло в плечо, и тогда Мезенцев отпихивал его локтем.
Соловьев сидел справа, парень внезапно осунулся и поста рел. Он не выглядел старше – он именно постарел. «Наверное, он станет таким лет через тридцать или сорок, – подумал Ме зенцев. – Разве только волос на голове будет поменьше. А то и совсем не будет».
Мезенцев не сплевывал, а проглатывал кровь, текущую из прокушенной губы. В любое другое время он бы не глотал, а выплевывал ее – под ноги или в боковое окно, но не сейчас. Сейчас этот вкус ему нравился.
Кровотечение вскоре остановилось. Он бросил взгляд на Соловьева и увидел, что парень смотрит на него округлившимися от ужаса глазами.
– Что?
– К-к-куда мы едем?
«Начал заикаться. Того и гляди, лужу надует, если уже не надул...»
– Вперед.
– Это я п-п-понимаю... Но... зачем?
– А-а-а, парень... – Мезенцев усмехнулся. – Наверное, потому, что я вижу в этом какой-то смысл.
– Какой?
– Я же сказал – «какой-то», – начал раздражаться Мезен цев. – А если я сказал «какой-то», это значит, что я не хочу выкладывать тебе все до конца. «Или сам толком не знаю», – добавил он про себя.
Парень долго смотрел на него, не отрывая глаз. Затем медленно проговорил:
– Мне кажется, я вас уже где-то видел.
То же самое ощущение не покидало Мезенцева: что он где-то видел этого парня раньше. Но где? Он никак не мог вспомнить.
– В Серпухове? – продолжал Соловьев, будто разговаривая с самим собой.
– Я там бывал всего несколько раз. Вряд ли.
– Но тогда где? Мы незнакомы, но мы точно встречались.
– Может быть. Не ломай себе голову. По-моему, это не так уж важно.
Действительно, это было не так уж важно... Особенно учитывая то, что случилось в деревне. И все-таки...
– Послушайте, что здесь происходит? Я хочу... Мезенцев перебил его:
– Готовишь репортаж? Хочешь написать еще одну забавную статью в своей газетке? Тогда открой пошире глаза и смотри по сторонам, потому что здесь точно ЧТО-ТО происходит... Но, боюсь, у меня нет ответа.
– Это секретная информация? Ну хоть намекните, потому что... У меня это в голове не укладывается. Я пытаюсь и не могу найти объяснения: сначала – сгоревший бензовоз, потом...
Парень говорил, но Мезенцев едва слушал его. «Ты не можешь найти объяснения, поэтому спрашиваешь у меня. Ноты обратился не по адресу, парень. Видишь ли, наверное, я – последний человек, который смог бы хоть что-нибудь объяснить».
– Там были люди? В деревне? Вы же ходили по деревне, пока я спал... дремал на траве? Вы что-нибудь видели?
«Скорее слышал. Но если я расскажу тебе об этом, ты наверняка решишь, что я спятил. Честно говоря, я и сам так думаю– что немного спятил, но... Это было бы слишком просто».
– Там не было людей. По крайней мере, живых.
– Ну да. – Парень в задумчивости терзал подбородок. – Иначе кто-нибудь давно бы уже позвонил в милицию, или... Постойте! А как же вы обо всем узнали?
– Так же, как и ты. Причем подозреваю, что это случилось в одно и то же время.
– А ваши люди? А ваше задание? Мезенцев поморщился:
– Не знаю, что ты там себе на придумывал... Никаких людей нет. Я один. Хотя – теперь уже, наверное, не один. Учитывая нашу судьбоносную встречу. А задание? Какое у меня, по-твоему, задание?
– Ну как? – Губы Соловьева отказывались повиноваться. Они дрожали, как тарелки на барабане. – Разве вы не должны были найти обломки упавшего вертолета?
– Какого вертолета?
– Ну, того самого, с которого мы прыгнули... – «Мы! Я сказал мы, подразумевая – все мы. Но... Ведь он тоже там был!»
Мезенцев внимательно посмотрел на него и широко улыбнулся:
– Вот откуда я тебя знаю. Ты тоже прыгал. – Соловьев закивал. – Ну да, шлем несколько меняет лицо, да и лица у нас, наверное, были немного другие... Здорово, правда? Бросаешься навстречу неизвестности... Пустоте! Летишь... – Ме зенцев мечтательно зажмурился. – Восторг!
– Но... тогда получается... – Соловьев подумал, что этого никак не может быть. Совсем не может. – Тогда вы не тот, за кого себя выдаете?
– А за кого я себя выдаю? – Все окончательно перемешалось. Мезенцев уже с трудом мог разобраться, где заканчивается он и начинается капитан Некрасов, где кончается Не красов и снова начинается он... – Ты меня с кем-то спутал, принял за другого человека, а я просто промолчал. Вот и все.
Соловьев пытался переварить эти новые факты. Оказывается, человек, который, как он думал, облечен властью и выполняет секретное поручение, никакой не спецназовец, а... Такой же, как и он.
Значит, он тоже ничего не знает.
«Правда, он кое-что может, – Соловьев попытался заглянуть за плечо лже-капитана, разглядеть ружье. – И он...»
– Послушайте. Но если вы не капитан, и вообще не военный – как вы объясните то, что сделали? Потом?
– С чего ты взял, что я собираюсь кому-то что-то объяснять? – Мезенцев прочитал застывший в глазах Соловьева вопрос и все понял. – Ах, ну да! Еще пару минут назад тебя это не беспокоило. Ты думал, что убить человека – это обыкновенная работа для таких, как... капитан спецназа Некрасов. Но не для таких, как я. То есть им можно, а мне нельзя. Да? Ты об этом думаешь?
Соловьев кивнул.
– Но ведь тебя это устраивало. Там, – он дернул подбородком, – в деревне. Или, может, было бы лучше, если бы я встал рядом с тобой и заревел? А?
– Нет...
– Штука в том, парень, что я никому ничего не собираюсь объяснять. Здесь и так достаточно дерьма, и, может быть, кто-то попытается повесить все это на нас...
– Абсурд! – вырвалось у Соловьева. – Мы не могли...
– Вот именно, мы не могли. Никто ничего не видел, свидетелей нет... Кроме...
Соловьев вдруг почувствовал, что трактор стал замедлять ход. Он вцепился в баранку, словно это могло что-то изменить... Лицо его побелело, и ему показалось, что его сейчас снова вырвет, желудок болезненно сжался, но в нем было пусто.
– Может быть, ты хочешь стать свидетелем? – спросил Мезенцев, и журналисту показалось, что голос его звучит зловеще. – Отправить меня за решетку – лет на восемь. И все из-за того, что я сдуру спас тебе жизнь? Это твоя благодарность?
– Нет, нет, я этого не хочу. Я совсем не это имел в виду... – лепетал он, понимая, что его слова выглядят по меньшей мере неубедительно.
Трактор остановился. Мезенцев заглушил двигатель, и в наступившей тишине отчетливо послышался стук – зубы Соловьева выбивали частую дробь.
Мезенцев взял ружье и пружинисто спрыгнул на землю.
– Вылезай!
– Нет! Не надо! – Соловьев пытался нащупать зажигание... Или что там есть у этих чертовых тракторов... Но никак не мог найти нужный рычажок.
Щелкнули курки.
– Здесь остался один патрон. Если не вылезешь сейчас же, он достанется тебе.
– А-а-а-а..... е-е-если?..
