Ностальгия по крови - Дарио Корренти
– Если ты думаешь, что я начну ныть, то ошибаешься. Не начну. Я тебя не боюсь, маньяк недоделанный. Да и с такой рожей никто тебя не боится!
Ей прилетела увесистая пощечина.
– Ты что, думаешь, я мало получала тумаков? Это скорее ты их мало получал, говнюк-извращенец. Иначе не искал бы таких, как я, чтобы доказать свою власть, грязный импотент.
– Закнись, тварь!
Но Баскенис уже был выбит из сильной позиции. Возможно, Елена нащупала верный подход. Если ей удастся поменяться с противником ролями, он утратит уверенность в себе. «Вперед, Леночка, ты должна испортить ему игру». Он не должен войти в стадию господства. Жертва, умоляющая палача. Надо его серьезно задеть, оскорбить.
– Ты сын потаскухи, а почему у тебя член все время вялый и заставить его затвердеть ты можешь, если только кого-нибудь придушишь? Это что, по вине матери? Наверное, она спала с кем попало в постели, где рядом лежал ты?
И она улыбнулась улыбкой, полной яда.
– Видишь, какую ведьму ты привел в дом. Теперь ты, уж конечно, найдешь в себе силы схватить меня за горло. Валяй, попробуй!
Баскенис обернулся и схватил один из лежавших на столе ножей. Но у него сильно дрожали руки.
– Что с тобой? Паркинсон? – не унималась Леночка, тем более что терять уже было нечего.
– Ты самая скверная из всех женщин, с которыми я был знаком.
– После твоей матери?
– Не трогай мою мать!
У Баскениса изменился взгляд. Елену снова затошнило, но отступать было нельзя. Надо было придумать что-нибудь посильнее, чтобы его окончательно дезориентировать. Она снова оглянулась кругом, чтобы за что-нибудь зацепиться. Нужна была идея. Но почему-то ее взгляд падал все время на ножи. Ножи как ножи… И вдруг ее осенило.
– Да я, может, еще хуже твоей матери. Знаешь, а я ведь тоже убила человека…
Баскенис окаменел, не зная, что сказать. Но Елена уже взяла над ним верх: она издевалась, пользуясь наступившей тишиной и его нерешительностью.
– Я убила отца моего ребенка. Мне осточертело иметь в доме алкоголика. И я перерезала ему глотку.
– Не верю.
– Это признали самообороной – у меня все лицо было в синяках, и меня оправдали. Если не веришь, можешь посмотреть в Интернете.
Елена прекрасно знала, что он не сможет включить мобильник, потому что вытащил из него батарейку, чтобы никто его не отследил по сигналу.
– И как тебе, понравилось?
– Я наслаждалась, – ответила Елена, пристально глядя ему в глаза, – и с наслаждением бы это повторила.
Потом глубоко вдохнула всей грудью. «Молодец, Леночка, ты попала в самую точку». Он явно такого не ожидал. Она уничтожила весь его сценарий. «Давай, Леночка, продолжай, но теперь уже бей очень больно».
– А что это за пятно у тебя на брюках? Ты описался, что ли? Давай садись. Поговорим. Тем более что время у нас есть. Я хочу, чтобы ты мне рассказал обо всем, что творится в твоей дурной голове. Я смогу тебя понять, я через это прошла.
Баскенис был ошарашен и потерял всякую ориентацию в пространстве. Было видно, что он не понимает, как надо двигаться. Он и в самом деле сел. А нож держал по-прежнему в руке.
– Вот хороший мальчик, послушный, – сказала Леночка со злорадной улыбкой. – Давай, рассказывай.
– Что ты хочешь узнать?
– Кого ты убивал до меня и за что.
– Никто меня об этом никогда не спрашивал.
– Вот видишь? Я же сказала, что я другая. Потому что я тоже убила.
4 февраля
Илария ворочалась в постели, но расслабиться все никак не удавалось. Вроде бы она должна быть довольна собой: отправила-таки решающую пробу ДНК Безане. Завтра они ее получат. Она рассматривала пузырек с таблетками бензодиазепина, который взяла с собой в дорогу, и уже протянула за ним руку, но передумала. Сейчас ей нужна ясная и трезвая голова. Этот человек еще на свободе. Но страх перед ним вдруг исчез, и она отдавала себе отчет, что исчез он по очень простой причине: она не имеет права бояться. Этот человек на свободе, а значит, может еще кого-нибудь убить.
Илария рывком вскочила с кровати, лежать и не двигаться не получалось. После всех треволнений ей вдруг отчаянно захотелось есть. В баре-холодильнике нашлась шоколадка, и она разом проглотила ее, даже не почувствовав вкуса. «Так. Я в Киеве. А что есть в Киеве? Народ здесь бедный, это ясно. Жертвы хреновой жизни, как говорит Безана». Илария включила планшет, ища поддержки в сети, и набрала «Киев». На экране тут же возникла надпись: «Матка внаем. Суррогатные матери». Фу ты, мерзость какая… Нет, сегодня заснуть точно не удастся.
Ей вдруг захотелось позвонить Марко, но потом она решила, что лучше не надо. Он задергается и, чего доброго, запретит ей двигаться дальше. А дергаться и беспокоиться сейчас предстоит ей. Илария чувствовала, что кого-то надо спасать, но не знала кого.
И она набрала другой номер.
– Можешь выяснить для меня еще одну вещь?
– А ты где? Все еще в Киеве?
Через полчаса Рокко ей перезвонил.
– Нет, по украинским законам одинокий человек не может обращаться с этой проблемой в клинику. Но я нашел сайты, где за пятьдесят тысяч евро и больше найдут суррогатную мать в обход закона. Я вошел в этот сервер.
– И нашел гада?
– Да, он контактировал с некой Еленой Буковой. Она окончила филфак и защитилась по итальянскому языку. Правда, под чужим именем.
– Каким?
– Винченцо Верцени.
– О господи…
Теперь надо было понять, куда Габриэле затащил эту девушку. Главное – спокойствие. Не дергайся, думай… Она открыла страницу транзитных гостиничных номеров для тех, кому надо переночевать всего одну ночь. Но вряд ли он станет убивать ее в гостинице. Для этого ему понадобится укромная квартира. Но таких квартир очень много. Кроме того, есть множество сайтов, где предлагают квартиры внаем. Илария отправилась в ванную и умылась ледяной водой. Думай, думай… В этой спешке драгоценные минуты проходили, а для этой девушки каждая могла стать последней. И вдруг ее осенило: у нее же есть номер
