Аллан Фолсом - Изгнанник
Он поймал на себе ее цепкий взгляд, когда проходил мимо. Она отвернулась, лишь когда он подошел к лифту и нажал на кнопку. Ждать пришлось около минуты, и Мартен заметил, что она снова пристально смотрит на него. Наконец дверь открылась, он зашел внутрь и нажал на кнопку этажа, где находился номер Коваленко.
Дверцы закрылись; лифт с натугой пополз вверх, скрипя и повизгивая на пути. Николас расслабился, получив возможность хоть несколько мгновений побыть один. Теперь, когда тебя никто не разглядывает, можно обдумать сложившуюся ситуацию. Помимо очевидных факторов риска, таких как Коваленко и французская полиция, было кое-что еще, что не давало ему покоя. Мысль эта терзала его с утра, и он жалел, что не может обсудить ее с леди Клем. В душе нарастало ощущение, что Ребекка не сказала ему всей правды, когда он предыдущим вечером наконец получил возможность поговорить с ней в отеле «Крийон». Ее рассказ о том, как она уснула в ванне, выпив бокал шампанского, не показался ему искренним. Наверняка с ней приключилось что-то еще.
Что именно? Она не могла или не хотела говорить об этом. Может быть, у нее есть любовник? Но сейчас не время быть легкомысленной. Не время, если на свободе бродит Реймонд. Нужно как-то внушить ей, что необходимо всегда быть начеку, сознавая, где и с кем ты находишься. Необходимо…
Громко ухнув, лифт резко остановился. Дверцы разошлись в стороны, он выглянул в коридор. Пусто. Мартен осторожно вышел из кабины и направился к двери номера Коваленко.
Внезапно им овладела неуверенность. Полицейских машин на улице не было. Прибыл ли посыльный от Ленара или еще нет? Или, может быть, уже ушел? А что, если этот человек приехал в машине без опознавательных знаков и сидит сейчас у русского?
Мартен подошел к двери и прислушался.
Ничего подозрительного.
Выждав еще несколько секунд, он постучал. Ответа не последовало. Отлучался он ненадолго, а русский ничего не говорил о том, что тоже собирается выйти на улицу.
Снова постучал — безрезультатно. Наконец Мартен решился и толкнул дверь — она оказалась незапертой.
— Коваленко? — с опаской позвал он.
Никто не ответил, и Николас шире приоткрыл дверь. В номере никого не было. Лэптоп русского лежал на кровати, рядом — его пиджак. Мартен вошел, плотно притворив за собой дверь, и поставил пакет с покупками на стол. Так где же Коваленко? Полиция приходила или нет?
Сделав еще шаг, он увидел, что из-под пиджака русского детектива торчал большой желтовато-коричневый конверт с печатью парижской полицейской префектуры. Затаив дыхание, Мартен вытащил его и открыл. Страниц пятьдесят убористого текста и с десяток фотографий места преступления, первым в пачке был снимок отпечатка среднего пальца со штампом: «Pièce à conviction #7».[23]
— Это наверняка будет вам интересно, — раздался за спиной голос с характерным акцентом.
Николас резко повернулся: Коваленко стоял в двери, держа в руке компьютерный диск.
— Где вы были?
— В туалете. — Русский вошел и захлопнул за собой дверь.
58
— Видели? — Мартен кивком указал на диск.
— Сравнил ли я два отпечатка? Да.
— И что же?
— Сами посмотрите.
Коваленко подошел к кровати, вставил диск в компьютер и отступил на шаг. Экран заполнила схема отпечатков пальцев Реймонда из лос-анджелесского досье. Коваленко навел курсор на изображение правой руки и щелкнул, потом отдельно выделил средний палец и наконец дошел до квадратика с командой «увеличить». Один предельно четкий отпечаток разросся на весь экран. Мартен поднес к экрану увеличенный фотоснимок и почувствовал, как у него учащенно забилось сердце: каждая линия, каждая завитушка, каждый изгиб на обоих изображениях идеально совпадали.
— Боже правый, — прошептал он, изумленно уставившись на Коваленко.
Ответный взгляд русского был очень внимателен.
— Ваш Реймонд Оливер Торн восстал из пепла и прилетел в Париж. Думаю, мы не ошибемся в предположении, что именно он был тем, кто убил Дэна Форда, а также Жана-Люка…
— Вабра.
— Как вы сказали? — тут же оживился Коваленко.
Мартен резко отвернулся от экрана и посмотрел собеседнику прямо в глаза:
— Вабр — это фамилия печатника.
— А вы откуда знаете? Ни я, ни Ленар не называли ее ни вам, ни кому-либо другому.
— Я нашел ее в записях Дэна.
Глубокий, почти животный страх, который вызывал у него Реймонд, казавшийся безудержным, неуязвимым, загадочным существом из какого-то иного мира, внезапно отступил. Как ни странно, душу успокаивала определенность. Стало доподлинно известно: монстр жив. Эта уверенность придала Мартену смелости для того, чтобы сделать следующий шаг во взаимоотношениях с Коваленко.
— Французское слово «carte» означает географическую карту или какую-то схему, а также меню. Вы искали карту, а оказалось, что речь идет о меню, которое Дэн Форд намеревался забрать у Вабра, перед тем как был убит.
— Я выяснил все значения этого слова, мистер Мартен. Компания, где работал Вабр, не занимается изготовлением карт и вот уже на протяжении двух лет не отпечатала ни одного меню. Не было никаких карт или меню ни в машине Форда, ни в «тойоте» Вабра.
— Конечно не было. Его забрал Реймонд. — Мартен прошелся по комнате. — Он откуда-то узнал, что Вабр имеет в своем распоряжении нечто и собирается отдать это Дэну. Реймонд не только хотел сам заполучить эту вещь, ему также не было нужно, чтобы кто-нибудь из них упоминал о ней впоследствии. Вот он и убил обоих.
— Откуда же Вабр взял это самое «меню», если его не напечатала его компания? И почему он позвонил мистеру Форду в три часа утра, попросив его выехать далеко за город, чтобы передать ему это?
— О том же самом я задумался, когда нашел меню в портфеле Дэна. К чему такая срочность? — Николас нервно взъерошил волосы. — Что, если Вабр к тому времени уже предупредил Дэна о существовании меню и сказал ему, к какому случаю оно приурочено? Если это было что-то действительно важное, а не обычная светская вечеринка, Дэн мог захотеть сам увидеть меню, чтобы лично удостовериться в подлинности информации, а может быть, и еще в чем-то. Тогда он мог попросить Вабра звонить ему в любое время дня или ночи, как только тот раздобудет нужную вещь, и они без промедления встретятся. И вот Вабр достал эту вещь, но только тут осознал всю ее важность. Он забеспокоился, а стоит ли ему соваться в это дело, стоит ли разглашать подобную информацию прессе. Эта мысль не дает ему спать. Но в конце концов, среди ночи, он все же принимает решение: да, Дэну следует знать об этом. Тут же звонит и назначает встречу. Кто знает, может быть, о ее месте они договорились заранее или встречались там уже…
Коваленко долго молча смотрел на него. И когда заговорил, голос его был необычайно тих:
— Что ж, сценарий весьма правдоподобный, мистер Мартен. В особенности если, как вы говорите, речь шла о меню по случаю события, огласки которого не хотел Реймонд. Не хотел до такой степени, что даже не допустил, чтобы эту тему обсуждали два человека.
— Послушайте, Коваленко, — Николас пристально смотрел на него, — это было не первое меню, а второе.
— Не понимаю.
— Сейчас увидите.
Мартен открыл портфель Форда, вынул конверт Китнера, извлек оттуда меню и протянул его русскому.
— Вот первое. Вабр передал его Дэну ранее. Не знаю, за чем охотился Дэн или думал, что охотится. Не знаю, имело ли это меню какое-то отношение ко второму. Не знаю, почему он был убит. Но мы явно имеем дело с событиями, в центре которых оказываются знатные русские особы. Может, вы как-то просветите меня на этот счет?
Коваленко взглянул на листок. Плотный, дорогой картон, тисненый шрифт темного золота:
Carte Commémoratif
En l'honneur de la Famille Splendide Romanov
Paris, France — 16 Janvier
151 Avenue George V[24]
Мартен заметил, что на лице собеседника отразилось удивление, но тот постарался скрыть это.
— Похоже на безобидную вечеринку, — равнодушно констатировал Коваленко.
— Все очень безобидно — до тех пор, пока один за другим не начинают гибнуть люди, а мы выясняем, что Реймонд не только жив, но бродит где-то рядом. — Николас помолчал, затем продолжил: — Реймонд искромсал моего друга в куски. Вы — русский полицейский, расследующий убийство Альфреда Нойса, бывшего гражданина России. Он купил в Монако бриллианты у Фабиана Кюртэ, который тоже был убит и тоже был когда-то российским гражданином. Год назад ваши следователи побывали в Америке и Мексике по следам убийств бывших россиян, которые, как считается, также пали от руки Реймонда. Романовы — одно из самых выдающихся семейств в русской истории. Так скажите, инспектор, какова связь между Романовыми, с одной стороны, и Нойсом и прочими — с другой?
